Чтение 18–й страницы книги ~Привратник~

стряхивая солому, выбрался наружу.

Его удивило, почему работники, вместо того, чтобы заняться делом,
толпятся у крыльца и громко что-то выясняют. Потом он перевел взгляд и
увидел на крыльце хозяина. Хозяин тоже увидел Руала - и недобро
ухмыльнулся:

- А ну, иди сюда, ты...

Руал подошел. Работники расступились перед ним, как перед
зачумленным.

- Ты что же, - тихо, с угрозой проговорил хозяин, - ты что же, закон
забыл? Не воровать, где ночуешь?

- В чем дело? - тоже тихо спросил Руал, у которого екнуло сердце.

Хозяин ступил с крыльца и внезапным цепким движением ухватил Руала за
грудки:

- Не знаешь, дрянь? А два гроша на полке лежали!

Он дышал Руалу в лицо спертым, нечистым дыханием. Маленькие глазки
буравили жертву насквозь.

- Это ошибка, - сказал Руал, стараясь говорить спокойно. - Я не видел
никаких двух грошей!

Хозяин сильно оттолкнул его, так что он чуть не упал на стоящих
позади парней:

- Ах ты, ворюга! Да я сейчас тебя вздерну на первом суку, мне только
спасибо скажут!

Руала схватили за плечи, грубо встряхнули и швырнули вперед; он
споткнулся о крыльцо и упал лицом вниз. Больно впилась в грудь золотая
фигурка.

- А ну, обыщите! - приказал хозяин.

Смертельная опасность нависла над золотой ящерицей. Чьи-то проворные
руки принялись гулять по Руаловой одежде. Полезли за пазуху...

Руал вскочил, отшвырнув двоих, рванулся вслепую, ненадолго
освободился - и снова упал, придавленный к земле. На шею ему накинули
веревку.

- Ах, батюшки! Да что же вы делаете! - надсадно заверещал вдруг
женский голос. - Не вор он, да не вор!

Работники приостановились, не разжимая, впрочем, удерживающих Руала
рук.

- Ясновидящий он... - причитала кухарка. - А вы, хозяин, со своих
спросите прежде... Кто-то из своих спер, а на этого валят...

Удивленные работники позволили Руалу подняться.

- У меня и карманов-то нет, - сказал он непослушными губами.

Хозяин на крыльце презрительно хмурился, отмахиваясь от дочери,
которая что-то горячо ему шептала. Рядом держалась за сердце кухарка:

- Нет у него карманов, конечно... На нем одежда мужнина, а тот
карманов не любил...

Руалово сердце бешено колотилось о ящерицу, притаившуюся за пазухой.

- Ясновидящий... - раздраженно проворчал хозяин. - А денежки сами
сбежали, да? Ноги у них выросли, так? Ясновидящий, пес тебя дери... А вот
узнай, ясновидящий, кто деньги спер!

Радостно закивала кухарка. Загалдели работники, а Руал потер
ушибленную руку и сказал в сторону:

- Да запросто...

Двенадцать полных стаканов стояли на просторном столе. Вдоль стены
выстроились работники, возбужденные, не в меру шумные. Веснушчатый Руалов
знакомец тонко хихикал; темноволосый красивый парень то и дело вытирал о
штаны вспотевшие ладони. Он нервничал сверх меры - с противоположной
стороны стола на него смотрела, не отрываясь, хозяйская дочь.

Хозяин стоял тут же, опустив тяжелую ладонь на худое плечо бледного
мальчишки - сына. Кухарка, подбоченясь, поощряла Руала улыбкой.

- Здесь двенадцать стаканов, - бодро сказал Руал. - Вода в них
заговоренная. По команде все берут стаканы в руки - и я тоже, чтоб не было
сомненья...

- И я возьму, так и быть... - добродушно пробасила кухарка.

- Я читаю заклинание, - продолжал Руал, и в руках вора стакан
трескается. У кого стакан треснет - тот украл два гроша, и это доказано,
потому что заклинания не врут. Ясно?

Веснушчатый от напряжения хихикнул так громко, что соседи по очереди
отпустили ему тумака. Темноволосый был бледен, как молоко, и судорожно мял
трясущиеся руки.

- Н-ну... - процедил хозяин.

