Чтение 12–й страницы книги ~Симплегады~

-- Объект остановился.-- Пасленов вопросительно посмотрел на
главного.-- Неужели приехали?

Лежнев ничего не ответил. Лицо его побледнело, но тусклое
освещение кабины не выдало беспокойства.

* * *

Мендель не просыпался. На сходе с моста машину сильно тряхнуло,
колесом она переехала не замеченный в темноте рельс. Тупой лязг
удара отразился мелкими дребезжащими звуками. Коль поправил
сбившееся от удара зеркальце и обернулся.

-- Ничего,-- сказал ему Масленников,-- спит.

-- Пожалуй, надо включить свет. В такой темноте можно въехать во
что угодно.

Машина повернула на набережную. Слева за прутьями парапета
тускло блестела река. Она ворочалась между гранитными берегами и
течением разрывала мертвую неподвижность города.

Масленников смотрел на реку, на противоположный берег, на
ломаный профиль крыш и незрячие окна под ними.

-- Почему не меняется город?

-- Все меняется, город тоже.-- Коль пристально всматривался в
дорогу.

-- Коль, знаешь, меня долго мучал вопрос -- почему мы? А потом
перестал мучать. Не мы, так другие, верно? Еще и лучше, что
тогда они выбрали нас...

Он запнулся, потом продолжил, но как-то тихо и виновато:

-- "Нас"... Коль, прости, я позабыл о Павлике.

-- Ну что ты, Володя. Какая твоя вина. А то, что они выбрали
нас, так это просто, ты знаешь. Какой лучше всего быть
подопытной овце? Одинокой, отбившейся от стада, чтобы, если
пропала, меньше всего жалели. Вот я. Кто у меня был? Отчим, и
тот умер от алкоголя. У тебя -- бабушка. Умерла. У Павла --
тетка, которую он ненавидел. Кому мы были нужны?

-- Да, Коль, конечно. Но я сейчас про другое. Если бы не
оказалось нас, что было бы с ним?

Масленников кивнул на Менделя.

-- Подожди, Володя. Дорога впереди дальняя. Не надо загадывать
заранее.

Масленников его как будто не слышал.

-- Ты прав, Коль, мы были тогда не нужны. А он нужен. Деду,
мне...

-- Володя, милый. К сожалению, он нужен не только тебе и деду.
Этой сволочи он сейчас нужен не меньше нашего. Если бы он был им
не нужен, жизнь текла бы себе спокойно, как эта река. Но так как
никаких поворотов в спокойную сторону в ближайшем будущем не
предвидится...

Договаривать Коль не стал. Масленников сидел тихо и смотрел на
полосу темной реки. Ладонь его лежала на плече у спящего
мальчика.

-- Коль, я думаю, если бы эксперимент получился удачно, и нас
вытащили оттуда сразу...-- Он помедлил, потом продолжил: -- И
нам было бы столько лет, сколько сейчас ему...

-- Володя, все эти годы ты только об этом и думаешь. Так долго
думать об одном вредно. Это делает человека невыносимым. И
потом, Володя, а наш с тобой уговор?

-- Да, уговор, я помню. Но этот мальчик... Его-то они за что?
Почему он должен повторить нашу судьбу? И Павел... Павлик... Я
как на Менделя посмотрю -- а перед глазами Павлик.

-- Володя, я думаю, что сегодня мы вместе и ради Павлика тоже. И
ради тех трех ребят, за которых мы все -- и Павел -- несем вину.
Ты спрашиваешь у меня, да нет, это ты у себя спрашиваешь, пять
лет кряду задаешь сам себе вопрос: "Что было бы, если?.." И я
тебе все пять лет отвечаю. А с теми ребятами, ради которых погиб
Павел, с теми обманутыми десятилетними пареньками -- с ними что
стало? Так вот, Володя, родной. Не про себя ты спрашиваешь --
про них. Это про них твой вопрос. Почему они, а не ты. Почему мы
с тобой живы, а тех троих уже нет. И Павла нет. И всего-то пять
лет прошло.

-- Я, Володя,-- голос Коля звучал неровно, слова ему давались с
трудом,-- чуть не каждую ночь, словно заново, переживаю то
время. Я себя все на место Павла поставить пытаюсь. Почему у
него не вышло? Ведь должно было выйти, должно. Он мог перекрыть
Туннель. И убили его потом, когда ребят достали обратно...

-- Коль, это уже не важно.

-- Володя, а может быть, они живы? Просто мы ничего не знаем.
Может быть, так, Володя?

Коль резко крутанул руль влево, объезжая крокодилом разлегшийся
на дороге бетонный брус.

-- Черт! Наворотили тут... Володя, ты знаешь, как я их всех
ненавижу. За подлость... За силу... За то, что они нас так... И
Павлика, и ребят. И его вот тоже хотели... Всех, всех ненавижу.

Голос Масленникова прозвучал тихо и был наполнен печалью,
которую он почти не скрывал. Печалью и одновременно спокойной
силой.

-- Оставь слова, Коль. От слов ты становишься злым. Успокойся,
сейчас злость не поможет.

Коль сидел прямо. Он вел машину, сосредоточенно всматриваясь
вперед.

-- Володя,-- голос его стал мягче,-- пойми одно. Кому-то из нас
всегда надо быть злым. Сейчас без зла добро сделать очень
трудно. Мы оба с тобой правы, только правда у нас разная. И
хорошо, если однажды моя правда станет неправдой. Я сам этого
хочу. Но сейчас я прав -- прав, что ни говори. И, знаешь,
почему? Потому что я не на эту паршивую страну злюсь. Не на
город, не на какое-то там мифическое человечество. На себя. Я на
себя злюсь, за то, что они со мной сделали. На то, что я ничего
не мог против них сделать.

-- Коленька-Коль, война объявлена, и не мы ее объявили. Но давай
воевать спокойно...

Договорить он не успел. На стекле снаружи расплылась, принимая
форму овала, красная нашлепка предупреждения.

-- Эге, кошка перебежала дорогу.

-- Маяк.

-- Маяк, плохо дело. Максимум через пять минут к нам прицепится
патрульная служба.

* * *