любил бывать в Органной комнате, разглядывать серебряные завитушки,
украшавшие остов инструмента, щелкать пальцами по толстым трубам из
светлого металла и стирать пыль со множества хрустальных скляночек,
шариков, причудливой формы сосудов, располагающихся поодиночке и
гроздьями. Иногда он пытался извлечь из сооружения подобие музыки, но
попытки эти не приносили ничего, кроме раздражения.
слезились воспаленные от ветра глаза. Тусклые серебряные трубы
музыкального чудища издевательски уродовали его отражение. Но зачем он,
собственно, явился сюда?
черном от времени столе, где тлел камин, где пустовали два кресла.
ноги, и тщетно пыталась прогнать охватывающее ее отчаяние.
посмеялась над ней, приоткрыв дверь тюрьмы. Юта оставалась в заточении,
только узилище ее стало больше, обросло тупиками и лабиринтами, и теперь
обессиленной принцессе мерещился истлевший скелет, сиротливо притулившийся
на изъеденных временем ступеньках.
лоскутки, обрывки видений и воспоминаний.
читать сначала ее, Юту, а потом и младших сестер; гувернантка рассказывала
что-то, оживленно жестикулируя, взмахивая рукой с зажатым в ней гусиным
пером. Потом это видение стерлось, а на смену ему пришло другое -
дворцовый парк, раннее утро, тяжелые от росы листья, терпко пахнет мокрая
трава, а она стоит на поляне и ждет кого-то, кто должен прийти - но все не
идет... И когда ожидание становится нестерпимым - вздрагивают ветки в
глубине парка, дождем опадает на землю роса, и тот, долгожданный,
появляется.
расступаются - и, улыбаясь победно и беспечно, на полянку выходит Остин.
все ближе, голубые глаза его сияют, он протягивает руки, как бы собираясь
заключить Юту в объятия...
ноги ее онемели, посиневшая от холода кожа сплошь покрылась пупырышками -
но все это было уже неважно.
снова петляя коридорами замка.
спросонья, что его разбудило.
пробился из неведомого источника и заставил Армана приоткрыть рот.
но там он был понятен и уместен. Сон, однако, закончился. Звук же...
лабиринт переходов.
пускаясь в путь, когда звук возобновлялся и указывал ему направление. На
подходе к Органной комнате его встретил мощный, дивной красоты аккорд.
ворвался-таки в обиталище музыкальной развалины.
хрустальные скляночки, ударяясь одна о другую, но звук их столкновения
совершенно не был похож на тот, удивительный, приведший Армана в Органную
комнату.
сохранить свою тайну; в комнате же на первый взгляд никого и не было.
понемногу успокаивались.
чудища сдвигаются плотнее, чтобы укрыть кого-то, за ними притаившегося.
резко обернулся:
После этого вызываю крыс, и они съедают тебя прямо в твоем укромном
местечке. Раз.
снова шевельнулся, и тут же качнулась гроздь хрустальных шариков.
на свет выбирался некто, измазанный пылью и паутиной с головы до босых
пяток.
принцесса Верхней Конты.
своей владелице немалое состояние, вздумай она просить милостыню на
рыночной площади. Волосы растрепались, а длинное лицо исхудало, отчего
длинный нос казался совсем уж непомерным.
страх, но не было паники.
добродушием. - Как поступают обычно с пленниками, которые совершают побег?
Кажется, их бросают в колодец к змеям?
Любому узнику позволено убегать, если его плохо стерегут...
размышляя вслух:
заклинаниях, принцесса? Может быть, ты пробралась через крысиную нору или
еще какую-нибудь дыру, а?
дракон! Я эту дверь открываю и закрываю, как у себя дома...
оскалился:
комнаты, захлопнул эту дверь перед ее лицом и пробормотал сквозь зубы:
делаешь. Откроешь - пощажу.
нехотя:
гордо удалиться.
Арман. - Откуда ты знаешь?
произнести наоборот!
вдруг некоторое облегчение. - Ладно. Обещал пощадить - и пощажу...
Только... - тут в голосе его снова зазвучали суровые нотки обвинителя, -
как ты посмела, принцесса, явиться сюда, и что ты здесь делала?
зачем было трогать эти хрустальные горшочки? Проклятое любопытство...
Теперь она попалась, обидно и глупо, и в лучшем случае ее снова запрут,
как овцу в загоне...
наивнее. - Что я делала? Ничего... особенного. Я... играла.
выжидающему, притихшему музыкальному инструменту.
Белов Вольф
Шилова Юлия
Мережковский Дмитрий
Пехов Алексей
Конюшевский Владислав
Афанасьев Роман