- Начали! - сказал Руал и первый взял со стола стакан. Второй стакан
взяла кухарка.

Работники мялись, переглядывались, по очереди подходили к столу.
Вскоре он опустел.

Хозяйская дочь не сводила пристального взгляда с темноволосого. Тот
прятал глаза и едва сдерживал дрожь в руках.

Наступила напряженная тишина. В тишине Руал начал:

Темень и солнце, земля и вода!

Тайное явным да станет тогда!

Он говорил тихо, зловеще, растягивая слова.

Тайное явным да станет сейчас,

В этот единственный...

Голос его снизился до бормотания. Руки со стаканами напряженно
тряслись.

В этот единственный РАЗ!

Слово "раз" хлестнуло, как удар бича. Хозяйская дочка вскрикнула, и
потом снова стало тихо. Все смотрели на темноволосого. У него с рук капала
вода - кап, кап... Стакан красивого юноши дал трещину до самого дна.

- Ах, батюшки... - прошептала кухарка.

- Вот как... - тихо, почти ласково проговорил хозяин. - Вот как,
дружочек Барт...

- Я не брал! - в тоске закричал темноволосый. Его оттирали к двери.
Разрыдалась вголос хозяйская дочка, выбежала, чуть не сбив с ног брата,
которого колотила крупная дрожь.

- Ба-атюшки... - кухарка кинулась вслед за ней.

Руал, прижавшись спиной к стене, отхлебнул воды из своего стакана.
Поперхнулся. Темноволосого взяли в кольцо, потом, не обращая внимания на
слезы и крики о невиновности, поволокли во двор. Руал бездумно, как
заведенный, вышел тоже. Юношу уже раздевали, кто-то щелкал кнутом.
Одобрительно покрикивал хозяин, удерживая возле себя вырывающегося сына:

- Нечего отлынивать... Посмотри, тебе тоже наука...

Темноволосого растянули на траве четверо, удерживая его за руки и за
ноги. Здоровенный детина остервенело пошел работать кнутом. Руал хотел
уйти - и не мог, ноги не слушались. Хозяин бодро приговаривал:

- По заслуге ворюге, по заслуге! Давай! Еще!

- Отпустите! Нет! - рванулась с крыльца хозяйская дочь. Ее схватила в
объятья подоспевшая кухарка, скрутила, увлекая в дом. Девушка зашлась
криком:

- Нет, он не мог!

Обернулся, нахмурившись, хозяин.

Кухарка втащила девушку в дом, уговаривая, сама обливаясь слезами.
Из-за захлопнувшейся двери донеслось отчаянное:

- Звери!

Руалу стало дурно. Он стоял, привалившись к стене, грыз руку, ощущая
на языке привкус крови.

Неистовствовал, рассекал, впивался хлыст. Четверым, удерживавшим
Барта на земле, уже почти не приходилось прилагать для этого усилий.
Остальные работники стояли, сбившись в кучку, с застывшими, белыми лицами.

- Папа-а! - закричал вдруг мальчишка, хозяйский сын, голосом
подстреленного зверька. - Папа, прости! Отпусти Барта! Не надо!

Он упал перед отцом на колени, из его руки выпали две медных монетки
и закатились в траву.

Стало тихо - не свистел кнут и уже не стонал Барт, только плакал
навзрыд мальчишка:

- Он не брал... Это я... Прости...

Хозяин тупо на него смотрел, беззвучно жевал губами.

Потом все, кроме безжизненно лежащего в траве юноши, посмотрели на
скорчившегося под стеной, сжавшегося в комок Ильмарранена.

...Руала били все.

Сначала его исступленно хлестали кнутом, потом кухарка в слезах
колотила его по спине палкой:

- На! Получи! Ясновидец поганый, змея подколодная!

Потом хозяин тыкал его в живот сапогами:

- Вот тебе, приблуда! Вот тебе, пес!

Потом работники, все вместе, навалились и били, молотили, таскали за
волосы, плевали в лицо, пока Руал не потерял сознания.

Полуживого, его выбросили в канаву, полную ледяной воды, которая и
привела его в чувство. Очнувшись, он слышал голоса:

- Не сдох он, что ли?

- Да вроде сдох... Ясновидец...

- А ты притопи его на всякий случай...

- Охота руки марать...