с широко раскрытыми мутными глазами. Стеклянный неподвижный взгляд
направлен был на Юту, сквозь разорванное перепончатое крыло росла трава,
на покрытом чешуей боку сидел стервятник.
Чтобы услышать еще раз его голос, она готова была отдать жизнь, но жизнь
уже ей не принадлежала - как не может хрипловатый человеческий голос
принадлежать мертвому дракону.
этой темной равнины зародилось вдруг движение.
поверхности моря образовался как бы круг, потом середина его провалилась -
вспенились гребни по краям, а чаша вод вдруг вывернулась и плеснула белой
пеной - будто кипящее молоко, не удержавшись в кастрюльке, сбежало на горе
нерадивой хозяйке...
достигли берега, и, разбежавшись, опрокинулись у самых Ютиных ног, и
несколько брызг упало королеве на лицо.
глоток, слышимый сквозь вату... Когда он достиг Ютиных ушей, она принялась
рваться с удесятеренной силой, едва не вырывая из камня железные скобы.
Струи его, вспыхивая цветными огнями, туго выстрелили в небо и
низверглись, поднимая новые тучи брызг. И в светлых потоках этого
нарядного водопада показалась черная голова.
глаза ее едва не выкатились из орбит; потом, зажмурившись изо всех сил,
принялась призывать забытье, как спасение, как счастье, как последнюю
милость.
что явилось из глубин за своей жертвой, неторопливо двинулось к берегу.
спасительная темнота, но острая боль прогнала ее.
поднялись из воды сочленения шеи, пластины плеч, какие-то петлями
захлестывающиеся жгуты...
Раздавалась двумя длинными, к горизонту уходящими волнами. Юта увидела
направленный на нее взгляд и обвисла в цепях.
наконец до мелководья и показалось из воды полностью, целиком, будто
красуясь. Повело взад-вперед щупальцами и, шагнув вперед, подняло
навстречу Юте первую пару клешней. К одной из них прицепилась длинная,
мокрая нитка водорослей. Еще шаг...
укрытия, разбежались по каменным щелям; все это Юта видела, как сквозь
мутную пелену.
бугорчатая кожа его казалась лакированной.
треском рвущейся материи, и из-за скалы, из-за спины прикованной к ней
жертвы взвилась крылатая тень.
замешательство, пожиратель королев остановился. В ту же секунду с неба на
него упал дракон.
этой морде должны были быть глаза. Дикий, оглушающий рев вырвался из
глотки обитателя глубин, и клешни взметнулись вверх, но дракон не ждал,
скользнул ниже, и несколько щупалец задергались в конвульсиях... Над
берегом поплыл густой, тошнотворный запах паленого.
небе и не умея поймать. Ящер был намного меньше и уязвимее, но на его
стороне было преимущество внезапности и страшное оружие - огонь.
неожиданности. Ярость и оскорбленное достоинство были в этом крике. Удар -
и дракон отлетел, как отброшенный ногой котенок.
надсадном вое вполне членораздельную, раздраженную речь:
что?! Ты нарушил условия! Ты мошенник, король!
какой-то щели, схватил ртом горсть песка... Но до Юты, к счастью, слова
чудовища не дошли, потому что она кричала, не слыша себя:
заваливался на бок, но огонь из глотки был скор и беспощаден. Волны с
шипением покрывались будто волдырями, и клубы пара поднимались над морем,
затягивая поле битвы, мешая зрителям и не давая понять, кто побеждает...
Пар то и дело освещался вспышками пламени, а, поднимаясь вверх,
заволакивал небо, и солнце, и вот стало темно - такие густые облака
сомкнулись над головами сражавшихся...
схватка продолжалась уже далеко в море. Огонь вспыхивал все реже и реже;
лесом вскинулись вдруг черные щупальца и тугой петлей захлестнулся
раздвоенный, с пикой на конце хвост - смертоносный хвост чудовища. Громкий
глотающий звук - и темная туша чудовища провалилась под воду, увлекая за
собой охваченного, спеленутого этим хвостом дракона.
открылась поверхность моря, и чистый горизонт, и солнце.
остаться в живых.
прикованной к скале женщине...
гнездился закон жизни: схватившийся с потомком Юкки обречен. Все могучие
инстинкты немедленно приказали Арману бежать, сломя голову; но в этот
момент, в этот самый момент он стал неподвластен ни инстинктам, ни
здравому смыслу.
Юту даже прикосновением, и ни волоска не упадет с ее головы, и за это он,
Арм-Анн, сейчас отдаст жизнь.
голову дракон показался морскому чудовищу безумцем - похоже, он твердо
решил умереть в схватке.
готовилось к трапезе, а не к смертельному поединку. Растерявшееся и
возмущенное, в эти первые секунды оно понесло наибольшие потери.
наставления о бойцовой доблести - не доблесть хотелось ему проявить, а
изувечить врага как можно серьезнее. И он жег и кромсал, и растерянность
чудовища вскоре сменилась яростью.
проклятье его имя, исхитрился подло и захлестнул в петли свои Сам-Ара, и
увлек в пучину, и угасил пламя его, и обезоружил его..."
на поверхности. Справился - если б Арман не бился, как последний раз в
жизни. А так оно и было.
потом еще и еще; крыло обвисло, а клешня захватила лапу, сдавила, и
треснула Арманова чешуя, и от немыслимой боли помутилось сознание. Пар
поднимался от кипящего моря, густой, удушливый пар. Рванувшись, Арман
дохнул огнем - зашипела, покрываясь волдырями, бугорчатая кожа чудовища.
Рев; Арману показалось, что шея его сейчас сломается, как сухая щепка.
крылья трещали, ломясь. Живая удавка тянулась и захлестывалась, и Арман
слишком поздно понял, что сейчас произойдет.
как на месте неба сомкнулись волны.
дракона. Солнце здесь было не солнце уже, а размытый круг на поверхности
волн, и вместо воздуха, которым можно дышать - стаи, полчища крошечных
пузырьков, живописно посверкивающих, ловящих блики на тугие бока,
стремящихся вверх, вверх, туда, где солнце и ветер...
сквозь искры, пляшущие в его глазах, пробилась вдруг простая и беспомощная
мысль: все напрасно. Утопит и вернется за Ютой.
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий