вещам - сборам в долгие путешествия, составлению списков снаряжения и
припасов, моделированию самых невероятных ситуаций, могущих сложиться в
пути.
тридцати офицеров во главе с подполковником Мальцевым, великолепно
зарекомендовавшим себя во всех делах от Стамбула и до последней операции в
Москве, жандарма Кирсанова, с которым последнее время как-то странно
сдружился - оба чувствовали взаимную симпатию, видимо, из-за сходства
характеров, и одновременно глубоко спрятанное недоверие. Кирсанов, возможно,
оттого, что не мог до конца понять смысл деятельности Шульгина с товарищами,
а Сашка ощущал в капитане пока неясное ему психологическое несоответствие
между внешностью, биографией и манерой поведения.
лично знакомых с адмиралом, причем капитан первого ранга Кетлинский в
шестнадцатом году служил у Колчака флаг-офицером, а двое - в Сибирской
бригаде морских стрелков контр-адмирала Старка, которая готовилась оказать
сопротивление и большевикам, и чехам накануне гнусного предательства, но сам
Колчак запретил, не желая лишнего кровопролития.
Баку в Крым. Маршрут их нынешнего путешествия не мог не вызвать у моряков,
столь тесно связанных с трагическими событиями прошлогоднего декабря,
естественных ассоциаций, и Шульгину пришлось поддерживать предложенную
Воронцовым легенду о Владивостоке как конечной цели экспедиции и планах
организовать оттуда эвакуацию офицеров, а по возможности и части кораблей
Сибирской флотилии на Черное море.
трубами сразу двух паровозов, бронепоезд. Бронеплощадки с четырьмя горными
стосемимиллиметровыми орудиями и десятью пулеметами, классные вагоны для
штаба и команды, двухосные теплушки с боеприпасами и двухнедельным запасом
продовольствия. Шульгин, конечно, мог бы обернуться только на своем поезде,
но "броненосец железных дорог", несущи и на борту имя "Роза Люксембург",
исписанный революционными лозунгами и призывами, в том числе почему-то:
"Смерть палачам за казнь лейтенанта Шмидта" логичнее было бы требовать
смерти палачам той самой Розы, имя которой носил бронепоезд), сам по себе
внушал уважение окружающим и служил достаточным гарантом от повторения
недавнего инцидента с нападением на поезд Шульгина англо-советского
диверсионного отряда. Несмотря на принятые меры, агрессивность зарубежиых
друзей в ближайшее время должна была только возрасти. Просто потому, что
логика исторического процесса не оставляла его участникам другого выхода.
Вопрос только в том, в какие формы выльется их активность на этот раз.
первого класса, пулеметной бронеплощадки и теплушки с припасами, влекомый
новейшим, только что доставленным из Швеции магистральным паровозом,
следовал за бронепоездом на отдалении полутора верст.
открывающуюся между ними всхолмленную русскую равнину, уходящую к мутному
гори зонту , подступающие вплотную к полосе отчуждения бревенчатые
деревеньки в десяток дворов, вспЪминал, как он много-много раз проезжал по
этой же дороге на пригородных электричках. Только пейзаж тогда был вокруг
совсем другой.
кем позировать и рисоваться, в салоне он ехал один, а то, что он затеял,
словно бы выходило за отведенные судьбой рамки. Почему ему так казалось, он
не совсем понимал. Словно до этого просто играл роль в спектакле
студенческой самодеятельности, а сейчас вдруг предстояло без подготовки
выйти на сцену МХАТа. Или судьи на фехтовальной дорожке вдруг объявили, что
бой будет на настоящих шпагах и до решительного исхода.
настаиваема. А ей очень хотелось прокатиться в поезде через всю страну и
поучаствовать в настоящем деле. Чем такие дела иногда кончаются, она не
знала по молодости лет или просто не хотела знать. Вот Ларису бы он взял. Да
не в его власти...
тридцать, ну сорок километров. Вспомнив, что расстояние между телеграфными
столбами составляет пятьдесят метров, он решил посчитать. Двадцать столбов в
минуту - шестьдесят километров в час. Пока секундная стрелка обежала круг,
за окном их проплыло четырнадцать. Это ж сколько ехать еще!.. Позвать, что
ли, из соседнего вагона Кирсанова с Мальцевым и того каперанга, пульку до
Ярославля расписать? ...Андрею сейчас, наверное, веселее.
возвращения он провел то в постели Ирины, то в прогулках с ней по
Севастополю и Южному берегу Крыма. Им было чем заняться и о чем поговорить.
