раз на недельку в изоляторе; из царства медицины невозможно было неза-
метно уйти, и угрюмый санитар Крыл едва не набил строптивому больному
морду. Лишенный главного содержания своей жизни, Клав с головой залез
под одеяло и в привычном бреду потянулся к Дюнке - с невиданной, исс-
тупленной силой. "Не покидай меня..."
для Клава это был удобный случай бесшумно исчезнуть. Сославшись на
слабость и головную боль - а после болезни он был-таки слаб - Клав от-
казался составить компанию Юлеку и его мандолине; случилось так, что
под вечер разыгралась метель, да такая, что даже фанатичному Клаву
хватило ума отказаться от посещения кладбища.
снегом окна, и на столе перед ним стоял замысловатый светильник в виде
толстой витой свечи. Отражение лампы в черном оконном стекле казалось
настоящей, живой свечкой; над свечой сидел хмурый мальчик, считающий
себя взрослым - его отражение было таким же суровым и таким же угрю-
мым. Колотился в окно злой, раздраженный снег.
несколько минут напряженно прислушивается, не то к отдаленным звукам
веселья, не то к вою ветра, не то к себе самому. Тоненький червячок
тревоги сперва чуть шевельнулся в груди, потом болезненно дернулся,
как на крючке, обдавая кожу морозом куда более жестким, чем тот, что
царил за окном. Клаву показалось, что стеклянный огонек свечки колых-
нулся, будто пламя под порывом сквозняка.
мира за ненадежной решеткой из сцепленных пальцев. Потом выдвинул ящик
стола, наощупь выловил пузырек с бледными таблетками и сглотнул сразу
две, не запивая водой.
коение - будто на его колотящееся сердце накинули смирительную рубаш-
ку. Он сонно замигал глазами, потом зевнул, глядя в темное стекло,
опустил голову на руки...
нож сквозь вату. Несколько секунд Клав боролся, потом встал и включил
плафон под потолком. Комнату залило светом до последнего уголка - на
душе у Клава было темно и страшно. Будто бы, прикованный цепью к же-
лезным перилам неведомой лестницы, он слушал мягкие, медленно прибли-
жающиеся шаги по ступенькам. Медленно, но размерено и неуклонно. Кто
идет? Что идет?!
на бал - бледный и перепуганный, в линялом спортивном костюме. Он по-
нимал это и кусал губы - но не гордость и не стыд задержали его, ког-
да он готов был переступить порог.
и плафон под потолком горел честно и ярко, и в окне, как в черном зер-
кале, отражалась уютная комната двух прилежных лицеистов. А с той сто-
роны стекла белело лицо, наполовину освещенное уличным фонарем, будто
луна в ущербе.
ки, как они взобрались на балкон...
так птица, обороняющая гнездо, прикидывается подранком... Клав сделал
шаг к окну. Потом еще. Потом...
огонек свечи, со скорбно поджатыми губами, с тенями вокруг неестест-
венно огромных глаз. Один взгляд. Длинное мгновение.
заледенело снаружи, покрылось узором, в него никак не заглянуть - зато
уличный фонарь подсвечивает его сбоку, и сумасшедшему мальчишке в игре
теней мерещится невесть что.
помещавшимся у допросчика за спиной. Клавдий протянул руку в темноту -
невидимый стражник тут же накинул ему на локоть тонкий невесомый плащ.
бового же кресла с неимоверно высокой, резной спинкой; усевшись, Клав-
дий автоматически потянулся за сигаретой в нагрудном кармане - рука
его нащупала пачку сквозь непроницаемый шелк плаща. Клавдий опомнился
и набросил на голову капюшон; легкая ткань, пахнущая нафталином и сы-
ростью, закрыла его лицо до самых губ. Против глаз пришлись узкие,
привычные прорези; через минуту Клавдий перестанет ощущать неудобство.
Притерпелся.
смотрел прямо перед собой. Встреча с ведьмой не терпит легкомыслия;
Клавдий молчал, по капле впуская в себя Великого Инквизитора.
чения.
вались. Клавдий ждал.
значит, те, кто изловил ведьму, сочли ее достаточно опасной. Равнодуш-
но-надменное лицо...
ла щит-ведьма, и те, кто запихнул ее в колодки, вовсе не были дурака-
ми. Щит-ведьма, на долю которой уже наверняка выпадали встречи с Инк-
визицией - близкое присутствие изготовившегося к беседе Старжа было ей
мучительно, однако внешне это не проявилось никак. Ведьма встретила
удар мужественно - и привычно; так огрубевшая кожа бестрепетно прини-
мает падающий хлыст.
имя?
милы-стражники.
ты сама себя наградила этим именем... Может быть, хочешь жить?
взгляд, Клавдий ввинтился в него, измеряя "уровень колодца". Ведьма
дернулась, но в широко открытых глазах не было боли. Этот щит ковали
не дилетанты.
ле ее "колодец" - семьдесят два. Высоко. Даже очень. Опасно...
гу тебе рассказать, что мне нужно?
при уровне с семьдесят два, да после тяжелого дня у него не было ни
малейшего желания; однако ведьма истолковала его движение буквально.
костюм, в котором ее, вероятно, и взяли, вдруг переменил всой гряз-
но-бежевый цвет на снежно-белый, потом расползся лоскутками и стек на
каменный пол. Магда Ревер стояла нагая, и колодки, намертво соединяв-
шие оба ее запястья и обе щиколотки, казались теперь порождением при-
чудливой эротической фантазии.
бокая, страдострастная судорога. Коричневые соски напряглись и вскину-
лись, заглядывая инквизитору в глаза; в ушах у Клавдия глухо ударили
барабаны. Громче, громче...
цами. Ведьма не удержала болезненного вскрика.
щую вместе с огнем факела, и слушал, как опадает напряжение. Вот такие
повороты он не любил особенно. После таких вот допросов слишком долго
чувствуешь себя подзаборным кобелем, слишком сильно себя презираешь...
прежнему был мятый деловой костюм, и стражники за ее спиной стояли,
как ни в чем не бывало. Они ничего не видели. Щит-ведьма не станет
распыляться на целую компанию мужиков...
выражения.
без ведьм. Это сложно - но мне поможешь ты...
лача не будет повода для сомнений.
тания сосков; он сжал зубы:
ниточки... не дергайся. Ты это сделаешь или кто-то другой... Кто-ни-
будь да сделает.
Белов Вольф
Громыко Ольга
Посняков Андрей
Березин Федор
Акунин Борис
Шилова Юлия