Чтение 105–й страницы книги ~Вихри Валгаллы~

- Как в народной сказочке, ~ усмехнулся Шульгин, впрочем, несколько
нервно:

- "Высоко сижу, далеко гляжу, не садись на пенек, не ешь пирожок..."

- Я бы предпочел, чтобы такая же картинка шла и из сеймуровской рубки,
- не поддержал шутки Воронцов.

- Знал бы прикуп, жил бы в Сочи... ~ Как там твои орлы, не мандражат?
- сменил тему Дмитрий, не отрывая глаз от левого экрана и пристально
вглядываясь в изображение идущего головным "Эмиерора". Что-то ему там не
нравилось. - Видишь? - ткнул он пальцем в район единственной трехногой
мачты линкора.

- Вижу. И раньше видел. Ничего страшного. Я специально Губанова
инструктировал, чтобы как минимум парочку фугасок именно сюда положил.

- Хорошо, если так. А то, может, передумаешь? И так справимся.

- Передумать никогда не поздно. По обстановке решать будем. А орлы
нормально, в полном порядке. Знают, на что идут...

- Они-то знают, а тебе зачем? Шансов в лучшем случае пятьдесят на
пятьдесят. И было бы ради чего...

Шульгин, презрительно скривив губы, раскурил сигару.

- Я как Раскольников. Страсть мне выяснить хочется, тварь я дрожащая
или право имею?

- Взрослый мужик, а дурак дураком. Возьми вон лучше, в рулетку сыграй,
- кивнул он на Сашкину пистолетную кобуру. - И быстрее будет, и дешевле.

- Слушай, Дим, не дергай ты меня понапрасну. Вот сделаю я это, и тогда
все. Никаких вопросов не останется вроде тех, что Колчак тебе и мы сами друг
другу сто раз задавали. Пойду я лучше переодеваться...

- Дело хозяйское. Только поверь мне - ничего ты этим не прояснишь и
не докажешь. Ни себе, ни другим. И Наполеон, и Гитлер сколько раз на фронте
жизнью рисковали и что из этого?..

Сегодня адмирал Сеймур, сам не подозревая об этом, собирался внедрить в
международное право совершенно новый и плодотворный принцип - война без ее
объявления таковой. Принцип, получивший развитие в следующие десятилетия и
обретший новое имя - вооруженный конфликт. Удачное изобретение. Можно
угробить в боях сотни тысяч человек, а потом объявить это недоразумением или
провокацией. Сколько их потом было: КВЖД, Хасан, Халхин-Гол, испанские
события 1936-1939 годов и бесчисленные операции второй половины века, Ливан,
например, или Фолкленды... Но адмирал Сеймур вздумал быть первым.

И вот наконец он увидел в стереотрубу, окуляры которой любезно повернул
к нему командир "Эмперора", бледно-голубые на фоне синего неба силуэты
русских кораблей.

Адмирал наизусть знал боевой состав любого флота мира, тут он был
профессионалом, и обернулся к своим штабистам с несколько даже удивленным
видом. В английском языке отсутствуют аналоги русской ненормативной лексики,
но если бы удаетесь адекватно переложить тон и смысл слов Сеймура, то
получилось бы примерно то же самое.

- Вы только посмотрите, джентльмены, позади "Екатерины" тащатся их
старые жестянки, "Евстафий" и прочие. Он их что, на буксире за собой ведет?

- Очень похоже, ваше лордство. Обратите внимание, над трубами нет
дыма... - почтительно согласился ближайший флаг-офицер.

- Я ожидал чего угодно. Что они по опыту Крымской войны вздумают
загородить фарватер старыми кораблями, что под прикрытием минных полей
попытаются затеять переговоры. Но выходить в море... Флотом у них командует
сумасшедший. Если это действительно воскресший из мертвых Колчак, лучше бы
ему оставаться покойником..,

- Какие будут приказания, адмирал?

- Какие теперь могут быть приказания! Мы входим на севастопольский
рейд и посылаем на берег парламентера...

Вахтенный лейтенант почтительно повернулся к Сеймуру, отводя от глаз
бинокль.

- К нам приближается русский дестройер (по тогдашней классификации,
эскадренный миноносец, у которого артиллерийское вооружение преобладает над
торпедным).

Вахтенному, как всякому нормальному лейтенанту, было интересно все. Он
не успел к прошлой войне и сожалел об этом. но сейчас ему посчастливилось
попасть Б самое начало новой. Ок видел вокруг чужое море и чужие корабли,
зная при этом, что никто на всем свете не в состоянии противостоять
британской морской мощи. Ну что вот этот миноносец, на что он рассчитывает,
сигналя своим фонарем сильнейшей сегодня эскадре в мире?

Вспышки "ратьера" были отчетливо видны даже на фоне сверкающего под
весенним солнцем неба.

- "Вы приближаетесь к территориальным водам России. Прошу сообщить
ваши намерения и имеете ли вы согласие соответствующих властей на посещение
Севастополя н иных русских портов?" - прочитал сигнал лейтенант.

- Не отвечать, - коротко бросил Сеймур в окружающую его почтительную
пустоту.

