Солль кивнул в ответ - студенты заулыбались, осчастливленные. Луара они,
как водится, не заметили - впрочем, он и не огорчился.
сначала держась за руку, и голова его едва дотягивалась отцу до пояса; в
один отцов шаг тогда укладывалось несколько Луаровых. Даже теперь ему
приходилось шагать чаще, чтобы примеряться к шагу своего замечательного
спутника - и все равно он любил идти рядом, молчать и впитывать то
искреннее и глубокое почтение, которое выказывали его отцу самые разные
люди...
черная тумба, а на тумбе болтался игрушечный висельник на игрушечной же
перекладине. Луар скользнул по нему равнодушным, давно привычным взглядом.
Рядом возвышалась наглухо запертая башня - ее звали "Башней Лаш", и
случалось, что на изъеденных временем стенах появлялись написанные углем
проклятия. Луар так и не знал толком - люди их пишут или сами проступают;
за Башней укрепилась самая дурная слава, и стражники угрюмо гоняли
любопытных от этих крепко запертых, да еще и заложенных кирпичами ворот.
древками расхристанного, грязного, обвешанного лохмотьями старика; Луар
почувствовал, как напрягся идущий рядом отец. Старик был городским
сумасшедшим; он то исчезал надолго, то появлялся в городе снова, шатался
по улицам, выкрикивая неразборчивые мольбы и собирая за собой целые шлейфы
злых ребятишек; теперь, накинув на голову остатки ветхого капюшона, он
что-то втолковывал стражникам, а те щерились и толкали его все злее -
древками в живот...
Встретившись с отцовым взглядом, Луар передернулся тоже. Это был чужой,
свинцовый взгляд, которого Луар никогда раньше не видел в его глазах...
господина полковника; Луаров отец ответил, не сбавляя шага. Скоро старик и
стражники остались позади.
Будто в бокале сладкого вина оказался вдруг рыбий жир - его задела не
столько неприятная встреча, сколько болезненная реакция отца; нервный и
мнительный, он принял тот свинцовый взгляд едва ли не на свой счет. Отец
молча и виновато положил руку ему на плечо.
ярость и раздражение. Эгерта Солля связывала с ныне запрещенным Орденом
Лаш давняя трагедия; Луар догадывался, что отцу тяжело всякий раз даже
смотреть на заколоченную Башню, что, будь его воля, он давно бы жил в
Каваррене - но мама не может без Университета, без кабинета своего отца,
Луарового деда, которого звали Луаян, который был магом и в честь
которого, собственно, Луар получил свое имя...
локоть.
примером прочих ребятишек, он запустил в старика камнем. Несчастный случай
направил его руку - камень угодил бедняге в лицо и рассек бровь. Старец
вскрикнул и едва устоял на ногах; балахон его перепачкался кровью.
свидетелями его поступка.
швырнул бы камнем в ненавистного старика; однако реакция его оказалась
вовсе не такой, как ожидалось. Отец был хмур и молчал - а уж мать и вовсе
потемнела, как туча. Луару доходчиво объяснили, как нехорошо причинять
боль старым, да еще и безумным людям, как отвратителен его поступок и что
за это полагается; видя реакцию отца, он и сам уже уверился в
совершеннейшем ужасе случившегося. Мать, стиснув зубы, послала за розгами
- и Луар, на чью долю до сих пор не выпадало такого наказания, прекрасно
знал, что рука ее не дрогнет.
исполнить приговор. Он не знал, как сложились бы потом их отношения с
матерью - но от отца он с радостью готов был снести и это. Тем более, что
в глубине души его по-прежнему жила уверенность: отец бы и сам...
Луар чувствовал, что отец собирается с мыслями, а может быть, и с духом -
и молчал, боясь оказаться глупым, что-то нарушить. В нем почему-то крепла
уверенность, что сегодняшняя прогулка откроет ему, Луару, нечто важное,
что еще приблизит его к отцу - хотя ближе, казалось бы, невозможно...
из его руки и утонул в канале, оставив на поверхности тонкое расходящееся
кольцо. - Ты сегодня очень хорошо фехтовал.
не смог сдержать довольной улыбки - но прекрасно понял, что отец хочет
чего-то большего, нежели просто похвалить.
видишь ли, ты ведь можешь вообще не фехтовать... Если вдруг не захочешь...
От этого мы не станем любить тебя меньше.
Отец улыбнулся:
книги... Нам будет грустно, но все равно мы тебя не разлюбим. Понимаешь?
то же самое делает здоровенный бык.
путаницу своих светлых, как и у Луара, волос, смел со лба назойливые
пряди:
детством. Хм... Старость твоя далеко, конечно, но пора выбирать...
перил.
что у тебя лучше получится.
неотвратимые перемены... Вернуться бы в четырнадцать лет. Даже и в
двенадцать - несмотря даже на ту порку... Ведь потом было все хорошо...
Даже лучше прежнего... Кажется, та боль привязала его к отцу, вместо того
чтобы оттолкнуть...
и потом...
сыну, никогда и ни в чем не сравняться с великолепным отцом - но он
молчал, опасаясь насмешки.
взгляд на воду; потер пальцем ухо, будто собираясь с мыслями:
- Эгерт Солль перевел дыхание. - Я совершил очень гадкий поступок. И я...
был за него страшным образом наказан. Заклятье трусости... сделало меня
жалким и... отвратительным существом. Я никогда не говорил тебе, но мама
очень хорошо знает.
человеке, а он, Луар, прослушал начало истории...
высоты, я смотреть не мог не обнаженную шпагу... Я терпел оскорбления и
побои - и не мог ответить, хотя и был сильнее... Я не заступился за
женщину, потому что...
не стоит.
не разыгрывает, каждое слово дается ему с болью, он ломает сейчас тот
героический образ, который давно сложился в воображении Луара, он рискует
уважением собственного сына...
Лучше не вспоминать. Но ты... Сегодня я снова увидел, как ты...
забиваешься в тень. И тогда я решился. Рассказать тебе. В конце концов...
я сбросил заклятье, и все равно прошли годы, прежде чем я стал таким, как
сейчас... А ты еще малыш. Я не желаю тебе и сотой доли тех... того, что
было со мной. Будь счастливым, будь таким, как ты есть... Не мучай себя
этим вечным сравнением. Понимаешь, почему?
будто примерзли к холодным каменным перилам; отец стоял перед ним и ждал
его ответа - как подсудимый.
сосредоточиться. Все это слишком сразу. Шли, молчали, было хорошо...
Контровский Владимир
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Юрьев Сергей