Чтение 52–й страницы книги ~Привратник~

провал, подергивались, разлагаясь, ткани; гуляли доски под ногами, и
гвозди расползались из своих нор, как отвратительные насекомые.

ЭТО ТВОЕ ПОРАЖЕНИЕ. ТЫ НЕДОСТОИН МОГУЩЕСТВА. ТЫ ЗАПЛАТИШЬ.

Его будто ударили по голове - он потерял власть над телом и,
беспомощный, растянулся на пляшущем полу.

СЕЙЧАС Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ТВОЮ СУТЬ, И СУДЬБА ТВОЯ БУДЕТ ДОСТОЙНА ТЕБЯ.

Ужас, слепой бесформенный ужас завладел им внезапно и без остатка.

СМОТРИ, РУАЛ ИЛЬМАРРАНЕН! СМОТРИ, ВОТ ТЫ!

Руала вздернуло над землей - и он оказался вдруг в кольце выросших из
пола зеркал. Зеркала бесконечное число раз повторили отражение зависшего в
воздухе, цепляющегося за пустоту человека. Резкий белый свет ударил
сверху.

ВЛАСТЕЛИН МИРА... МОКРИЦА, МЕРЗКАЯ МОКРИЦА!

Страшные судороги скрутили Маррана. Его тело перестало быть
человеческим. Зеркала равнодушно оглядывали его со всех сторон - и
подробно отражали происходящее.

Полупрозрачное серое брюхо, щетка тонких трепещущих ножек - и
обезумевшие человеческие глаза.

ТЫ, БЕСФОРМЕННЫЙ КОМОК ПЛОТИ!

В зеркалах - ближе, дальше, сбоку, сзади - отразилась белесая
пузырящаяся масса. Руал видел ее и был ею - кричать ему было нечем, и
только глаза, только человеческие глаза оставались ему, глаза, лишенные
век, чтобы нельзя было зажмуриться.

ЭТО - ТЫ. ЭТО ТОЖЕ - ТЫ. ГЛУБИННАЯ СУТЬ. ПРИРОДА ДУШИ. НИЗОСТЬ ТВОЯ И
НИЧТОЖЕСТВО!

Он хотел потерять сознание, и сознание сжалилось над ним - начало
мутиться.

НЕПРИВЫЧНО, ПРАВДА? ЧЕРВЯКОМ - ПРИВЫЧНЕЕ? ТЫ ВЕДЬ УЖЕ БЫЛ ЧЕРВЯКОМ?

В воздухе забилось склизкое кольчатое тело. Проглядывали пульсирующие
сосуды сквозь мутную кожу, по которой пробегали волны спазмов.

НО НИ ЧЕРВЕМ, НИ ВЕШАЛКОЙ ТЫ БОЛЬШЕ ЖИТЬ НЕ БУДЕШЬ. Я РАЗДАВЛЮ ТЕБЯ,
РАЗМАЖУ.

Плясали в зеркалах бесчисленные червеподобные чудовища с
человеческими глазами. Последние проблески сознания были невыносимы.

ЖАЛЬ, ЧТО ПРОПАДАЕТ ПОДОБНОЕ ЗРЕЛИЩЕ. МОЖЕТ, ПОЗОВЕШЬ МАГОВ НА
ПОМОЩЬ? ЛЕГИАРА, ЭСТА?

Он уже валился в темноту - не в глухую, мягкую, успокаивающую темноту
небытия, а в изломанную тьму кошмара, где поджидали окровавленные жернова
безумия.

ЗОВИ, СЛИЗНЯК. ЗОВИ, НИКТО НЕ УСЛЫШИТ.

Близился конец. Последним, неслыханным усилием ему удалось собрать
остатки человеческого в себе, потянуться сквозь меркнущее сознание,
рвануться в беззвучном крике:

- Ларт!

ЛАРТ! ЛАРТ! ЛАРТ! ГДЕ ЖЕ ТЫ, НУ-КА!

Рыдали чудовища в зеркалах:

- Ларт! Ларт!!

ДАВАЙ, ДАВАЙ! ЗОВИ, ЗО...

Белый свет вдруг потерял силу, замигал, вспыхнул вновь. Палач на
секунду замолчал, и в этот момент одно из зеркал лопнуло - не треснуло
даже, а расползлось, как ветхая ткань, рваные края скрутились трубочками,
а в проеме встал некто - темная фигура с длинным белым лезвием в руке.

НАЗАД, КОЛДУН! ЕЩЕ ШАГ - И ТВОЯ СИЛА НЕ СПАСЕТ ТЕБЯ!

Стоящий в проеме поднял свой клинок - и зеркала взорвались изнутри,
разлетевшись мириадами жалящих осколков. Белый свет сменился желтым.

Руал ощутил себя лежащим на полу - избитым, изувеченным, но -
человеком.

ТЫ ПРОИГРАЕШЬ, КОЛДУН!

Легиар стоял, невыносимо огромный, длинный, с вечной желчной усмешкой
на узком лице. По клинку его бегала молния. Похоже, он видел нечто,
недоступное Руалу - видел, и глаза его наливались красным.

ТЫ ПРОИГРАЕШЬ!

Руал плохо понимал, что происходит. Дыбом встал дощатый пол; выло,
вращаясь, длинное белое лезвие. Воздух стал подобен сухому песку, и
набился в горло, перехватывая дыхание.

Извивались над головой Маррана желтые и красные петли, захлестывали
друг друга, рвались с негромким треском, от которого хотелось оглохнуть;
развернулась вдруг воронка, серая, бешено вращающаяся, и пошла втягивать в
себя осколки зеркал, обрывки тканей, Руала, Ларта с его клинком...
Осыпались крутые, пеплом покрытые склоны, Марран бился, как муравей в
песчаной ямке, когда воронка вдруг задергалась и вывернулась наизнанку,
став горой, конусом, и Легиар отрубил своим уже меркнущим клинком черную
присоску на его вершине...

Последним, что увидел Ильмарранен, был Дарт с темным лезвием в руке,
до плеч облитый черной, густой, мускулистой массой. Масса сжималась
кольцами, как бесформенный удав, масса давила, пригибала к земле, и
потемневший клинок со звоном выпал из слабеющей руки... Тут Руал
Ильмарранен потерял сознание.

Пол в большом зале был покрыт сложным рисунком, центром которого был
круг из горящих свечей. В этом огненном кольце навзничь лежал человек. Над
ним стояла женщина в серебристой мантии и монотонно читала бесконечное
заклинание. Меловые линии на полу вспыхивали и гасли.

Я не находил себе места - то стоял у дверей зала, не решаясь войти,
то поднимался к Ларту - но дверь кабинета была заперта, и внутри стояла
мертвая тишина. На ступенях лестницы, на полу под дверью темнели пятна
крови, и кровь высыхала на дверной ручке. Дом тихо постанывал от ужаса.

Женщина, наконец, закончила свое заклинание и теперь стояла безмолвно
и неподвижно. Я решился ее позвать:

- Госпожа!

Она медленно обернулась.

- Мой господин ранен, - сказал я, чуть не плача. - Помогите ему!

- Как же я могу? - тихо ответила она. - Если я двинусь с места,
Ильмарранен умрет!

- А если вы не поможете, умрет Ларт, - выговорил я шепотом.

Она печально покачала головой:

- Легиар - великий маг... Если он сам себе не поможет, любая помощь
будет бессильна...

Я оставил ее и бросился в библиотеку.

Тускло поблескивали золотые корешки. Я схватил самую большую книгу из
стоящих внизу, стремянка возмущенно зашипела - я отшвырнул ее ногой и
развернул черный с позолотой переплет. В глазах у меня зарябило - я,
оказывается, умел читать заклинания только крупными печатными буквами, и
книга была мне так же полезна, как кроту подзорная труба.

Я заметался, хватал еще книги и еще - ни одна не подсказала мне хотя
бы, как вызвать Бальтазарра Эста, а я был готов и на это. Потом я вдруг
наткнулся на томик, написанный обычным языком, и поспешно стал его
просматривать - но это была не магическая книга. Это был просто какой-то
роман.

Я впал в отчаяние, уронил книгу на ковер и прислонился спиной к
шкафу. Хрипло вздохнул запертый клавесин; съежившись, подрагивал
стеклянный глобус на большом столе, жался в углу маленький круглый столик,
испещренный магическими символами, и на него упал широкий солнечный луч, а
в луче...

В луче лежал Медальон Прорицателя - горящий золотом. Горящий золотом,
чистый, ясный, и яркий солнечный зайчик, отражаясь от него, улегся на
потолок.

Меня прошиб пот, и комната перед глазами на секунду потеряла резкие
очертания - будто через мокрое стекло.

А потом я решился подойти.

Золотая цепь, золотая пластинка со сложной фигурной прорезью. Я
протянул руку - и отдернул. Протянул еще раз, коснулся срезанного уголка -
солнечный зайчик на потолке дрогнул и замер опять.

Я заплакал. Плача, осторожно взял медальон за цепочку и на вытянутой
руке понес к Ларту.

Я стучал в дверь, всхлипывал и кричал:

- Хозяин! Она ушла! И ржавчина ушла, хозяин! Пожалуйста, откройте!
Пожалуйста!

Ответа не было.

Потом я спиной почувствовал чье-то присутствие - и обернулся. Я
надеялся, что это Кастелла - но это был Март, ее муж. Он стоял внизу, у
основания лестницы, и осторожно прижимал к груди большой сверток.

Несколько минут мы просто смотрели друг на друга, потом он вздохнул и
спросил негромко:

- Что... Чем я могу... Кастелла?

Я посмотрел на дверь кабинета. Дверь была испорчена ударами моих
башмаков, и ни звука, ни дуновения не долетало изнутри.

Я поднял перед собой руку с медальоном, как это любил делать Орвин.
Пластинка медленно поворачивалась на цепи.

- Она... - сказал я Марту. - Вам лучше... Подождать ее в прихожей.

Сверток у него в руках шевельнулся, он крепче прижал его к себе.

- Что здесь... произошло? - спросил он неуверенно.

Я стоял на верхней площадке лестницы, он - на нижней, он прижимал к
груди ребенка, я держал перед собой медальон.

- Здесь... кажется, спасли мир, - сказал я горько.

Кастеллу мы нашли в прихожей; она стояла, подставив лицо тонкому
магическому Лучу, пробивавшемуся с потолка. Увидев Марта, шагнула вперед;