отражалось на освещении и нагреве земной поверхности, так как
атмосфера наиболее сильно задерживала лучи фиолетовой стороны спектра.
Проницаемость атмосферы тоже не была всегда одинаковой, так как в
разные геологические эпохи она обладала разным составом. Около трехсот
миллионов лет тому назад в атмосфере было больше углекислоты, чем в
настоящее время. Периоды разогрева солнца повышали испарение воды,
атмосфера насыщалась ее парами и начинала задерживать лучи тепловой,
красной части спектра. Наступал период охлаждения, совпадавший с
повышенной влажностью атмосферы, что приводило к накоплению гигантских
масс льда в полярных областях, и наступали периоды оледенения,
несколько раз повторявшиеся в истории Земли, вплоть до четвертичного,
в конце которого мы живем.
поверхности нашей планеты все время подвергались неповторимым
переменам, и сама жизнь следовала им бесчисленной чередой
разнообразных форм. Стоя перед странным горным зеркалом в центре
Азиатского материка, я представил себе несколько картин прошлого
Земли.
своем дне продукты разрушения необитаемых голых материков, плескались
на месте Азии в протерозойскую эру. Тогда жизнь еще не выходила из
моря на сушу - она ютилась в теплых и тихих заливах в своих простейших
формах.
эры, но в устьях рек уже зеленели первые пятна наземной
растительности, а мхи и лишайники местами прикрывали первозданную
голизну камня. Материки поднимались все выше в силурийский и девонский
периоды, но здесь, в Азии, катились волны теплого неглубокого моря,
переполненного водорослями и морскими животными. Гигантские пустыни
дышали зноем на соседних материках, а в низменных прибрежных областях
уже торчали громадными щетками первые безлистные леса. Море стало
соленым. В чистой атмосфере солнце сияло, как в настоящее время в
горах. Необозримые моря раскидывали свои сверкающие голубые дали. Еще
более низкими стали материки в каменноугольную эпоху. Почти стерлась
грань между мелким морем и низменной, заболоченной сушей. Исполинские
пространства мрачных болот поросли густыми лесами. По всей земле
началось накопление колоссальных запасов древесины, превращенной в
уголь, и земная атмосфера потеряла значительную часть своей
углекислоты.
совпавшим с разогреванием солнца, усиленное излучение которого
насытило атмосферу водяными парами. Тысячелетия пасмурных дней привели
к тому, что на поднимавшихся плоскими горбами участках земной коры
стал накапливаться лед. Началось великое оледенение, центры которого,
соответственно положению полюсов того времени, находились недалеко от
современного нам экватора. К концу палеозойской эры - в пермском
периоде - оледенение исчезло, хотя поднятие материков продолжалось.
Снова в прозрачной атмосфере сверкало солнце, сжигавшее высокие
плоскогорья материков, походивших по своему рельефу на современную
Африку. В лагунах и отгороженных барьерными рифами каналах отступивших
морей выпаривались чудовищные массы соли и магнезиальных осадков -
доломитов. На севере современного Азиатского материка продолжали
существовать огромные низменные пространства, поросшие заболоченными
лесами. Здесь продолжали отлагаться угли.
и в начале мезозойской эры - в триасовую эпоху, от которой для той
области Азии, где в настоящий момент находился я, не осталось
геологических свидетельств. Здесь широко распространены отложения двух
других периодов мезозойской эры - юрского и мелового, во время которых
опять произошло опускание материков, частично затопленных мелководными
морями. Жаркий и влажный климат способствовал развитию растительности
на суше и богатству животной жизни в прогреваемых солнцем соленых
морях или прибрежных болотах. Именно тогда появились гигантские
ящеры - динозавры, за остатками которых мы пробирались сейчас в
котловину Нэмэгэту... Эта мысль вернула меня к действительности. Нужно
было ехать дальше, чтобы приискать удобное место для ночлега.
скольжения, еще не разрушенные выветриванием, свежая поверхность скал,
не покрывшихся "загаром пустыни", прямая, как ножом срезанная стена
хребта - все говорило об очень молодом поднятии, крупном сбросе,
происшедшем в совсем недавнее время, вероятно, в раннеисторические
времена - несколько тысячелетий тому назад... Южные ступени хребта -
исполинские "Три Чиновника" в их черной броне поднялись раньше,
разрезав и отгородив с юга равнину Нэмэгэту, когда-то простиравшуюся
до самой границы Китая и еще дальше на юг...
крутые обрывы. Нужно было спускаться в сухое русло - единственный путь
через хребет.
песке, заполнявшем русло, и двигалась медленно, оставляя за собой две
глубокие борозды. Рев мотора гулко отражался от черных скал, низкими
уступами теснившихся к бортам русла. Черные полосы углистых сланцев и
пачек угля прорезали серые склоны сумеречной долины. Мотор перегрелся,
в кабине стало жарко, душный запах горящего масла насытил воздух.
середину русла, где кустики караганы росли гуще, то пытаясь найти
дорогу потверже у самого края скал.
верхушки угрюмых зубцов Хана-Хере. В левом берегу русла наконец нашли
широкую долину с твердой почвой, на метр возвышавшейся над песками
сухого русла. Эта элементарная предосторожность была не лишней в Гоби,
где внезапные ливни порождают в сухих руслах потоки, способные
перевернуть тяжелую машину.
стал слышен шорох ветра по сухой и жесткой траве. Вместе с темнотой
подступал знобящий холод. Повар разжег костер, и веселое пламя широко
осветило высокие щетки белесого дериса. Проводник Цедендамба,
взобравшись на холм, молча всматривался в зубцы гор, еще четкие на
светлом небе. Вернувшись, он протянул мне человеческий череп. Я
всмотрелся в костяные черты, не скрывавшие свой монгольский характер,
перевернул и посмотрел на зубы. Не больше двадцати лет... Как погиб
здесь этот неведомый - от болезни или от жажды в пути?
ученого светилась в его глубоко запавших глазах. Мы стали удивляться
поразительной безжизненности местности. Не то что зверя - ни птицы, ни
ящерицы, ни насекомого. Ни признаков воды. Редкая сухая трава,
клочками и пятнами, как на облезлой шкуре...
из Хангая, совсем не знал гобийских мест. Цедендамба не понял наших
впечатлений. Проводнику казалось, что это место такое же, как и многие
другие в Гоби, - не лучше, но и не хуже. Позднее мы сами убедились в
этом.
сланцев и конгломератов с прослоями углей, слагавшей "Трех Чиновников"
и Хана-Хере. Толща достигала громадной мощности - не менее
четырех-пяти километров - и пронизывалась пластовыми интрузиями и
вулканическими конусами порфиритов и базальтов... Мы еще очень мало
знали Монголию и решили условно отнести толщу к юрскому периоду по
сходству с такими же толщами, описанными прежде в северных районах
МНР. Это заключение оказалось неверным, и нам же самим пришлось его
исправлять при работах следующих лет.
Уклон сухого русла стал заметнее, плотнее сделался песок, машины пошли
легче. Стены скал по берегам русла стали высокими, долина превратилась
в ущелье. Размытая поверхность скал образовала скопище притупленных
столбов и конусов - причудливые фигуры выветривания, собранные толпой
под сиянием яркого неба. Внизу, у самого песка русла, в трещинах скал
росли большие хайлясы - пустынные вязы. Деревья с сильно гнутыми
стволами и широкими кронами, на которых почти не осталось листьев в
это позднее время года, были одинаковой высоты и лепились к утесам
правильными промежутками. Это создавало странное впечатление
посаженной здесь, в недоступном ущелье, аллеи, которая резко
контрастировала с дикими формами гор. Внезапно за поворотом стены
ущелья понизились и широко разошлись в стороны. Впереди в слабой дымке
дали встала крутая серая и зазубренная стена другого хребта -
центральная часть хребта Нэмэгэту - массив Гильбэнту ("Сверкающий").
Акунин Борис
Лукин Евгений
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий