Альберт ЗЕЛИЧЕНОК

ТРУДНО БЫТЬ ЛЁВОЙ

Давно замечено, что самая чистая правда частенько выглядит
отъявленной ложью. Причина здесь в том, что жизнь устроена довольно
нелепо, и опытный рассказчик, зная это, выправляет наиболее вопиющие
нелогичности. Увы, мне поступать так мешает совесть, и потому события в
моем изложении выглядят неправдоподобными. Мне уже это говорили. Однако
поделать ничего не могу: врать не умею. Вот и сейчас мне, конечно, никто
не поверит.

В тот день погода стояла расчудесная: не было ни дождя, ни ветра, ни
холода, а отсутствие солнца и наличие туч никак нельзя считать дурным
предзнаменованием. И потому во всем нижеследующем небеса никак не повинны.
В конце концов, это не они заставили нашего зама по АХЧ
Фомина-Залихватского в одиночку спускать по лестнице трехстворчатый шкаф.
Покидая площадку четвертого этажа, Фомин не удержал шкаф, и этот монстр
шестидесятых годов, станцевав по ступеням, встретил пролетом ниже
Куперовского, который, ни о чем таком не думая, возвращался из столовой на
рабочее место.

Любители фантастики, чей острый нюх помогает им находить родовые
признаки "сайенс фикшн" даже в телефонной книге, уже, конечно, догадались,
что удар столь массивным предметом по ткани бытия не мог остаться без
иррациональных последствий. О проницательные, вы не ошиблись. Когда шкаф
подняли, Левы под ним не оказалось. На память о сотруднике руководству КБ
осталась лишь вмятина от соприкосновения макушки с дубовой перегородкой.
Как раз пониже инвентарного номера.

Куперовский пришел в себя от крайне неприятного запаха. Казалось,
весь воздух был пропитан сложным букетом ароматов, в котором выделялись
резкий дух свежеприготовленной резины и тяжкий дурман свежеувядающих
магнолий. Лева сидел в центре до неправдоподобия средневековой и до
безобразия алхимической лаборатории, на жестком деревянном кресле,
вознесенном на некий пьедестал, подножие которого окружала пентаграмма.
Хозяин лаборатории, старичок почтенно-подозрительного вида, с длинной
черной бородой и в черной же усыпанной блестками магической паре (халат +
колпак), метался у стола, беспрерывно подливая, подсыпая, помешивая и при
этом не переставая бормотать. На Куперовского он взглянул лишь однажды, и
то косвенно, без особого интереса.

- Ну и долго я буду тут сидеть? - спросил наконец Лева,
предварительно деликатно покашляв.

- Я вас, собственно, и не приглашал, - отпарировал старик, не
отвлекаясь от своих занятий.

- Извините, - сказал Лева, - но не могли бы вы сказать, где я?

- У меня в лаборатории, - огрызнулся ядовитый пенсионер, снимая пробу
с буровато-зеленого варева в толстостенной колбе. - Если хотите более
точно - в квартале Ходячих Призраков, что расположен в центре
Нитгедайгена, каковой вечный город занимает ядро Нулевого Отражения,
обеспечивая его стабильность и первенство. Вы удовлетворены?

- Какое Нулевое Отражение? - прошептал Лева, ощупывая шишку на
голове. - Где это? Неужели меня так сильно тряхнуло? Доктор, это излечимо?

- Где вы видите врача, юноша? И не волнуйтесь за свой рассудок: не то
чтоб вас можно было назвать человеком в своем уме в полном смысле этого
слова, но отклонение от вашего обычного уровня не столь уж велико. Беда в
другом: вас так резко выбило из причинной ткани вашего Отражения, что
вернуться назад представляется весьма и весьма проблематичным. Надо же,
даже номер не читается.

- А что такое Отражение? - спросил Лева, почувствовав, что старичку
очень хочется подробно и обстоятельно удовлетворить чье-нибудь
любопытство, вот только жертва никак не подворачивается.

- О, это сложный вопрос, требующий многочасовой лекции. У нас нет
такого запаса времени, поэтому попробую коротко. Просто говоря, на Оси
Мира расположен Оригинал, или Нулевое Отражение, которое порождает само
себя, а также все другие Отражения, в частности - ваше, обеспечивая
попутно устойчивость Вселенной. В общем, все это довольно ясно, хотя
еретики-олицентристы утверждают, что любое Отражение можно принять за
нулевое. По-моему, всякий непредубежденный человек согласится, что все это
- полнейшая чушь. Не правда ли?

- Да-да, конечно, - осторожно сказал Куперовский.

- Приятно видеть столь здравомыслящего юношу. Между прочим, смотрю я
на вас и думаю, что вам не пришла еще пора возвращаться на свое
провинциальное отражение. Тем более, что, пока вы меня отвлекали
разговорами и нарушали технологию эксперимента, пространственно-временные
и инфинитно-континуальные координаты вашей реальности сместились, и
определить ваше первоначальное местостояние - задача не из простых. Вы
никогда не пробовали решать задачу 123 тел в семимерном - как минимум -
пространстве? Если нет, то знайте, что, согласно восьмому принципу
квантовой магоматики, она неразрешима.

- И что же делать? - слабым голосом осведомился Лева.

- Ну, кроме квантовой магоматики, существуют еще волновая,
стохастическая и абстрактная. Да и я специализируюсь как раз на
неразрешимых проблемах, так что попробуем. Ну, а вам пока нечего
прохлаждаться и, кстати, впустую занимать Трон Люцифера, крайне
необходимый мне для опытов. Между тем датчики отчетливо отмечают под вашей
невзрачной внешностью романтическую душу Вечного Героя. У вас никогда не
возникало стремления истребить миллион-другой человек? Или освободить
какой-нибудь мир от кровавого тирана, чтобы без помех управлять им самому?
Не накатывала на вас этакая печаль галактических масштабов с терзаниями
себя и других?

- Нет-нет, - испуганно замахал руками Левушка. - Наверно, ваше
оборудование испортилось. Или батарейки сели. Ничего подобного я в себе не
ощущаю.

- Мои приборы не могут испортиться, ибо закляты. А питаются они
энергией Вечности, и она еще далеко не на исходе. Гм. Попробуем по другим
качествам. Не бывает ли вам по утрам иногда так плохо-плохо, а порой так
хорошо-о? Не возникает ли у вас временами желания заснуть, и чтобы, когда
проснетесь, все уже было совсем по-другому? Бывает? Ну вот, а это типичные
свойства Вечного Героя, да еще и с мерлиновым синдромом. А нет ли
чего-нибудь большого, красивого, о чем бы вы очень сожалели и что особенно
хотели бы увидеть?

- Да, - грустно сказал Куперовский. - Наш новый японский телевизор.
Сегодня вечером как раз КВН. Если, конечно, в правительстве никто не
умрет.

- Ну, вот что, - рассердился чародей, - вы, конечно, как хотите, но
через 7 минут 43 секунды на троне рядом с вами материализуется демон
третьего разряда. У них сейчас сиеста, посему он, допускаю, будет сердит.
За это время я не успею отыскать достоверные координаты вашего мира, а в
любом другом месте вам придется стать Героем, хотя бы из чувства
самосохранения.

- Вечным? - уже с надеждой спросил Лева.

- Это как получится. Так как, будем рисковать или подождем демона?

- Рискнем, - ответил Лева...

...И очутился на песке. Палило солнце. Рядом на бархане стоял верблюд
и самозабвенно грыз какую-то колючку, косясь на Куперовского выпуклым
карим глазом. Все было до безобразия экзотично. Лева поднялся и отряхнул
штаны. Дромадер, видимо, воспринял это как сигнал, выплюнул недоеденную
колючку и двинулся к горизонту. Лева, потенциальный кандидат в Герои,
вздохнул и побрел вслед за ним. "Может быть, это мой верблюд? - подумал
он. - Может, волшебник напоследок расщедрился? Почему бы и нет, в конце
концов?"

Действительно: почему бы и нет? Приключение вовсе не стало бы менее
интересным, преодолей Куперовский эту часть пути верхом. Даже напротив: на
верблюде он смотрелся бы гораздо импозантнее. А еще лучше, если бы я -
авторская воля! - раздобыл бы ему где-нибудь тюрбан, халат и этакие
азиатские сапоги с загнутыми носками. Какое величественное зрелище
представлял бы тогда въезд моего героя в город! Насколько охотнее иные
поверили бы тогда всему дальнейшему. Однако даже в интересах фабулы и
красоты стиля я не могу себе позволить отступить от истины. Правда же
состоит в том, что Левушка не сумел заставить это паршивое животное
остановиться, а эксперимент по залезанию на движущегося (и больно
лягающегося) верблюда закончился провалом, хотя и обогатил искусство
верховой езды несколькими новыми кунштюками (как то: вис на зубах с
синхронными взмахами конечностей дромадера и потенциального всадника или
двойной аксель с горба в бархан на полном скаку - рискните повторить!).
Увы, истина вынуждает меня поведать читателю, что Лева вошел в Иерусалим
(через южные ворота - это примечание для любителей точности) именно так:
потным, запыленным, с выпученными от переживаний и унижения глазами,
покорно шагая - с отставанием метра в полтора - за верблюжьим хвостом.

Как раз в это время Иерусалим, как и вся Иудея, был охвачен
лихорадочным возбуждением. Ждали Мессию. Собственно говоря, Ожидание
Помазанника - это национальная иудейская традиция, высшая квинтэссенция