быть, еще я тебе буду завидовать...
нашлась сразу, что и как на него ответить. Она сидела, сжимая ручку
прозрачной фарфоровой чашки, и смотрела на Антона широко раскрытыми
глазами.
чтобы их уничтожить. И это ты предлагаешь мне как выход и даже награду?
ли Гладстон, то ли Чемберлен говорил, что у Англии нет постоянных друзей и
постоянных врагов, есть только постоянные интересы... У тебя сейчас тоже
один интерес, который совпадает с их интересами... Только с ними ты
выживешь и сохранишь привычный тебе уровень.
английской, а не на русской, как у Ирины, основе, ей принять рациональное
решение было легче. Никаких рефлексий по поводу нравственной стороны
вопроса.
варианте?
выберут аналог своего времени... Я бы посоветовал, пожалуй, начало века.
Разве тебе не покажется заманчивым еще раз прожить те годы, исправить
кое-какие ошибки, по-другому построить отношения со своими друзьями? Ты,
помнится, была близка к кружку леди Астор, встречалась с сэром
Уинстоном... Представь, ты снова приезжаешь в Кливден, по-прежнему
молодая, прекрасная и богатая, знаешь, что со всеми будет дальше, у тебя
новые возможности, а главное - право поступать теперь, как хочется тебе, а
не как требует долг... Вспомни, ведь иногда он тебе мешал?
вспоминали, когда и как по разные стороны фронта занимались одними
проблемами, уличали друг друга в ошибках, которые становились очевидными
позже, чем их можно было исправить и, напротив, смаковали удачные пассажи,
кому бы они ни принадлежали. Так сошедшие с круга гроссмейстеры со вкусом
обсуждают партии, чуть было не приведшие к мировой короне.
один из мозговых центров точно направленный и сфокусированный импульс. Он,
конечно, сможет его отразить, но не мгновенно, и она успеет получить ответ
на главный для нее вопрос.
помочь. Если сама ничего не испортишь, они тебя примут...
ясные и насмешливо-проницательные.
собирался скрывать. Все же вы слишком подозрительны, аггры. Неужели ты еще
не убедилась за время знакомства, что я привык играть честно? Как вы там,
в Лондоне, в бридж. Для чего мне сейчас, после полной и окончательной
победы, затевать новую интригу? Я ухожу с Земли навсегда, без всяких
проблем мог бы уничтожить тебя чужими руками или просто предоставить воле
рока... Неужели так трудно поверить, что я на самом деле решил устроить
твою судьбу?
хотелось пытаться изменить неизбежное.
наденешь шлем и вступишь с ним в прямой контакт. Он сам знает, что от тебя
требуется. Твоя задача одна - не сопротивляться и не искажать без особой
команды информацию. А после этой процедуры я как можно деликатнее введу
тебя в круг будущих друзей. С Шульгиным ты уже знакома... А с Седовой?
ненавидит. После некоторых действительно не слишком приятных эксцессов...
его знать. Он тебя победил в честном единоборстве и теперь любит, как
коллекционер - жемчужину своей коллекции... Но только вот что - тебе
придется с помощью информария избавиться от своей, даже подсознательной,
агрессивности. Не ровен час, она у тебя проявится невольно...
агрессивности, привнесенной профессией и воспитанием. Естественный уровень
останется при мне.
превратилась в унылое, беззубое существо. Они, твои друзья и коллеги,
ценят только самостоятельных и сильных. Иначе, сама понимаешь, перчатку на
ринге поднял бы кто-то другой...
предстать перед Советом, или той его частью, которая будет уполномочена
решать судьбы его и Бандар-Бегавана.
атмосферу, несколько потерял в обычном своем земном оптимизме.
катастрофически ухудшилось. Его практически отстранили от реальной
деятельности, пусть даже номинально он и занимал должность, сохраняя весь
набор прав и благ, но реально ощущал себя уже ступившим на Путь
просветления. Кабинет референта занимал довольно несимпатичный
псевдогуманоид, который вел себя, по меркам Департамента, почти вызывающе.
Во всяком случае, с дипломатами такого ранга, как Антон, мелкие чиновники
Внутренней администрации всегда держались с почтением. А сейчас этот
"псевдохомо" только что в носу не ковырял и допустил Антона в кабинет лишь
после нудного и бестолкового "предварительного собеседования".
хорошем бойцовском настроении.
плохо вписывался в интерьер покоев Председателя, проникнутый апатией,
меланхолическим смирением и ароматом успокаивающих трав.
Антон после положенных приветствий. - Все документы и ментограммы у меня
здесь, - он коснулся верхних складок форменного плаща. - И мне интересно
будет наблюдать за реакцией членов Совета, когда они соберутся для
вынесения своего Вердикта!
у тебя есть, и пусть случится то, что должно. В меру наших заслуг и нашей
вины. Я контрассигную твою официальную, адресованную на мое имя записку, в
остальном будь волен в своих поступках. И не говори мне ничего. Я тебе не
судья и не соучастник...
достучаться до былого профессора, самоуверенного, даже агрессивного,
автора многих эпохальных трудов с эпатирующими посылками и скандальными
выводами, но видел перед собой старца с потухшим взглядом. И после того,
как Бандар-Бегаван движением руки поставил между собой и верным учеником
туманную, почти непрозрачную завесу, Антону оставалось только откланяться,
изобразив на прощание фигуру крайнего разочарования.
спускаясь по знакомой лестнице. - Старик сломан, будто его уже подвергли
публичному покаянию. Но это невозможно. Будь мы на Земле, я решил бы, что
его кабинет прослушивается, а самого загружают наркотиками... Но здесь
такого последнюю тысячу лет не бывало, если я хоть что-нибудь знаю о
процедуре... Что ж, пусть даже так. Вообразим, что я по-прежнему окружен
агграми, вдобавок уже проникшими в Совет и в Департамент соответствия...
проиграть им сейчас было бы совсем унизительно... - и Антон усмехнулся
некстати родившейся мысли: "Уж тогда-то Шульгин окончательно поймет, кто
из нас дурак..."
позабавило - как же глубоко он погружен в земные реалии, что и сейчас, в
роковой, по-настоящему критический момент придает значение мнению
человека. А ведь оно должно волновать его куда меньше, чем египетского
фараона точка зрения раба на необходимость строительства пирамиды.
погрузился в горячую, насыщенную радоном и серой воду высеченного в
нефритовой скале бассейна, заставил себя расслабиться и, впадая в транс,
подумал, что самоустранение Бандар-Бегавана пойдет, скорее всего, лишь на
пользу их замыслу. Старик не будет связывать инициативу и досаждать пусть
и безупречными этически, но неуместными в предстоящей борьбе сентенциями.
Системы и растворил свою индивидуальность в доступных ей уровнях
интеллектронной сферы.
зубчатой горной гряды, Антон, заряженный физической и нервной энергией, с
подсознанием, свободным от тайных сомнений и настроенным на успех во всех
своих начинаниях, приступил к делу. Окончательно отринув клановые
предрассудки и опираясь на детально проработанный, многократно
подстрахованный план.
вводимых в интригу департаментов и служб, он еще и опирался на богатый
опыт европейских бюрократий, восточных деспотий и преступных сообществ
Японии и Китая.
Суворов Виктор
Круз Андрей
Буджолд Лоис
Распопов Дмитрий
Акунин Борис
Сертаков Виталий