Марина ДЯЧЕНКО, Сергей ДЯЧЕНКО

ПРИВРАТНИК

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЯВЛЕНИЕ

...Ранней весной Ларт отправлялся в один из своих вояжей - как
всегда, неожиданно, и, как всегда, спешно.

Весь день перед отъездом прошел, как в лихорадке. Ларт был угрюм, что
бывало с ним часто, и вроде бы растерян, чего с ним никогда не случалось.
Несколько раз собирался мне что-то сказать - и раздраженно умолкал. Я
нервничал.

Выехал он на рассвете, снабдив меня множеством инструкций. Я должен
был исполнить несколько мелких поручений в поселке, привести в порядок
дом, собрать дорожный сундучок и вечером встретиться с Лартом в порту,
чтобы на закате поднять паруса.

Проводив его взглядом, я вздохнул свободнее.

Управиться в поселке было несложно - там меня считали "учеником
чародея", а такое отношение здорово упрощает жизнь. Глупо же объяснять
всем и каждому, что никогда я не был Лартовым учеником. Служкой - да;
горничной, дворецким и мальчиком на побегушках в одном лице - кем угодно,
только не учеником. Тем не менее, в поселке меня встречали, как вельможу,
а трактирщик наливал мне в долг.

Вернувшись в дом на холме и кое о чем поразмыслив, я сообразил, что,
проявив расторопность, успею по дороге в порт попрощаться с Данной. Эта
мысль придала мне резвости, и скоро Лартовы покои заблистали чистотой, а
сундучок чуть не оборвал мне руки, пока я вытаскивал его в прихожую.

И тут, в прихожей, я вспомнил про последнее из хозяйских поручений.

Уже поставив ногу в стремя, Ларт поморщился болезненно, поколебался
(неслыханное дело!) и вытащил из кармана вчетверо сложенную бумажку.

- Да... - буркнул он раздраженно. - Когда луч достигнет колодца,
прочитай это вслух и внятно там же, в передней. Желательно ничего не
перепутать, не опоздать на пристань и поменьше болтать. Это все.

В таком поручении не было ничего сверхъестественного - подобное мне
приходилось делать и раньше. Конечно, лестно было воображать себя магом,
но, честно говоря, не хуже бы справился и попугай, умей он читать.

Итак, я выволок сундучок в переднюю.

Как и положено, здесь царил полумрак. Посетители волшебника должны
немедленно проникаться благоговейным страхом.

Я и сам им проникся, когда впервые переступил порог Лартова дома. Все
началось с того, что полочка для обуви укусила меня за щиколотку... Такое
забывается не скоро.

Я поставил сундучок у двери.

В потолке имелось круглое отверстие, сквозь которое в солнечные дни
пробивался луч - узкий и острый, как вязальная спица. За день он проходил
путь от оленьих рогов над входной дверью до гобелена на стене напротив.

Под гобеленом, где вовсю трубили охотники с соколами на рукавицах,
выступал прямо из стены чрезвычайно неприятный колодец, из которого тянуло
плесенью. Луч имел обыкновение заглядывать в него после полудня. Этот час
и имел в виду Ларт, когда давал мне поручение.

Покончив с сундучком, я устроился в кресле слева от двери и стал
ждать, пока магический, но крайне нерасторопный луч сползет с ковра и
взберется на сырую кладку колодца.

Время шло, я отдыхал от утренних трудов, радовался предстоящему
путешествию и разглядывал давно и до мелочей знакомую переднюю
мрачноватого Лартова дома.

Прямо передо мной располагалось так называемое лохматое пятно - в
этом месте постоянно отрастала шерсть на ворсистом ковре, и в мои
обязанности входило регулярно ее подстригать, уравнивая с остальной
ковровой поверхностью. Остриженную шерсть я собирал в полотняный мешочек,
надеясь со временем связать себе шарф.

А справа от меня, по другую сторону двери, помещалось зеркало,
которое я всегда обходил стороной и даже пыль с него стирал, отвернувшись.
Ларту оно служило, как собака, угодливо показывало его отражение со всех
сторон и, по-моему, помогало завязывать шейный платок. Мою особу оно не
отражало никогда, а норовило напугать жуткими, ужасно правдоподобными и
часто противными изображениями. Сейчас оно чернело, как поверхность
стоячего озера в темной чаще.

Массивный платяной шкаф хозяин никогда не открывал, но я каждую
субботу перетряхивал его содержимое. Особенно много возни было с железными
латами - их ведь надо полировать суконкой.

А мрачное чудовище в углу у Ларта называлось вешалкой. Трудно
сказать, на что она была больше похожа - на больное дерево или скелет
уродливого животного. Три года назад Ларту подарил это сооружение кто-то
из дружков-колдунов, я помнится, еще подумал, что хозяин поблагодарит и
уберет его в чулан, так нет же, он выставил подарочек на видное место и
велел мне вешать на него плащи визитеров. И получилось как-то незаметно,
что в доме, где полно чудес и диковин, эта вешалка оказалась едва не самой
странной странностью - Ларт явно выделял ее среди остальных предметов. То
лицо воротил, проходя мимо, то усмехался как-то неприятно, а однажды
всыпал мне за то, что я, мол, слишком ее нагрузил. Ларт, впрочем, и есть
Ларт - что взбредет ему в голову, предсказать невозможно.

Сейчас на этой искореженной рогатине висела только моя куртка,
бирюзовая с золотом, купленная осенью на окружной ярмарке. Ларт, помнится,
что-то проворчал насчет моего вкуса, но Данне куртка определенно
понравилась.

И мысли мои невольно переметнулись к Данне - она ведь лучшая девушка
в поселке, а я чужак, не очень красивый и не самый сильный, но она выбрала
меня, потому что я - "ученик чародея", а значит - за мои особые качества.
Так я втихомолку радовался, пока не увидел, как луч преспокойно выбирается
из колодца.

Я успел покрыться потом, пока разыскал в карманах мятую бумажку,
сложенную вчетверо.

Ларт писал, конечно, не колдовскими рунами, а крупными печатными
буквами, как в букваре - чтоб и заяц мог разобрать. И все равно я здорово
изломал себе язык, пока дочитал до половины, а когда дочитал, то вообще
пожалел, что взялся. Воздух вдруг наполнился звенящим напряжением и
задрожал, как над костром; я в панике выкрикивал эти полупристойные
звукосочетания, не слыша себя. Заклинание заканчивалось этаким
повелительным возгласом, Ларт даже отметил его восклицательным знаком; у
меня это вышло, как вопль придавленной кошки. И как только этот вопль
стих...

Уже давно что-то, замеченное боковым зрением, мне мешало. Сейчас я
резко повернул голову и увидел, как вешалка выгибается от верхушки до
основания, будто сотрясаемая конвульсиями. Я не первый год у Ларта на
побегушках и повидал всякое, но это, поверьте, было очень страшно. И
прежде, чем я смог вытолкнуть застрявший в горле крик, на месте вешалки
обрушился на пол человек.

Я не сразу сообразил, что это человек. Он лежал бесформенной грудой
на ворсистом ковре, а я стоял в противоположном углу и боялся
пошевелиться. Вот так так, и эта вешалка торчала в прихожей три года...

Человек пошевелился, судорожно дернулся и поднял на меня сумасшедшие
глаза. Я попятился; он вскочил и перевел взгляд на свои руки. В правой
была зажата моя бирюзовая с золотом куртка. Он замычал и с отвращением
попытался ее отбросить, но пальцы, по-видимому, не слушались. Тогда он
левой рукой разжал пальцы правой и швырнул мою куртку в угол, как вещь
исключительно гадкую, так что мелочь из карманов рассыпалась по всей
прихожей. Потом снова уставился на меня (в глазах ни тени мысли), опять
перевел взгляд на руки, и стал вдруг ощупывать себя с головы до ног,
всхлипывая все громче и громче, пока не захохотал (или заплакал) и не
сполз по стене обратно на ковер.

Я знал раньше, что маги занимаются подобными вещами, но никогда не
предполагал, что Ларт, мой хозяин, на такое способен.

А человек смеялся, теперь уже точно смеялся, и катался по полу. Я
совсем уж было уверился, что это сумасшедший, когда он вдруг замер и зажал
себе рот рукой. Потом прохрипел, не глядя:

- Дай воды.

На кухне я вспомнил-таки: вешалку эту преподнес хозяину его вечный
соперник Бальтазарр Эст в знак очередного примирения.

Когда я вернулся в прихожую, тот человек уже взял себя в руки. Лицо
его, правда, еще было безжизненно-серым, но из глаз исчезло паническое
выражение; он сидел, привалившись спиной к стене, и массировал лоб и щеки,
возвращая им человеческий цвет.

Я протянул ему стакан, он выпил до дна, стуча зубами о стекло.
Поставил опустевший стакан, перевел дух и посмотрел мне прямо в глаза:

- Значит, таков был его приказ?

Я не стал выяснять чей это - "его", и кивнул.

- Что дальше?

Его плохо слушался язык, но он прямо-таки буравил меня глазами.

- Дамир...

Вот как, он меня знал!

- Дамир, что он еще приказал?

Я сглотнул и пожал плечами.

- Я так понял, - хрипло продолжал он, - что могу... убираться
восвояси?

Я глупо улыбнулся.

Он встал, держась за стену. Двинулся к двери. Обернулся: