ватник. Однако шел я тяжело - на длинном под(r)еме как-то особенно
чувствовалась высота, которая здесь, на бэле Нэмэгэту, достигала
примерно тысячи семисот метров. Повар Никитин прошел правее меня,
обогнал и скрылся за гребнем. Наш веселый повар оказался одним из
самых страстных охотников за костями, хотя его малоподвижная профессия
никак не давала бедняге развернуться. Перевалив через один увал, я
увидел впереди еще такой же, только усыпанный более крупными
многогранниками. Щебень с грохотом осыпался под ногами на спуске.
Склон внезапно закончился отвесной стеной. На пятнадцать метров ниже
находилось дно сухого русла, разделявшего два параллельных увала. Я
заметался на сыпком краю обрыва в поисках безопасного спуска, но
такого не нашлось. Левее оказалась узкая боковая промоина, в которую я
и спустился, вернее, свалился. Но падение затормозилось о стенки,
песок внизу смягчил удар. Только взобравшись на вторую гряду, я
увидел, что в полукилометре ниже по руслу склоны были гораздо положе.
Но уж так бывает всегда, когда торопишься пересечь горную местность
прямиком по намеченному направлению!
находился на уровне поверхности бэля, сплошь покрытой панцирем черного
щебня и крупных черных камней, обточенных ветрами и песком в виде
пирамид с острыми ребрами так называемых пустынных многогранников.
Бесчисленные промоины и ущелья вскрывали породы, из которых состоял
бэль, поэтому по черному фону змеились красные, оранжевые, желтые и
серовато-желтые ущелья с отвесными стенами, а на дне ущелий лежали
серые, голубоватые в дневном свете пески сухих русел. Растительности
почти не было, не было никаких признаков животной жизни. Желтые и
красные башни и колонны чередовались в рядах обрывов, уходивших на
много километров на восток, к Гильбэнту.
поверхности плато. Воздух был чист, и ясное, без единого облачка, небо
еще сильнее подчеркивало безжизненное одиночество лабиринта,
огражденного совершенно голыми серыми скалистыми кручами Нэмэгэту.
маленькую фигурку, карабкавшуюся на гребень около угла котловины,
намеченного мною для спуска. Это был повар. На плече Никитин тащил
какой-то черный, несомненно, тяжелый предмет. Я ускорил шаги, и через
несколько минут повар с торжеством опустил на землю передо мной
двухпудовый кусок бедра громадного динозавра. Энтузиаст едва переводил
дух и от под(r)ема, и от веса своей находки. Всегдашняя улыбка сменилась
буквально сиянием.
увидел, так сразу схватил эту и поволок к машинам. Какая громадина!
Вот так кость...
сделаться настоящим палеонтологом, то сразу и навсегда запомните такое
правило... Да что там правило - закон! Если найдете что-нибудь, то
никогда нельзя ничего трогать и тем более хватать отдельные куски.
Сначала надо зарисовать, занумеровать, потом принять меры, чтобы не
рассыпалось, и лишь после всего этого брать, тут же упаковывая... А
так делать не годится - схватил первое попавшееся и понес.
кость...
свою добычу, карабкаясь по отвесной стене?
разрушению глинистых породах широкий уступ. На этом уступе лежало
множество костей - широкие дуги громадного таза, толстые, как поленья,
обломки костей конечностей, хищно изогнутые когтевые фаланги... Да,
здесь была вымыта из породы задняя половина скелета громадного ящера.
Но напрасно Никитин нес обратно громоздкую кость. Скелет весь
рассыпался и был непоправимо испорчен выветриванием. Солнце, мороз,
вода и ветер уже сильно разрушили лежавшие на поверхности кости. Вся
плита была усеяна продолговатыми кусочками характерного светло-серого
цвета, на которые, как на щепки, распадается ископаемая кость при
выветривании.
дну котловины. Водоток промоины был усеян обломками костей, замытых
весенними потоками в глину, теперь затвердевшую, как цемент.
западного увала оказалась состоящей из целого ряда выступов,
кулисообразно заслонявших один другого до самого южного предела
котловины, где высился похожий на нос броненосца конечный выступ вала.
