точностью хоккейной шайбы влетел в узкие ворота бухты, образованные
башнеобразными, покрытыми густым лесом утесами. Теряя скорость, лег на
тихую, насквозь просвеченную солнечными лучами воду, прочертил по ней
плавную дугу, по причальному пандусу выскользнул на берег и замер, сверкая
зеркальным покрытием днища.
так и здесь, хотя у него есть и собственное, достаточно громкое имя -
оттолкнувшись руками, выпрыгнул из глубокого кокпита диска на вымощенную
разноцветными каменными плитами террасу.
острове показалась ему чересчур глубокой. Захотелось даже потрясти
головой, как пассажиру слишком быстро снижающегося самолета. Сюда, на
площадку у подножия берегового откоса, не доносился ни шелест тропического
леса, ни тихий плеск набегающих волн. И вместе с тишиной на него снизошло
ощущение покоя, неведомого на тревожной планете, где он безвыездно провел
несколько последних лет.
мягкой цветовой гаммы Земли. На взгляд человека все здесь было слишком:
густо-фиолетовый океан, безоблачное, с изумрудным отливом небо,
раскаленное до нестерпимой белизны светило в зените, слепящее даже сквозь
самые плотные светофильтры, сверкающий оранжевый песок пляжей,
безвкусно-сочная зелень деревьев...
потемневшие очки. Он рассчитывал провести здесь, на административной
планете метрополии, всего несколько часов, а затем вновь возвратиться на
Землю, и потому не стал проходить процедур рекондиционирования, обычных
для форзейлей, прибывающих из чужих миров.
избытка кислорода першило в горле. Час-два на открытом месте грозили
серьезными ожогами, а то и тепловым ударом, и Антон заспешил вверх по
крутой зигзагообразной лестнице, совсем вроде бы обычной, однако для
человеческого глаза безусловно чужой по архитектурным пропорциям. Чужой на
уровне подсознания. Как лица людей в незнакомом городе.
узловатых розовых стволов ему сразу стало легче.
умело и с большим вкусом вписанное в горный ландшафт, напомнило Антону
лучшие образцы земных построек, тот же знаменитый "Дом над водопадом"
Райта, своим сочетанием горизонтальных и вертикальных объемов,
расположенных на разных уровнях и под равными углами плоских
параллелепипедов, неожиданным сочетанием дикого камня, дерева и
стеклобетона. В сооружении чувствовалась рука талантливого, а может, даже
и гениального архитектора.
ничего не меняется в метрополии, и эта мода - каждому новому
администратору возводить новую резиденцию - тоже.
Департамента активной дипломатии, но встречался с ним в его прежнем
качестве и не мог не признать, что выбор сделан не самый худший. Хотя, как
опытный профессионал, относился к выдвиженцам с легким пренебрежением.
Возможно, из-за неистребимой, многовековой кастовости, столь же
свойственной форзейлевским дипломатам, как и всем прочим их коллегам в
обозримой части Вселенной.
подобное отношение к своему пусть временному, но руководителю, да и
справедливость требовала согласиться, что талантливый философ-политолог,
писатель и мыслитель более способен к принятию нетривиальных и взвешенных
решений, чем погрязший в рутине чиновник.
повела его по лестницам и переходам, через предупредительно
распахивающиеся двери, туда, где должна была произойти аудиенция у
председателя, экстренной связью потребовавшего шеф-атташе с Земли для
личного и конфиденциального доклада.
протокол предусматривал приглашение на отдых на одну из курортных планет,
а уже после этого, как бы между прочим, организовывались необходимые
встречи и собеседования...
сторону поросших серебристыми травами альпийских лугов. Конечно, это он -
профессор Бандар-Бегаван, крупнейший знаток и теоретик неканонического
права, автор десятка нашумевших книг, непременный лидер всех академических
оппозиций, эстет и экстремист... Но многое, значит, изменилось в
метрополии, раз именно его сочли подходящим на этот пост.
отставке, одетый в светлый, земного покроя костюм, председатель первый
протянул Антону руку, потом полуобнял за талию и повел к низкому столу,
уже накрытому для первого ужина. Антон еще более насторожился. Наряд
профессора показывал, что он полностью поглощен делами именно планеты
Земля. Это же подтвердил и выбор блюд, и то, что Бандар-Бегаван заговорил
по-русски.
одновременно и деликатный упрек. Дока деликатный.
нарушил твои планы? Насколько я помню, ты занимался в моем семинаре?
же мнению, не проявил.
же предмет принципиально далек от практического применения.
практической работе.
конечно, углубиться в нее как следует, а не в пределах факультативного
курса... Что будешь пить? Чай, кофе, матэ, кокосовое молоко?
отечественного, например, свежего синтанга, но раз уж вы тоже в образе,
пусть будет чай.
как бы между прочим заметил:
переходить к силовым приемам. Договоры должны выполняться. А теперь я
вынужден носить этот костюм, забивать себе голову варварской грамматикой и
пить с тобой чай, да еще и думать, во что это выльется. В то время как
думать положено тебе, а мне следует мыслить... Чувствуешь разницу? Нужно
признать, есть в этом языке некая примитивная изысканность.
хорошо воспитанного землянина-профессора, видимо, навеянную просмотром
видеолент не совсем того периода, сочтя долг вежливости исполненным, а
разминку законченной. Дальше начался разнос - тщательный, хорошо
подготовленный, ничуть не смягчаемый тем, что производился в рамках
изысканной беседы двух интеллектуалов-теоретиков. В конце концов, дело
ведь не в форме. И какая разница, что вместо фельдфебельского: "Кретин, у
тебя не голова, а лохань с дерьмом (шайзекюббель)", звучит: "Коллега, ваши
действия с известной долей деликатности можно назвать непродуманными",
если обе стороны понимают, в каком смысле это произносится?
отчетный период, из которых следовало, что абсолютно все делалось не так,
и если в стратегическом плане вина уважаемого коллеги не так велика,
потому что он некритично следовал линии и инструкциям прежнего
руководства, чья несостоятельность, к сожалению, была вскрыта совсем
недавно, то в области практической политики ему ссылаться не на кого, тут
он сам проявил тщательно замаскированную некомпетентность.
планеты в свое змеиное гнездо, где беспрепятственно осуществляет планы и
проекты, грозящие серьезными, если не сказать - непоправимыми
последствиями?
свидетельствуют о том, что деятельность неприятеля находится под
неослабным контролем, что все серьезные акции пресечены в корне, а то, о
чем говорит уважаемый председатель, есть только остаточные возмущения
абстрактно взятой реальности, вызвала лишь новый взрыв раздраженного
профессорского красноречия.
по семинарским курсам, и новых, что называется - с пылу, с жару.
делах нельзя упускать ни в коем случае, Земля наиболее ценный
(подразумевай - единственный) наш естественный союзник, действия
неприятеля следует предвидеть, прогнозировать, а еще - провоцировать
(профессор употребил термин - организовывать), тогда и бороться с ним
будет возможно не в пример эффективнее, чем до сих пор. Необходимо в
ближайшее время подготовить и провести широкомасштабные операции
темпорально-идеологического характера, локализовать, инкапсулировать и
дезактивировать вражескую агентуру, лучше всего - тут Бандар-Бегаван
мечтательно прикрыл глаза - вообще ограничить сферу деятельности
противника (раз пока приходиться мириться с его существованием) рамками
раннего средневековья.
долгие и многословные теоретические построения, любопытные как продукт
мысли, но не имеющие реального применения, однако председатель его
перехитрил.