на студента шпагой, как строгий учитель розгой:
отчаянно кинулся вперед, будто намереваясь изрубить Солля в капусту; через
секунду он удивленно оглядывался в поисках противника, пока тот, возникший
у него за спиной, не напомнил о себе деликатным уколом пониже спины:
отступил на шаг:
Урок только начинается!
противнику, как подобает, а в небо; неуклюжий выпад, удар шпаги Эгерта - и
клинок студента ткнулся острием в песок, а сам он едва удержал рукоятку.
Зрители зааплодировали; Соллю, впрочем, уже почти надоела эта игра - он
мог бы фехтовать сто часов без передышки, если бы безнадежно слабый
соперник на навевал скуку.
интерес заключался в том, как эти приемы соединить, сложить в мозаику,
нанизать на шпагу, потом рассыпать, перемешать и собрать заново. Многие из
своих импровизаций Эгерт не мог бы потом повторить - они рождались
вдохновенно, как стихи, и увенчивались обычно чьей-то раной, а то и
смертью... Увы - имея перед собой студента, даже со шпагой, Эгерт вполне
мог ограничиться ровно одним приемом - простым и вульгарным, как копченая
сельдь.
неточные удары, Солль вертел головой в поисках Тории; увидев в толпе ее
бледное, почти безучастное лицо, он и сам предпринял атаку - и студент не
успел даже сообразить, что происходит. Солль эффектно задержал острие у
самой его груди; публика восторженно завопила, только высокий седой
постоялец хранил бесстрастие.
но господин Солль тянул удовольствие, играя с юношей, как кошка с
мышонком. Тот метался, размахивая шпагой; камушки разлетались из-под
пыльных башмаков, а враг был, как тень - неотлучен и недосягаем, и ни на
секунду не умолкал нарочито менторский, ядовитый голос:
Повторить... Еще повторить... Э-э, да вы ленивый, нерадивый ученик, вас
надо наказывать... Р-раз!
разорванная в нескольких местах, висела лохмотьями, пот заливал
перекошенное лицо.
измученным и растерянным; Солль даже не запыхался. Глядя в несчастные,
полные бессильной ненависти глаза противника, Эгерт ощущал свою полную
власть - ленивую, неспешную власть, которой даже и пользоваться не стоит -
только обладать.
да, страшно, это страх перед ним, Эгертом, чья шпага, подобно змеиному
жалу, направлена бедняге в грудь... Противник беззащитен перед Соллем, он
уже не противник, а жертва, и ярость уступает место тоске, и впору просить
о помиловании - только вот гордость не велит...
студента всей кожей, и чувство это сладко щекотало нервы - тем более, что
в глубине души Солль давно уже решил не наказывать парня слишком строго.
было случиться, чтобы ботфорт Солля, угодив в оставленную дождем лужицу,
потерял твердую связь с землей. Ноги великолепного Эгерта разъехались, как
копытца новорожденного теленка, Солль едва удержал равновесие - и шпага
студента, задев плечо гуарда, срезала эполет. Гордый воинский атрибут
повис на одной нитке, подобно дохлому пауку, а толпа - проклятая толпа,
она всегда на стороне победителя! - разразилась радостными воплями:
предательстве, изгоняли из полка, предавая перед этим позорной казни -
публично срезая с плеча эполет. Сам того не ведая, студент нанес Эгерту
тяжкое оскорбление; Солль видел, как переглядывались, усмехались,
перешептывались его товарищи - ай-яй-яй...
вскинув шпагу, шагнул ему навстречу - и замер, не сводя с гуарда
удивленных глаз. Острие фамильной шпаги Соллей показалось у него из спины
- не блестящее, как обычно, а темно-красное, почти черное. Постояв
секунду, студент сел - неуклюже, так, как и сражался. Стало тихо - слепец
решил бы, что на заднем дворе трактира нету ни души. Студент тяжело
опустился на истоптанный песок, и неимоверно длинный Соллев клинок
выскользнул, как змея, у него из груди.
распростертое перед ним тело; толпа зашевелилась, пропуская Торию.
приблизилась к лежащему юноше - на цыпочках, будто боясь разбудить:
расползалось бурое пятно; вполголоса причитал хозяин гостиницы:
что теперь... Что мне теперь, а?
Светлое небо, до чего глупо все вышло!
внимательный, с непонятным выражением взгляд.
достойно. Город был обеспечен сплетнями на целую неделю; Тория обратилась
с жалобой к бургомистру, и тот принял ее - но только для того, чтобы
выразить соболезнование и развести руками: дуэль происходила по всем
правилам, и, хоть безумно жаль погибшего юношу - но разве не сам он вызвал
господина Солля на поединок? Увы, дорогая госпожа, сей прискорбный случай
никак нельзя назвать убийством; господин Солль неподсуден - он дрался на
поле чести и, в свою очередь, тоже мог быть убит... А если покойный
господин студент не носил оружия и не владел им - так это несчастье
господина студента, но никак не вина лейтенанта Солля...
Серым ранним утром Тория покидала город.
тени. Котомка студента оттягивала руку, когда она сама, без посторонней
помощи, брела к ожидающему у входа экипажу; глаза, угасшие, окруженные
темными кольцами, смотрели в землю - и потому она не сразу узнала
человека, любезно откинувшего подножку кареты.
поблагодарив, Тория подняла глаза и лицом к лицу встретилась с Эгертом
Соллем.
зная, зачем. Возможно, ему хотелось извиниться и выразить сочувствие - но
вероятнее, что навстречу Тории его толкала некая смутная надежда. Сам
обожающий риск и опасность, он привык легко относиться к смерти, своей и
чужой; что же может быть естественнее - разве победитель не вправе
рассчитывать на долю наследства, оставленного побежденным?
подобающие случаю слова, он собирался даже снести пощечину от ее руки - но
то, что он увидел в по-прежнему прекрасных, хоть и убитых горем глазах
Тории, отбросило его прочь, как удар пудового кулака.
злобы - и от этого особенно страшным. В ней не было ненависти - но
казалось, что ее сейчас стошнит.
чтобы никогда больше не видеть, не встречаться, не вспоминать...
злой. Карвер вертелся рядом, весело болтая попеременно о вепрях и о
женщинах - традиционные кабаньи бои не за горами, будет ли отец выставлять
Красавца, Мясника и молодого Боя? Кстати, о Солле спрашивала прекрасная
Дилия, жена капитана, а пренебрегать ею просто опасно - отомстит... И с
какой стати Солль, ставший в городе главным событием недели, отравляет
унынием светлые дни такой неповторимой жизни?!
возбуждение; похоже, в глубине души Карвер радовался сознанию, что,