детстве, и каменный зал ухал ему в ответ удивленным эхом.
Остерегаться потомков Юкки... Тоже мне, условие...
смеется. Она смотрела на него снизу, с холодного пола, и он, освещенный
двумя факелами с двух сторон, вдруг показался ей таким же вечным и
несокрушимым, как море или солнце. Что люди? Родятся-умрут, а что за
существо несет свой рок через тысячелетия, и чье рождение предваряет
бесконечная череда предков, таких же мощных и могущественных? Что для мира
она, Юта, и что - Арм-Анн... С ним не сравнится ни один король и ни один
колдун, а он приносит с охоты диких коз и пишет трехстишия, и вот
теперь...
и освободившейся рукой поднял ее с пола, ухватил поперек туловища и
забросил на плечо:
качалась на его плече, цеплялась за одежду, колотила кулачком в твердую от
мышц спину:
не человека нес, а белку или котенка. Юта понемногу затихла, устроившись
поудобнее, ткнувшись щекой в Арманову шею...
окаменевший и почти лишенный чувствительности, содрогался от непривычного
прикосновения. Принцесса сидела у дракона на холке, привязавшись тремя
крепкими веревками.
поднебесье холодно - он заставил Юту натянуть на себя все тряпки, которые
только нашлись в замке. Теперь, в небе, он постоянно находился в
напряжении - не слишком ли резко взмахивают кожистые крылья, не ранит ли
принцессу ороговевшая чешуя, не закружится ли голова? Подсознательно он
каждую секунду готов был кинуться вниз вслед за свалившейся всадницей.
воспоминание о путешествии в драконьих когтях? Как ни вслушивался Арман,
преодолевая шум ветра в ушах - ни звука. Обеспокоенный, он то и дело
поворачивал клыкастую голову на длинной шее - но принцессу удавалось
увидеть лишь мельком, боковым зрением. Она будто застыла, прижавшись к
ороговевшим пластинам на его шкуре.
ветра пробился длинный восторженный клич.
Армана отлегло от сердца; уже не так осторожничая, он принялся кругами
набирать высоту.
кокетливой кружевной оторочкой на кромке моря, а само море, выгибающееся
на горизонте дугой, было подобно смирному, расслабленно развалившемуся
зверю; далеко-далеко белел парус.
полуострова с развалинами замка на самом краю. Еще поворот - замок
показался другой стороной, отчаянно тянулись в небо уцелевшие башни,
чернела дыра - Драконьи Врата. Снова берег, и дальше, в острых камнях,
остов погибшего судна - обнаженные мачты торчат, как иглы дохлого ежа.
навстречу низкому вечернему солнцу, прямо по искрящейся дорожке света на
невидимых сверху волнах. Крики восторга стали громче.
поднялся в небо впервые. Именно впервые, вряд ли стоит принимать во
внимание то сумасшедшее путешествие в судорожно стиснутых когтях... Сам он
не помнил своих первых полетов - они принимались, как нечто само собой
разумеющееся, даже тягостное. И сейчас, повинуясь внезапному наитию, он
вдруг увидел небо и землю глазами принцессы Юты. Он увидел, и радостное
потрясение едва не исторгло из его глотки столб пламени.
холодной стенкой, так, что перехватило дыхание. Пальцы ее изо всех сил
цеплялись за драконий гребень, три веревки натянулись, удерживая принцессу
в костяном седле... Море опрокинулось, как блюдо, и ухнуло вниз; в голове,
перемежаемые звоном, заворочались когда-то слышанные строки: "Будто
случайно оброненный кубок... Земля ускользает..."
следующее мгновение туман уже остался внизу - облаком, маленьким круглым
облаком. Сверху оно виделось комочком туго взбитой пены в чашке брадобрея.
Поворот - и дракон снова нырнул в него, как в вату, прошил сверху донизу,
и Юта успела удивиться - почему же облако не мягкое и не теплое на
ощупь...
наклонной линии, и Юта снова увидела впереди землю, на этот раз -
коричневую, каменистую, кое-где поросшую бурыми кустами. Среди камней и
кустов панически метались белые спины диких коз.
потоки теплого воздуха; Юта ощутила вдруг, как тело ее теряет вес, как,
невесомые, взлетают над головой волосы, и вот уже не принцесса - новое
крылатое существо парит у дракона за спиной...
от ветра, сравнимого разве что с диким ураганом; взметались в воздух целые
комья земли, летели оборванные листья, козы разбегались по равнине, как
бумажные шарики, гонимые сквозняком. Юту окатывали волны резкого
драконьего запаха - запаха могучего, разгоряченного ящера. Почти
коснувшись крыльями травы, Арман снова взмыл в небо.
в ожидании тонкие, прозрачные вечерние облака. Опускаясь, остывающий диск
закутался в розовую ткань; небо, золотое над западным горизонтом,
оставалось холодным, фиолетовым на востоке - за Ютиной спиной. С
изменением освещения изменился мир.
тугой и зеленый, как стебель весенней травки. "Вот и вечер", - подумала
Юта отрешенно.
Мысль о том, что можно жить, не поднимаясь в небо, была дикой и
кощунственной, а сама она - девочка, выросшая во дворце, девушка,
похищенная драконом, Юта-до-полета - казалась теперь Юте-после-полета
другим, почти незнакомым человеком.
гасло море, и над далекой дугой горизонта поднималась луна, оранжевая, как
апельсин. От луны по воде разбегалась дорожка - как от солнца, но мягче,
таинственнее.
кругами пошел снижаться.
маленький, но отлично различимый. Арман спускался на скалы, но у принцессы
не доставало сил удивляться - она вдруг почувствовала свою полную
опустошенность.
ложбинку, устроился надежно, прижал к бокам кожистые крылья и
вопросительно покосился на Юту, так и застывшую у него на холке.
рта - ему пришлось немного встряхнуться, чтобы объяснить принцессе свое
желание освободиться от всадницы.
заметила. Теперь, согревая их во рту, сгибая с трудом и разгибая со
стоном, путаясь в трех веревках и пытаясь ослабить затянувшиеся узлы, она
ощущала, как немилосердно горит обветрившееся лицо.
ее скользнула, ища опоры, по драконьему боку, нащупала выступающий край
чешуйки - и сама принцесса Юта съехала на животе прямо под Арманово брюхо.
принцесса даже "Ах" не успела вымолвить.
казался усталым или запыхавшимся, и голос его хрипел ни больше обычного.
уселась среди камней. Не находя слов, развела дрожащими руками:
только сегодня. Может быть, ей хотелось узнать, зачем крылатые существа
вообще возвращаются на землю. А может, она попыталась сообщить о том, что
стала совсем другим человеком - Арману оставалось только гадать, потому
что вместо всего этого с принцессиных губ слетали нечленораздельные,
исполненные восторга звуки, а руки бессознательно обнимали воздух,
напоминая о рыбаке, который хвастает уловом.
оглянулась, пробежав взглядом по зубчатому краю скал, окружавших ложбинку:
Орловский Гай Юлий
Акунин Борис
Ильин Андрей
Флинт Эрик
Маккарти Кормак
Распопов Дмитрий