Та же плита твердого песчаника проходила посредине высоты обрыва,
образуя ступень на двадцати метрах высоты над котловиной. Мы забрались
на нее и пошли, огибая выступы. За третьим выступом бросилась в глаза
груда ребер исполинского динозавра. Смещенные с лежавшего под ними
позвоночника, ребра громоздились, как куча хвороста. В склон уходили
большие лопатки, а из плиты торчали высокие отростки гигантских
позвонков. Дальше в промоине рассыпавшаяся хищная лапа еще топырила
свои чудовищные когти. На следующем выступе в отломе песчаника
выделялась белая челюсть с кинжалообразными черными зубами, эмаль
которых блестела, как у живого зверя, будто пробужденного от сна,
длившегося семьдесят миллионов лет. В дне промоины и выносах в
котловине белели и серели разломанные кости - позвонки, куски черепа,
кости громадных лап.
осыпавшимся склонам, наклонялся над темными оврагами, заглядывал под
выступы плит. И повсюду, почти на каждом выступе, в каждой промоине, я
видел новые и новые кости или части целых скелетов, а до конца
котловины оказалось двадцать два таких выступа. Несметные научные
сокровища были разрушены, уничтожены здесь тысячелетиями выветривания
и размыва, пока они предстали перед взором ученого.
скрывалось в глубине этих обрывов. Разрушенные скелеты не представляли
большой научной ценности. Нужно извлечь совершенно целые кости из их
коренного залегания в породе... Но так или иначе, нам удалось
наткнуться на очень богатое место...
начальника экспедиции. Послав Никитина, как более "быстроходного",
вперед себя к машинам, чтобы там успели собраться и подготовиться к
переезду, я начал карабкаться на увал. За стеной увала было тихо и
жарко, на гребне же ветер ударил в меня, как показалось, с особенной
силой, холодя влажную от пота спину. Подниматься против сильного ветра
было трудно, и я шел медленно. До машин оказалось довольно далеко.
остроугольным камням, - ведь мною осмотрен только самый край
юго-западной оконечности лабиринта. Сегодняшний день запомнится
навсегда - по-видимому, мы нашли громадное кладбище динозавров..."
три стоявшие близ него машины. Люди окружили повара, а тот, неистово
жестикулируя, показывал в мою сторону.
сказал латыш, - куда же поедем?
которая тут же получила название "Главной", так и оставшееся за ней,
несмотря на то что в последующие годы мы вели раскопки в других местах
красного лабиринта.
котловине, открытой Эглоном и Громовым, дали имя "Северо-Западной".
русел, отделявших останец "Первый" от Главной котловины. На гребне
первой же продольной гряды проводник остановил машину и об(r)явил, что
отсюда ему удобнее пойти домой. Я предложил Ансалмоо переночевать с
нами. Завтра, когда разгрузим машины, его можно будет отвезти назад.
Проводник покачал головой.
пол-уртона - я к ночи дойду! Возьму лошадь и поеду прямо. Машины так
не ходят...
безразличием к суровым условиям пустыни. Повязанный белым платком, он
стоял высоко подняв голову, на худом, горбоносом лице играла слабая
снисходительная усмешка. Мы не знали, как отблагодарить этого
человека, оказавшего большую помощь нашей экспедиции. Теперь, когда мы
видели, что представляет собою Нэмэгэтинская котловина, стало ясно: мы
могли долго блуждать по ней в поисках доступного для машины пути к
красному лабиринту. В следующем году выяснилось еще одно важное
обстоятельство: костеносные породы здесь залегали только в
юго-западном углу лабиринта, а вся его обширная восточная часть не
содержала крупных скоплений ископаемых остатков. Без Ансалмоо мы могли
бы подойти с восточной стороны и получить превратное впечатление о
местонахождении, а стало быть, и успех экспедиции был бы иным. От
платы сверх условленной проводник отказался. Но нам удалось все же
уговорить его заночевать, выспросить, в чем он нуждается, и сделать
ему хороший подарок.
прежде чем смогли приблизиться к краю черного плато, спускавшемуся
непосредственно в систему сухих русел "красного города". Склон плато
был покрыт слабо заросшим песком. Пески с порослью саксаула и эфедры
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Березин Федор
Перумов Ник
Браун Дэн
Корнев Павел