если бы решил. Сюжет будет развиваться единственно возможным для него и
для нас всех путем. Все, что должно произойти, произойдет, и я не могу
ничего с этим поделать. Есть вещи, которые сделать не можешь, понимаете?
Даже если хочешь. Просто ты так устроен и не можешь написать то, что не
можешь, как не можешь прыгнуть в высоту на два метра... То, что вы хотите,
может написать только другой человек, но и он не напишет, потому что Сюжет
- мой. Иногда со стороны это все кажется несерьезным. Например, во мне
многие запреты на развитие Сюжета связаны с моим застарелым, с детства,
желанием казаться лучше, чем я есть на самом деле. С желанием выглядеть
красиво, понимаете? И я не могу...
новую фазу - грубый тон, обращение на "ты" и, видимо, угрозы... Сможешь,
повторил седой, и яйца тебе откручивать не будем. Сам сможешь. Ты же ведь
все равно будешь додумывать свой Сюжет, никуда не денешься, не
выключишься. Так что не в наших интересах тебя лупцевать, а то и правда
сочинять перестанешь. Сиди, думай... Заодно посмотришь, что ты можешь, а
что нет. Продемонстрируем тебе твои возможности, ты их еще не знаешь...
очень длинный солдатик. Рукава гимнастерки ему были чуть за локоть, сапоги
свободно болтались на худых ногах. Не глядя на Сочинителя, солдатик
поставил на стол в углу небольшой телевизор. Монитор, вот это и есть
монитор, подумал Сочинитель. Переросток в форме уже воткнул разъем со
многими штырями в ранее не замеченную Сочинителем розетку в углу и вышел.
изображение, Сочинитель похолодел. Он услышал частые выстрелы, грохот
вертолетного мотора и понял, что, если он будет продолжать свой Сюжет со
всеми подробностями, он окажется, действительно, предателем. Он уже не
имел больше права на точные адреса - они пойдут по ним, будут действовать
по его подсказке. Он зажмурился и несколько раз повторил про себя: "Просто
- страна... Просто - страна... Страна - и все..."
следовательно, будет шанс у нас всех.
Стреляли из окон второго этажа, видимо, из того помещения, которое
когда-то было в этой казарме каптеркой.
с ним наружу, а из "уазика" это было невозможно - окна не открывались.
совсем не останавливайся... Поворачивай...
Ты что?..
маленькое пространство между сиденьем и задним бортом. В руке его был
офицерский швейцарский нож. Упершись ногами в борт, он выщелкнул лезвие. В
зеркале Сергей увидел красную с белым крестиком рукоятку и сообразил.
Круто, едва не опрокинув, развернул машину и, так же виляя, поехал назад.
Затрещал под ножом Олейника брезент, вывалился квадратом, вместе с задним
окном. Юра уже стоял коленями на заднем сиденье...
затормозил. Юра высунулся со своей трубой по пояс. Из окна ударила длинная
очередь, но одновременно с нею харкнул гранатомет. Сергей уже лежал с
автоматом у левого заднего колеса на асфальте плаца и полосовал по
замолчавшему окну без перерыва, на весь рожок. В окне мелькнул силуэт,
Олейник выстрелил, держа "кольт" в двух руках, как в тире, - высунувшись
вместо Юры в прорезанную дыру. Юра, с "калашниковым" в руках, стреляя на
ходу, широкими шагами несся к входу в казарму. Из развороченного гранатой
окна вывалился ручной пулемет, следом за ним, раскинув руки, кувыркаясь,
медленно выпала фигура в пятнистой форме...
двери ударил автомат. Замолк. В полный рост встал Олейник в дверном
проеме. В углу комнаты он увидел мальчишку в тельняшке, выламывающего из
автомата заклинившийся пустой рожок. Олейник выстрелил, чуть приподняв
ставший еще тяжелее обычного "кольт"...
наручниками к отопительной трубе. Окна здесь выходили на другую сторону,
это было счастье, что они не догадались загородиться женщинами от
нападения.
Я так тебе благодарна, ты знаешь, я так тебе благодарна...
доконали, подумал он. Лучше бы кого-нибудь из них убить без выстрела,
подумал он. Стрельба не утешает - только удар.
связали обычным узким брючным ремнем из толстого брезента, ноги - бельевой
веревкой. Сережка рубил ножом по узлам, сдирал простыню...
Now and forever, don't touch me. Only I want - to kill somebody... Give me
this one...
выщелкивающийся клинок в зеленоватой перламутровой ручке. Смотреть на нее
было страшно - лицо синевато-серое без грима, нечистая кожа бугрится
мелкими нарывами. Она шагнула в коридор, увидела лежащего на полу,
хрипящего розовыми кровавыми пузырями парня в лейтенантских погонах на
изорванном кителе - и, бросившись рядом с ним на колени, воткнула нож ему
в шею, пробив длинным лезвием насквозь. У Сергея подкатило, он едва
сдержал рвоту и едва собрал силы поднять ее.
почувствовал, что сон кончился и сейчас по телевизору начнут показывать
викторину, а потом Конни пойдет спать, и Ютта предложит досмотреть
передачу лежа, и принесет простыню и подушки на диван в гостиной, и стащит
эту фуфайку через голову, и останется в одних старых, белых на коленях
джинсах, и наклонится, чтобы поправить подушки, и он будет смотреть на
нее... Она все прижималась к нему мягким, двигающимся под застиранной
фуфайкой телом, и Юра едва заставил себя очнуться. Он отстранил ее, и
Конни подошел и подал ему руку.
изо рта у нее бежала пена, она визжала отчаянно, без слов.
пожилую женщину, и понял, что это и есть Галя, хотя седая грузная старуха
выглядела даже рядом с сильно постаревшим за эти месяцы Олейником
бабушкой.
танка, их башни ворочаются.
- Галя задыхалась, Юльку пришлось тащить силой, она вырывалась - они
поднялись на крышу. Собственно, это была не крыша, а третий этаж со
снятыми потолочными перекрытиями и кровлей и сильно укрепленным полом -
залитая гудроном площадка, окруженная глухими стенами высотой метра два с
половиной.
Все-таки нас неплохо учили, спецназ есть спецназ, подумал Сергей. Вертолет
пошел косо вверх, и некоторое время их не видели с плаца. Когда плац
открылся, Юра одну за другой бросил две гранаты - это были привычные,
китайские, с которыми работали в блаженной памяти учебном центре. Возле
одного из танков полыхнула лужа солярки...
прокричал в ухо Юре Олейник. - Давно... Он умел их бить... Он говорил:
если им в ответ стреляют, они теряются, понял? Они любят воевать с
трусами... Они не готовы к ответу, поэтому у них и можно выиграть даже в
безнадежной позиции...
яркие машины и безумные рыбаки-подледники, рассевшиеся со своими
сундучками на синеватом слабом льду.
что у вас с деталями полный порядок, а теперь... Я уж не говорю, что вы с
оружием нахомутали. Проконсультировались бы, что ли, а то у вас не
разберешь, где пулемет, где гранатомет. Сами-то небось кроме детских
игрушек, ничего в руках не держали...
широкое окно, выходящее в пустое снежное поле, шпарило удивительное даже
для этих, всегда солнечных дней солнце. Седой расстегнул джинсовую рубаху,
обнаружив толстую цепочку с массивным золотым крестом.
говорит на скул инглиш, да еще и с ошибками... Ладно, дело ваше, хотите
позориться перед читателями и профессионалами - давайте. Но место нам
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Лондон Джек
Шилова Юлия
Корнев Павел