Иван ЕФРЕМОВ

ТЕНЬ МИНУВШЕГО

- Наконец-то! Вечно вы опаздываете! - весело воскликнул
профессор, когда в его кабинет вошел Сергей Павлович Никитин, молодой,
но уже широко известный своими открытиями палеонтолог. - А у меня
сегодня были гости. Прямо с сельскохозяйственной выставки. Два знатных
чабана из восточных степей. Вот и подарок из уважения к ученым.
Смотрите: дыня, большущая, желтая... и как пахнет! Давайте ее вместе
того... за здоровье знатных пастухов.

- Вы меня за этим и звали, Василий Петрович?

- Уж очень вы нетерпеливы, молодой человек! Повернитесь-ка
налево, вот к этому столику...

Никитин быстро подошел к маленькому столику в углу кабинета.

На сером картоне были аккуратно разложены гладкие
темно-коричневые обломки крупных ископаемых костей. Палеонтолог
схватил лежавшую слева кость, постучал по ней ногтем, повернул другой
стороной. Поочередно пересмотрел все восемь кусков, тяжелых и плотных,
пропитанных кремнием и железом.

Многолетняя практика в анатомии скелета давала возможность сразу
же мысленно дополнять, восстанавливать недостающие части костей и за
их характерной формой угадывать полный скелет вымершего животного.

- Ну, теперь я все понимаю, Василий Петрович. На костях темная
полированная корка - пустынный загар[Пустынный загар - блестящая
черная корка, которой покрываются долго находящиеся на поверхности в
пустыне камни, даже кирпичи в развалинах старых городов.]. Значит,
чабаны их собрали прямо с поверхности, в пустыне... Василий Петрович,
ведь это динозавры! Такой сохранности! Это первая находка в Союзе.
Нужно что-то сделать, чтобы отблагодарить этих чабанов.

- Вы думаете - премию? Да они, мой дорогой, богаче всех нас!
Спрашивали, не нужно ли нам чего от их колхоза... Нет, тут чистый
интерес к науке. Они завтра придут опять - хотят с вами встретиться и
еще принесут какое-то силяу[Силяу - дружеский дар в Средней Азии.].
Ну-ка давайте дыньку разрежем да рассудим на досуге.

С ломтем ароматной дыни в руке Никитин присел на корточки перед
огромной картой на стене кабинета, вглядываясь в левый нижний угол,
испещренный мелкими точками - знаком грозных песков.

Старый ученый перегнулся с кресла, следя за пальцем Никитина.

- Это огромное поле костей динозавров примерно здесь, - говорил
палеонтолог. - Триста пятьдесят километров от родников Талды-сай.
Поблизости - колодцы Биссекты. Ехать придется песками до бугров
Лайили. Дальше - каменистая пустыня и местами степь.

Ослепительный солнечный свет, отражаясь от белых стен низких
построек, с непривычки резал глаза. Никитин, болезненно щурясь, шел
через просторный двор товарной станции по мягкому ковру желтой пыли.

Три новенькие автомашины уже выехали из ворот и стояли гуськом у
края дороги, поджидая начальника. Высоко горбились их белые
брезентовые верха, на светло-сером, еще блестящем лаке уже лежала
красноватая пудра пыли. Вдоль дороги, в ту же сторону, куда были
повернуты машины, по крупным камням широкого арыка, журча, стремилась
чистая вода, словно смеясь над зноем и пылью. И в тон ей тихо гудели
на малых оборотах заведенные моторы машин.

Никитин сел в кабину передней машины. Хлопнула дверца; косым
столбом взвилась и зазолотилась пыль. Машины пошли в город белых домов
и зеленых аллей, раскинувшийся у северного склона опаленных солнцем
холмов.

Никитин, возвращаясь с позднего заседания, медленно шел вдоль
тихо шепчущего арыка. У домов, под густой листвой деревьев, стало
темно.

Прямо перед ним выскользнула из тени аллеи, легко перескочила
арык и пошла по дороге девушка в белом платье. Голые загорелые ноги
почти сливались с почвой, и от этого казалось, что девушка плывет по
воздуху, не касаясь земли. Толстые черные косы, резко выделяясь на
белой материи, тяжело лежали на ее спине и спускались до бедер своими
распушившимися концами.

Глядя на быстро удалявшуюся фигурку, Никитин остановился,
поддавшись минутной задумчивости, потом зашагал быстрее и скоро
очутился у больших дощатых ворот приютившего экспедицию дома.

На обширном дворе, освещенном электричеством, Никитин увидел всех
участников своей экспедиции, собравшихся у машин. Люди весело смеялись
над чем-то, даже угрюмый старший шофер добродушно ухмылялся.

К Никитину быстро подошла черноглазая Маруся, препаратор
экспедиции, на днях выбранная парторгом.

- Где вы пропадаете, Сергей Павлович? Мы собрание решили
провести, а вас нет. Ждали, ждали, да как-то само собой и началось.

- Веселое собрание! - улыбнулся Никитин.

- Все из-за названий машин, - отозвалась Маруся.

- Каких названий?

- Вы знаете, мы решили начать соревнование между экипажами машин.
А тут Мартын Мартынович и предложил: для удобства дать имя каждой
машине.

- И на чем же порешили?

В разговор вмешался Мартын Мартынович, пожилом латыш в круглых
очках, специалист по раскопкам.

- Вашу назвали "Молния", а две другие - "Истребитель" и
"Динозавр".

Мощный гудок в три тона раздался на улице: в воротах вспыхнули и
снова погасли фары черного "ЗИЛа".

Никитин пошел навстречу секретарю обкома, с которым уже
встречался по делам экспедиции.

- Недурно устроились, - огляделся тот. - Когда же в дорогу?

- Послезавтра.

- Отлично, товарищ Никитин! А у меня к тебе просьба... -
Секретарь сделал паузу. - Я прямо с заседания... Там, как раз у
Биссекты, оказывается, есть месторождение асфальта. Необходимо
исследовать. Мои геологи настаивают... Короче, нужно захватить
сотрудника из Геологического управления...

Никитин озабоченно нахмурился. Секретарь взял его под руку, и оба
пошли в глубину двора.

- Как будто все?

- Все, Сергей Павлович. Можно приступать к погрузке.

- Действуйте вместе с Мартыном Мартыновичем. На нашу "Молнию",
передовую, - горючее и инструменты, на "Динозавра" - горючее, доски и
оборудование лагеря, на "Истребителя" - воду, продукты и резину.

В низкую открытую дверь врывалось знойное дыхание дня. Никитин
собирал в сумку разбросанные по столу бумаги, торопясь на телеграф.

- Можно? - раздался со двора мягкий женский голос.

В слепящем ярком четырехугольнике двери возник стройный черный
силуэт, обведенный горящим ореолом по освещенному краю белого платья.
Пришедшая слегка наклонилась, вглядываясь в полумрак комнаты, и перед
Никитиным мелькнули вчерашние черные косы. Так вот о каком геологе
говорил секретарь!

Смутное предчувствие чего-то хорошего заставило забиться сердце
Никитина. Он поднялся навстречу гостье, державшей в руке небольшой
чемоданчик, и знакомство состоялось.

- Мириам... а дальше как? - спросил палеонтолог.

- Нургалиева. Но достаточно Мириам, - улыбнулась девушка.

- Так вас не пугает, Мириам, что экспедиция наша трудная и
далекая?

Черные глаза насмешливо блеснули.

- Нет, не пугает. Ваша экспедиция так снаряжена... Вчера
диспетчер заявил мне, что эта поездка может заменить путевку на
курорт.

- Ну хорошо. - Никитин протянул ей руку. - Выбирайте себе машину,
какая понравится.

- Мне, если можно, на "Истребитель", к Марусе, - попросила
девушка.

- Как это женщины успели сговориться? - рассмеялся палеонтолог,
выходя во двор вместе с Мириам. - Да, - спохватился он, - ведь я,
собственно, с вами познакомился еще вчера вечером, на улице
Энгельса...

Он поклонился и пошел к воротам, а девушка недоуменно посмотрела
ему вслед.

Машины шли гуськом, раскачиваясь и ныряя по бездорожью. Сероватая
плоская степь, поросшая полынью, сгорала под высоким солнцем.
Однообразным, бескрасочным было блеклое грозное небо без единой тучки,
тяжело нависшее над равниной. Четыре дня ровно шумели моторы. Несмотря
на медленный ход машин, экспедиция удалилась на четыреста километров
от белого города и железной дороги.

На протяжении четырехсот километров, развертываясь, высокие
барханы песков сменялись каменистыми холмами, ровной полынной степью,
желто-белыми солончаками.

Надрывно скрежетали шестерни передач. Гудели моторы, черные круги
рулей скользили в потных, усталых руках шоферов. И летели, летели
легким сизым дымком в необъятную степь сотни литров драгоценного
бензина.

Только один раз на этом пути, поздним вечером, из-за высоких
холмов встало приветливое зарево электрического света - серный завод.