пронзительные клокочущие крики. Глаза сов заблестели в темных впадинах
крыш и стен, летучие мыши носились взад и вперед над двором.
назад и через короткий проход провел фараона на второй, меньший двор
храма Львиного Хвоста (Хеб-Сед), построенного в честь одноименного
праздника тридцатилетия царствования великого фараона.
Джосера. Как сундуки со слабо выпуклыми крышками, стояли они в ряд на
своих пьедесталах.
каждой гробницы.
единственной узкой дверью посередине, сохраняя внутри весь жизненный
обиход давно умерших любимцев фараона Джосера.
пришельцев к восточной грани пирамиды. Справа за стеной колыхались
ветром сикоморы. Еще дальше, за деревьями, вновь поднимались массивные
белые колонны двух гробниц: дочери фараона - принцессы Инт-Ка-С и
матери Джосера Нимаат-Хапи. На стене, совсем близко от угла пирамиды,
лепились столбики, увенчанные массивными изваяниями коршунов с
опущенными крыльями. На груди каждой птицы зияло большое круглое
отверстие. Ветер, врываясь в эти отверстия, производил мелодичные
низкие звуки, полные глубокой печали. Казалось, что самые стены
гробниц вечно плачут о похороненных в них женщинах.
ученого врача и первого советника великого Джосера - премудрого
Имхотепа.
Джосера. На шум оттуда вышло несколько почти обнаженных жрецов,
поспешно и безмолвно отступивших в тьму боковых проходов.
перегородки между черными, расписанными золотом и синью колоннами в
глубь храма.
коридор, ведший в камеру с саркофагом фараона. Жрец остановился перед
плитой из красного гранита. На левой стене вырисовывался барельеф
фараона с занесенной над головой палицей. Жрец быстро притронулся к
палице.
ней зачернела пустота. Вниз вели широкие ступени. Жрец быстро
спустился, освещая путь фараону. Джедефра последовал за ним, осторожно
поддерживаемый телохранителями, и очутился в просторной квадратной
комнате, расположенной как раз под саркофагом Джосера и высеченной
прямо в скале.
оставшись вдвоем с жрецом, огляделся.
фаянса, углубленными посередине и увеличивавшими отражение пламени
факелов.
вверх, и написанные на нем золотом изображения как будто парили в
ночном небе. Налево в стене была неглубокая ниша, впереди которой
стояла известняковая статуя фараона Джосера.
подняв подбородок, прижав одну руку к груди, а другую свободно положив
на колени. Голову обрамлял полосатый царский платок, высеченный
грубыми деталями. Застывшее скуластое лицо фараона, с низким лбом,
приплюснутым носом и выпяченным крупным ртом, было исполнено силы.
Костлявые челюсти, сведенные напряжением, говорили о непреклонной
воле. Большие, глубоко посаженные глаза были сделаны из черного
полупрозрачного камня, зрачок из серебра, белки покрыты эмалью, а веки
и брови обозначены черной медью.
глазах, придавая взгляду статуи зловещее упорство. Окрашенные в
темно-коричневый цвет лицо и руки резко выделялись на белом камне.
олицетворения всемогущей земной власти.
куда вечно обречены были смотреть неподвижные глаза Джосера. Там, в
рамке из светлых фаянсовых плиток с изображениями сокола, высилась
обнаженная и отполированная часть каменной стены, испещренная глубоко
врезанными иероглифами, покрытыми зеленой краской - цветом,
воскрешающим мертвое.
богини Маат[Маат - "видящая", богиня истины.], вырезанные из цельных
кусков горного хрусталя. Рядом с вазами оба простенка охраняли две
большие бронзовые статуи сокола Гора с головами, отлитыми из золота, и
глазами из красного камня. Птицы, увенчанные сложными золотыми
коронами, сидели совершенно симметрично, обратив друг к другу хищные
загнутые клювы. Сходство статуй с живой натурой было так велико, что
невозможно было не верить в действительность существования таких
громадных соколов. Полированные выпуклые глаза блестели пронзительно и
надменно.
делались надписи, составлявшие тайну для непосвященных. Он быстро и
громко начал чтение. В душной темноте подземелья, под глухое
потрескивание светильников звучали отрывистые, иногда щелкающие звуки
языка Та-Кем, выражавшие последнюю волю умершего более ста лет назад
Джосера.
жрец, - ибо река не поднималась семь лет и страна находилась в
величайшей нужде. Тогда я собрался с сердцем и спросил премудрого
Имхотепа, где находится родина Хапи[Хапи - так называли египтяне Нил.]
и какой бог там правит. Имхотеп ответил: "Мне необходимо обратиться к
богу. Я должен пойти в хранилище Тота и справиться в "Душах Ра". Он
пошел и вскоре вернулся и рассказал мне о поднятии реки и о всех
вещах, с этим связанных: он открыл мне чудеса, к которым не был еще
указан путь никому из царей изначала..."[Подлинная надпись в переводе
академика Б.А. Тураева.]
ходят достойные? Почему мудрец открыл ему тайны только в большой беде?
копье, в глаза Джедефра.
для не умеющих держать сердце свое. И мудрец, если царь не пойдет по
дороге бога, может много исправить...
не было нужды...
стран. Джедефра узнал, что жизнь его страны - могучая река Хапи -
вовсе не вытекает из двух пещер на краю Великой Дуги. Далеко на юге
она берет свое начало в беспредельных болотах, а из гор таинственного
Та-Нутер течет вторая река прозрачно-голубой воды[Голубой Нил.],
которая вливается в Хапи выше последней шестой ступени. Дожди
необычайной силы льют в стране Пунт все время наводнения, и голубая
река дает тот под(r)ем воды на двенадцать локтей, от которого зависит
жизнь его страны. Если воды поднимаются на два локтя ниже - страна
Та-Кем обрекается на голод.
обеих рек; первый - у границ Кемт, на острове Неб.
народов. За песками восточных пустынь, между двумя могучими реками,
живет оседлый и многочисленный народ, не уступающий в познаниях народу
Та-Кем[Шумеро - вавилонская культура в Двуречье.]. Позади Та-Кем, на
Великом Зеленом море, есть большая страна с многочисленным населением.
Там есть города с величественными постройками[Критская культура на
острове Крит.]. Таинственные обитатели этих городов покрывают стены
непонятными письменами, создают искусные изображения зверей и людей.
помнить об этом. В трудный час Черной Земли можно повернуть силы Кемт
на покорение стран, и народы их отдадут свои богатства.
сердцам, проносит людей на необ(r)ятные расстояния и соединяет их между
собою. В покорении Великой Дуги - будущее счастье земли Кемт, в
познании всей необ(r)ятности мира - ее мудрость, в хорошем и
многочисленном флоте - сила. Строй суда, способные бороться с морем,
как то открыто мне премудростью Имхотепа...
дробившиеся на тысячи светлых пятен в глазури изразцов, упорный жуткий
взгляд статуи Джосера, пронзительные красные глаза золотых птиц,
торжественно размеренный голос жреца, слова, падавшие как камни...
Джедефра почувствовал, как воля его слабеет и он, владыка, становится
мальчиком на берегу безбрежного моря, жадно раскрытыми глазами
Лукин Евгений
Глуховский Дмитрий
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Контровский Владимир