Сергей КАЗМЕНКО

ИСПОЛНИТЕЛЬ ЖЕЛАНИЙ

- А кстати, шеф, почему вы не отловите айгла для себя?

- Не вижу смысла, - буркнул я в ответ и подбросил в костер пару
веток. Было время, когда мне нравилось вот так сидеть у костра и отдыхать
после тяжелого дневного перехода. И неспешно беседовать с людьми, которых
я вел. Кого только ни водил я за эти годы... И ученых, и авантюристов
каких-то, и богачей, сбесившихся от обилия денег и не знающих, куда их
потратить, и бедняков, почти нищих, с трудом добравшихся на последние
гроши до этих мест в надежде поправить свои дела, и разных темных
личностей, с которыми - теперь-то я понимаю это - было бы лучше вообще не
связываться. Раз даже вел отставного министра - вот уж не пойму, ради чего
он мог отправиться в этот поход, чего ему там не хватало в его
министерской жизни? Разные были люди, разные судьбы, разные интересы. И
мне было интересно с ними. До тех пор, пока не понял я, что же их всех
объединяет.

Да, было время...

- Неужели у вас нет никаких желаний? - Эйгон не хотел униматься.

- Нет, - ответил я, и добавил, чтобы поскорее закончить разговор: - У
меня нет таких желаний, которые мог бы исполнить айгл.

- Трудно в это поверить, - пробормотал несколько смущенно Эйгон, и
разговор этот, наверное, прекратился бы, не вмешайся тут Раджкар:

- Вы, наверное, просто не знаете, как обращаться с айглом, шеф. Если
обращаться с ним умело, он может выполнить любое желание. Уверяю вас,
буквально любое. У меня в этом деле богатый опыт.

Жирный хорек, - подумал я. Но без особой злобы. Слишком я устал,
чтобы злиться как следует. Да и привык я уже к ним ко всем. Привык, как
они рассуждают про айглов. Привык к тому, что они собираются делать с
этими существами. Собственно, чем я-то сам лучше - ведь я им всем помогаю.
Нисколько я не чище их всех. А то, что сам не завел себе айгла... Этого им
не объяснишь.

- Если бы я не был таким лопухом, не пришлось бы мне сейчас тащиться
за новым айглом, - Раджкар лежал на спине, подложив под голову рюкзак, и
смотрел куда-то вверх, в звездное небо. - Вообще, по-моему, глупость это -
что айгла надо обязательно отловить собственноручно, чтобы он исполнял
твои желания. Наверняка глупость. Типично для нашего правительства:
заявить, что вера в способности айглов, не более, чем суеверие. И на
всякий случай ввести ограничения. Просто кто-то в там боится, что в
противном случае все айглы окажутся в руках тех, кто может за них
заплатить. Кому-то там наверху это не нравится.

Не только наверху. Мне, например, тоже это не нравится. Только я
молчу. Потому что что вообще могу я сделать, чтобы это было не так? Все
равно ведь, и это не секрет, рано или поздно айглы попадают-таки в руки
тех, кто может за них заплатить, и никакая самая строгая регистрация не
может предотвратить этого. Запреты никогда не ликвидировали преступный
бизнес - просто всегда росли цены. А те, против кого, казалось бы, запреты
эти направлялись, богатели еще больше. Таковы законы этого мира.

- А как вы собираетесь использовать своего айгла? - не отрывая глаз
от огня, спросил Эйгон.

Раджкар как-то утробно не то засмеялся, не то заурчал:

- Это весьма деликатный вопрос, коллега. Весьма деликатный.

Он с самого начала похода называл Эйгона "коллегой". Видимо, имея в
виду, что цель похода у них одинаковая. А может, это просто было привычное
для него обращение. Хотя меня он так, конечно, не называл.

- И все-таки.

Раджкар повернулся на бок и, опершись на локоть, посмотрел на Эйгона
через костер. Потом спросил:

- Как по-вашему, сколько мне лет?

- Лет сорок - сорок пять, - ответил Эйгон после некоторого раздумья.

- Ошибаетесь, коллега. Когда мне было сорок лет, я ни о каком айгле и
не помышлял. Вас это, несомненно, удивит, но мне недавно стукнуло
восемьдесят три. Восемьдесят три, и ни месяцем меньше.

