затылок и досадовал на себя, на Тилли, на судьбу, вздыхал и удивлялся
глупости мироустройства.
телеги - впряженные в них лошади бросали на пешеходов исполненные
достоинства взгляды. В том же направлении тянулись медлительные воловьи
упряжки, ковыляли какие-то нищие в лохмотьях, цепочкой топали слепцы с
поводырем, размашисто шагали мастеровые с инструментом на плечах.
Ильмарранен с девчонкой оказались затертыми если не в толпе, то в весьма
пестрой компании. И перед всей этой разношерстной братией вставал на
дороге город.
красноватого кирпича, а над этой зубчатой стеной - самые высокие флюгера.
Флюгера вертелись, ловя жестяными боками солнечные лучи, и от этого
казалось, что над городом средь бела дня горит фейерверк.
заговорила с Руалом:
расхаживали офицеры стражи в пестрых костюмах, в то время как рядовые
стражники, вооруженные пиками, досматривали входящих в ворота и брали
пошлину за въезд.
массивных, разукрашенных, поражающих мощью и великолепием. Вылившись на
площадь перед воротами, крестьяне терялись, нерешительно топтались в
замешательстве и сразу же становились жертвой уличных мальчишек, которые,
улюлюкая и бросаясь комьями земли, одновременно пытались утянуть с телег
все, что плохо лежало.
изломанную улицу-щель.
другу стен бились эхом шаги Руала и шлепанье Тилли. Девчонка, задрав
голову, бормотала удивленно:
казалось, углом сходились над головой.
водопадом плеснули помои, звонко разбились о мостовую, обдали брызгами
Ильмарранена и девчонку. Тилли подняла голову и разразилась сочной,
колоритной бранью. Наверху хлопнуло окно.
маленькую круглую площадь, посреди которой стояло каменное изваяние на
невысоком постаменте. На голове изваяния, покрытой каменным же капюшоном,
топтался угрюмый голубь. Руал провел пальцем по вытесанным на постаменте
буквам:
священного привидения, капюшонами на головах. Девчонка проводила их
глазами и задумчиво почесала нос.
красивую медную бороду - вывеску цирюльни, на жестяную стрекозу у входа в
булочную и деревянный костыль, приколоченный к дверям костоправа. Потом им
пришлось прижаться к стене, пропуская роскошный паланкин, несомый четырьмя
ливрейными лакеями, важными, громко сопящими от натуги. Тилли снова
раскрыла изумленный рот.
спутница оказались на улице пошире и побогаче прочих. Прохожие
презрительно сторонились, надменно косясь на высокого худого бродягу и
босую девчонку в лохмотьях. Руал и Тилли приближались, по-видимому, к
центру города.
треугольных шапочках, снабженных короткой серебряной бахромой. Им вдогонку
поспешил еще один, со связкой книг под мышкой. Компания отчего-то
развеселилась, опоздавшего хлопали по плечу, причем так радушно, что в
конце концов сбили его шапочку на булыжную мостовую.
двинулся следом. Заинтригованная Тилли тянулась за ним, как хвост.
оживленный спор, и отпускаемые ими ученые словечки вызывали в прохожих
невольное уважение. Опоздавший, тот, что был со связкой книг, говорил
громче и возбужденнее всех, и его шапочка то и дело соскальзывала с
макушки. Руал ускорил шаг, Тилли топала следом.
добротными домами из красного кирпича. Над черепичными крышами высилась
башня - островерхая, с изъеденными временем толстыми стенами, с частыми
решетками в узких окнах. У входа в башню постукивали алебардами
внушительного вида стражники.
университет. С двух сторон от широкой мраморной лестницы замерли в
величественных позах железная змея и деревянная обезьяна, символизирующие
мудрость и стремление к познанию. Окна четырех высоких этажей были
расписаны замысловатыми символами и географическими контурами, а на
круглом, огражденном стальными прутьями балконе старый служитель орудовал
тряпкой, смахивая пыль с человеческого скелета.
на него было неприятно - мрачное и приземистое, оно имело перед входом
круглую черную тумбу с маленькой символической виселицей, на которой
болтался тряпичный казненный. "Бойся закона!" - большими буквами было
вычеканено на железных дверях суда. Руал и Тилли, не сговариваясь,
обогнули эти двери по большой дуге.
галдела толпа, то и дело проезжали роскошные экипажи. Тилли уставилась на
черного трубочиста, который с нарочитой грацией перебирался с одного
черепичного склона на другой, и чуть было не налетела на неспешно
прогуливающийся патруль. Офицер в красном с белыми полосками мундире
нахмурил было коротко подстриженные брови, но, на счастье, его внимание
было отвлечено внезапным шумом на площади.
университета и вдохновленно дразнили парочку вертлявых девиц в ярких,
крикливых нарядах. Из того, как незлобливо и даже благосклонно огрызались
девицы, можно было заключить, что ученые юноши знакомы с ними довольно
давно и достаточно близко. Офицер стражи, а с ним и его солдаты, с
интересом наблюдали за перебранкой.
черном балахоне и с массивной цепью на шее. Студенты притихли, как мыши,
девицы с разгону хихикнули несколько раз и смешались с толпой. Старик,
исполненный негодования, что-то сурово выговаривал почтительно застывшим
юношам, голос его напоминал звуки, издаваемые ученым скворцом. Закончив
нравоучение, старик с минуту постоял молча - для внушительности - и
удалился в храм науки. За ним, хихикая в рукава, цепочкой потянулись
студенты. Последний, со связкой книг, проходя между змеей и обезьяной,
дружески хлопнул мартышку по деревянному заду.
неотличимые от тех, встреченных Руалом и Тилли возле памятника священному
привидению. Девчонка набралась решимости и спросила у добродушной
цветочницы:
так, что ее хризантемы согласно закивали головками:
Лаш! Они следят за тем, чтобы живущие выказывали привидению свой трепет и
почитали его. Они совершают некие тайные обряды в башне, а потом передают
всем священную волю Лаш, и с этой волей считаются и мэр, и судья, и
начальник стражи!
товаром.
подошел к деревянной обезьяне. Ее зад был отполирован до блеска
поколениями шкодливых студентов, и Руалу вдруг мучительно захотелось
носить треугольную шапочку с бахромой и замирать под взглядом строгого
профессора. Он шагнул к дверям, но войти не решился, только вспомнил на
мгновение пряный запах книжной пыли, и узоры прожилок на деревянной
столешнице, и как немеет щека, когда засыпаешь над фолиантом... Тилли
нетерпеливо тянула его за полу, он сдержал вздох и пошел прочь.
сверх меры, крутилась у всех под ногами и как-то особенно преданно
заглядывала Руалу в глаза. Он усмехнулся, видя, как удивляет ее большой
город и как он ей нравится. Его толкнули, толкнувший - весьма приличного
вида господин в длиннополом кафтане - мимоходом извинился, Руал извинился
тоже. Между ними шмыгнула Тилли, подмигнула Ильмарранену круглым веселым
глазом. Мимо протопал патруль.
Флинт Эрик
Херберт Фрэнк
Куликов Роман
Березин Федор
Гуль Роман Борисович
Шилова Юлия