- Он пишет еще: "В случае неподтверждения разрешения на посещение
русских территориальных вод и портов имею сообщить, что морские силы России
примут меры к пресечению нарушения суверенных прав".

- Не отвечать, - повторил лорд Сеймур. "Беспокойный", сблизившись с
головным линкором Британии на десять кабельтовых, переложил руль на правый
борт и начал подрезать нос "Эмперору". С верхнего мостика было хорошо видно,
что его трехтрубные торпедные аппараты расчехлены и возле них шевелятся
матросы, очевидно, готовясь к залпу.

- Боюсь, господин адмирал, что если они сейчас веером сбросят свои
девять торпед, то мы не успеем увернуться, ~ стараясь быть невозмутимо
вежливым, сказал командир линкора. Он, в отличие от своего лейтенанта,
повоевать успел, причем боевое крещение принял на "Галатее", командуя вторым
отрядом легких сил Гарвича, столь блестяще проявившим себя в бою у
Доггер-банки.

- Чепуха. Они на это никогда не решатся. Наблюдайте за их
броненосцами. Что они думают делать, по-вашему?

- Головной линкор русских ложится на курс сближения. Дистанция
семьдесят кабельтовых. В случае торпедной атаки он может поддержать свой
эсминец достаточно прицельным огнем. А русские стрелять умеют Капитан не
добавил: "намного лучше нас", хотя опыт войны показал, что эффективность
стрельбы английских кораблей при Доггер-банке составила один процент
попаданий, в Ютландском сражении - немногим более двух процентов, а
броненосного отряда Черноморского флота в бою у мыса Сарыч - более двадцати
процентов.

- Чепуха! То, о чем вы говорили, было семь лет назад. Сейчас там
просто некому уметь... Дайте предупредительный выстрел из носового каземата
по курсу дестройера.

В это время "Генерал Алексеев" начал поворот к норду, одновременно
обозначая намерение возвращаться в Севастополь и выходя на пересечение курса
британского отряда.

152-миллиметровый снаряд левого бакового орудия "Эмперора",
сопровождаемый верещанием сорванных направляющих поясков, пошел к
"Беспокойному".

Первый выстрел сражения, знаменующего наступление новой эры, был
сделан. Вообще двадцатый век прославился отчего-то именно выстрелами,
которые резко меняли ход истории. Торпедные выстрелы японских эсминцев на
рейде Порт-Артура, выстрел Гаврилы Принципа, выстрел "Авроры", выстрелы
эсэсовцев Науйокса в Гляйвице, выстрел неизвестной пушки в Майниле, начавший
советско-финскую войну... Можно вспомнить и другие. Но вот этот был
по-своему особенный.

"Беспокойный", своевременно (движение ствола боковой шестидюймовки)
увидев сорвавшееся с левого среза английского линкора белое облачко, резко
положил руль влево и включил машины враздрой: правая - полный вперед, левая
- полный назад. Поэтому снаряд вспенил высокий фонтан далеко в стороне.

"Ваш курс ведет к опасности!" - мигнул на прощание англичанам его
сигнальный фонарь.

- Вот и все, - удовлетворенно буркнул в снежнобелую бороду адмирал
Сеймур.

- Наполеон был прав: Бог на стороне больших батальонов. Сейчас они
начнут отход под прикрытие береговых батарей. Однако я все равно не понимаю,
зачем они вытащили в море свои никчемные старые броненосцы?

"Не понимаешь - остерегись", - хотел ответить на его вопрос командир
линкора, но промолчал. Пока старший начальник на мостике и руководит
операцией, с ним спорить не стоит. Конечно, по уставу можно потребовать
разъяснений о границах полномочий, только зачем?

Сеймур тоже. как оказалось, испытывал смутные опасения.

- Примите левее, - приказал он командиру. - Пристройтесь в кильватер
русским. Вдруг они наводят нас на минные поля?

В этот момент кормовая башня "Пантелеймона" окуталась облаком дыма.

Был бы адмирал Сеймур русским флотоводцем, он непременно воскликнул бы
нечто более подходящее для изображения на заборе, чем в исторических
хрониках.

Два двенадцатидюймовых снаряда легли перед носом "Эмперора" очень
близким накрытием. Строго говоря, при тогдашних несовершенных дальномерах и
прицелах это можно было считать и попаданием. Теперь тактика требовала
перехода на поражение беглым огнем из всех стволов эскадры.

- Боевая тревога, сэр? - спросил командир линкора. До сего момента
отряд шел по-походному: башни в диаметральной плоскости, пушки не заряжены и
даже не задраены водонепроницаемые переборки.

- Да, черт возьми! Боевая тревога! И пусть начинают молиться своему
Богу.

Адмирал Сеймур упустил свой единственный шанс. Еще только что он мог бы
остаться в истории как заслуженный английский флотоводец, пусть и
допустивший небольшую тактическую или политическую ошибку, не сумевший
довести до конца определенное предприятие. Но это сохранилось бы только в
адмиралтейских рапортах и малотиражных исторических трудах, не интересных