взялся голубой листочек, это самое письмо... Рассказать?
промолчала про голубое письмо, потому что я вас, сеньора Альдонса, ужас
как люблю... А теперь не промолчу.
слышал от нее.
любезный Санчо прибывать изволил, сеньора Альдонса послала меня в лавку...
за бумагой! А так как белой бумаги не было, я купила дорогую, голубенькую,
с водяными знаками!
никто до меня ее не брал, потому что дорогая! А теперь посмотрите на тот
листочек...
продавал, для кого... Или не станете спрашивать, а посмотрите только на
сеньору Альдонсу? На ее лицо? Чего это она пятнами взялась, ровно тот
леопард? А?
гвадеррамское веретено.
Единственная драгоценность сеньоры Альдонсы, бабушкин подарочек? Куда он
убежал? К ювелиру убежал, иначе откуда у сеньоры Альдонсы такие денежки...
Во как - бабушкиного подарочка, любимой цацки сеньора Альдонса не пожалела!
дом Алонсо в единственном ситцевом платье - и с кулоном на груди.
любимой игрушкой.
сумасшедшего Кихано" прямо сейчас, вот, в чем стоит, и ни копейки
приданого, а вместо благословения ей шиш - тогда кулон был единственной
вещью, которую она унесла с собой. Бабушки тогда уже не было в живых, а
кулон принадлежал ей, Альдонсе, а не отцу...
любимого человека? Все равно какой ценой?
Алонсо поверит, разумеется, ей, а не этой... дряни.
часов, а никто до сих пор не проронил ни слова.
правду обо мне. Мы с тобой столько прожили... Но теперь ты знаешь обо мне
все. Я боялась тебя потерять... Теперь все это больше не имеет смысла,
потому что я и так тебя потеряла. Я не прошу у тебя прощения... хотя,
конечно, я не знала, что это будет так жестоко... этот розыгрыш с твоим
мнимым сумасшествием. Я думала, Санчо сумеет убедить тебя, или смутить
тебя, или украдет Росинанта... или хотя бы откажется идти сам... да мало
ли, что от отчаяния могло прийти мне в голову, я ведь отчаялась удержать
тебя... Но я не прошу прощения. Если бы все повторилось снова - я снова
поступила бы так, как поступила. Вот и все. Это моя правда. Теперь суди
меня...
колебались шторы, и покачивались, сверкая глазами, портреты проклятых
Кихано.
далекой площади, не то шорох тысяч идущих ног, не то аплодисменты...
на сможет. Он будет трезв; он будет взвешен. Он будет говорить тихим,
ровным голосом, никогда не закричит, никогда не засмеется.
фантазии, подстреленные химеры, полуразложившаяся вера, и уж, конечно,
этот жалкий детский оптимизм, окоченевший в подсохшей лужице.
кусками, как тлеющая плоть, отпадают бархат и позолота, и вот уже это
просто старый дом, давно требующий ремонта, жалкая хибара неудачника.
Которому хозяйством бы заняться, да денег поднакопить, а не думать об
униженных и оскорбленных целого мира...
перед выходом, лежали рыцарские доспехи. Взял в руки фамильный шлем.
Посмотрел на отразившееся в его стальном боку перекошенное лицо:
возьмешь себе в качестве жалованья... Ты заслужил. А теперь...
все?
господа хорошие, и пусть он, этот дурак, отправляется со щенячьей радостью
в свой фарс-вояж. Я, Алонсо Кихано, не сумасшедший. В здравом уме и
твердой памяти... я остаюсь дома, господа!
революционер Селестин, для того, чтобы снять его портрет, понадобится
очень большая стремянка...
Боже, как я теперь рад, что у меня нет сына. Это правильно, это
справедливо...
стороны столешницы портрет Федерико-отступника.
за ним стоят поколения предков-неудачников? Не-ет... Меня убедили. Меня
долго и разнообразно убеждали, и вот уже я...
сердце.
огромной рыбине.
собой тяжелые задние лапы.
Альдонса не двинулась с места, хотя лицо у нее было...
червяк...
себя Фелиса.
служанкой на коленях; удерживая стон, Алонсо поднялся...
том, что Панчита только что... отчим ее опять избил... и Панчита только
что...
день.
с костлявыми плечами, обветрившимися губами и неуверенной испуганной
улыбкой.
Альдонсы, горячую любовь к самодельной кукле - и последние минуты в
захлестнувшейся неумелой петле...
поедем.
Ларссон Стиг
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Контровский Владимир