Особенно Ирину интересовали обстоятельства, при которых Андрею с Сильвией
удаетесь вырваться с Валгаллы.
Сильвии и к Антону тоже. Хотя тщательно их маскировала. Они оба слишком
напоминали ей о прошлом и таили угрозу в будущем.
получилось вот что, - рассказывал, Андрей, когда они, словно в молодости,
сидели у костерка, разожженного просто для настроения на краю плоского
треугольного утеса, повисшего над кипящим далеко внизу прибоем. - Сам Антон
решить нашу проблему не мог, поскольку не имел больше доступа к аппаратуре
Замка и вообще операциям, связанным с внутригалактическими делами. Чинов-то
он достиг в своей иерархии высочайших, а возможности... Как в анекдоте про
прапорщика, который приказы на присвоение воинских званий оформлял.
возвратился к себе, на ту самую Административную планету в центре Галактики,
где размещались главные органы и учреждения легального правительства
Конфедерации Ста миров. Профессор Бандар-Бегаван, не так давно возведенный в
сан Пожизненного Наставника, принял его незамедлительно.
Тайного посла и выше, да и то не все, а с разбором, были допущены к Знанию о
существовании Держателей, Мирового разума и Гиперсети. Большинство из них
вступали с ней в контакт только прииудительно, когда от них требовалось
сбросить в Сеть накопленную информацию и получить то или иное задаиис.
контактировать с Держателями произвольно, грубо говоря - получили доступ к
аналогу кремлевской "вертушки" в сталинские времена, но и то лишь в
специально отведенное и ограниченное время. И только самые значительные
персонажи форзейлианской иерархии. которых называли Облеченные доверием,
могли входить в Гиперсеть в любое время, получать советы и знакомиться с
глубинными банками информации. Допущенные в Спецхран и к особым папкам ЦК
КПСС - так можно сказать. Бандар-Бегаван входил в этот круг.
Вселенной наложила на него печаль мудрости, отрешенности и даже некоей
надмирности. Однако выслушал он Антона доброжелательно и с пониманием.
Эйфория от "победы" оказалась слишком велика, а мы с тобой вдобавок слишком
много внимания уделили нашим новым обязанностям и упустили почти очевидную
альтернативу... Если нас принудят за это к покаянию, я возражать не стану.
мудрое смирение Бандар-Бегавана называло у него раздражение. И невысказанные
вслух упреки в ханжестве. Конечно, скрыть свое отношение к наставнику от
Сети было невозможно, как и то, что Антон регулярно уклонялся от процедур
рекондиционирования. Сохраняя в своей личности многие психические и
интеллектуальные качества, приобретенные за полтора столетия работы на
Земле, он ко многим установлениям и традициям метрополии относился без
пиетета. Был своего рода диссидентом. Однако раз Держатели его не карали за
это, а, напротив, позволяли продвигаться по службе, значит, им угоден такой
сотрудник? По сему Антон не счел нужным упражняться в освященных авторитетом
Держателей торжественных периодах.
он произнес подлинное, аггрианское имя Сильвии, под которым она числилась в
реестрах Департамента активной дипломатии. Транскрипции на русский не
поддается) вынудят согласиться на сделанное им предложение, с таким трудом,
достигнутое равновесие можете считать... - После мучительных поисков
наиболее приемлемого, эмоционально окрашенного определения Антон сказал
просто:
Конфедерации не только как политического, но и физического объекта. Кому мы
тогда будем нужны?
по-русски, каковой язык Бандар-Бегаван знал по должности, Антон загнул бы
сейчас добротную матерную конструкцию, одну из тех, до которых был большой
охотник великий князь Александр Александрович, впоследствии император
Александр III.
себе право на проведение еще одной активной операции, по смыслу аналогичной
той, что О.Бендер проделал в отношении одноглазого предводителя шахматного
клуба. Исходя из принципа: победителей не судят. То есть прекратить изящное
интеллектуальное противостояние; силой вырвать у аггров (а значит, у их
хозяев) Новикова и Сильвию, как ключевые фигуры партии; окончательно, двумя
полностью непроходимыми барьерами, заблокировать и Таорэру, и Землю в их
нынешних реальностях.
прекратят всякое вмешательство в деятельность Гиперсети. Более того, они
забудут о ее существовании на век или два. Пока не придет в равновесие вся
раскачанная Игрой микроструктура Галактики. Вы же. Наставник, должны
поставить перед Держателями условие невмешательства в качестве
категорического императива... Иначе...
Буркатовский Сергей
Ильин Андрей
Гюго Виктор
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр
Кервуд Оливер Дж.