Эйгон даже присвистнул. Я, правда, не удивился. Я не думал прежде о
его возрасте, но был готов к чему-то подобному. Восемьдесят три, а
выглядит он совсем молодо. И еще удивляется, что его айгл отдал концы. Это
что же надо было с айглом сотворить, чтобы так вот омолодиться? Но я
ничего, конечно, говорить не стал, а Раджкар снова лег на спину и, глядя
на улетающие в темное ночное небо искры, продолжил:

- В жизни есть только одна настоящее ценность - здоровье. Молодость и
здоровье. Это, впрочем, почти синонимы, одно без другого не в счет. Когда
ты молод и здоров, тебе доступно все на свете, а старому и больному
никакие деньги не принесут радости. Человек, знаете, очень быстро
достигает уровня насыщения счастьем, и разница между уровнем счастья,
которое доступно для всех, пока они молоды и здоровы, и тем счастьем, что
достижимо лишь для избранных, призрачна. Так же и со страданием, кстати
говоря, и мы всю жизнь колеблемся между двумя этими состояниями,
попеременно пребывая то в одном, то в другом. А потому просто глупо идти
на какие-то крупные жертвы ради призрачного повышения уровня своего
счастья. Этой цели надо добиваться с наименьшими затратами - вот, если
хотите, моя жизненная философия.

Раньше меня бы это, может, заинтересовало. Раньше я, возможно, даже
поспорил бы с ним. Ну хотя бы о том, что нельзя низводить счастье до
физиологического уровня, что есть счастье творчества, равно как и муки
творчества. Но теперь мне было все равно.

Помолчав немного и не дождавшись никакой реакции, Раджкар продолжил
свои рассуждения:

- Я знал психов, которые пытались добыть айгла совсем по другой
причине. Собственно, на первый-то взгляд, все почти преследуют другие
какие-то причины. Одним нужны деньги, успех в делах. Другим - талант. Как
будто айгл может дать им то, что от бога. Третьи отправляются в эту
проклятую дыру во имя любви, - Раджкар снова не то засмеялся, не то
заурчал, а я невольно бросил взгляд на Эйгона. Мне показалось, что он
покраснел, но в пламени костра никто не выглядит бледным. - Но, если
разобраться, - продолжил Раджкар, - все это сводится к одной единственной
цели - к достижению счастья. А самый простой, самый надежный путь к
счастью - это обретение молодости и здоровья. Все остальное приложится. -
Он немного помолчал. - Правда, есть и другие - те, кому айгл нужен для
мести. Вот это уже действительно ненормальные.

Минут пять, наверное, все молчали. Потом Эйгон, наконец, подал голос:

- Но ведь сами по себе молодость и здоровье не дают счастья. Ведь
этого мало.

- Если вам этого мало, коллега, то айгл вам ничем не поможет. Потому
что это очень большой вопрос - удовлетворит ли тебя то, что ты получишь с
помощью айгла, если ты не умеешь радоваться тому, чем и так обладаешь.

На этом разговор наш прервался. Мы сидели вокруг костра, глядя в
огонь, и каждый думал о своем. Трещали поленья, закипала вода в котелке,
из леса доносились отдаленные крики ночных птиц. Я не вслушивался - мы еще
не достигли тех мест, где необходимо вслушиваться. Вот когда мы
переправимся на тот берег Кргали...

Наконец, вода закипела. Я вылил половину во второй котелок с
заваркой, накрыл крышкой, а в оставшуюся воду высыпал пакет с концентратом
и снова повесил котелок на огонь. От поднявшихся из котелка запахов
засосало под ложечкой, и даже Раджкар, который, пока мы шли днем,
утверждал, что легко обойдется без пищи одну-две недели - в это нетрудно
было поверить, оценив его жировые запасы - даже он придвинулся к костру и
стал потягивать носом.

Минут через пять я снял котелок с огня, достал комплект одноразовой
посуды и разлил чай и похлебку. Все ели молча и сосредоточенно - я гнал их
сегодня по маршруту с хорошей скоростью и почти без передышки, чтобы тот,
кому это вдруг окажется не под силу, сам отказался бы от похода, пока мы
еще на этом берегу. Но они оба, против ожидания, шли хорошо, и это меня
несколько успокоило. Хотя какие-то предчувствия, которые появились у меня
накануне выхода, все-таки гнездились где-то в глубине сознания.

Я закончил еду первым, кинул свою миску в костер, посмотрел, как она
вспыхнула белым пламенем, озарив начавшие уже подергиваться пеплом угли,
отправил следом кружку и ложку и пошел устраиваться на ночлег. Первую
ночевку я всегда устраивал, немного не дойдя до реки - чтобы спокойно
выспаться, а на другой день начинать переправу уже втянувшись в походный
ритм, не сразу со сна. Я забрался в свой спальный мешок, повернулся на бок
и закрыл глаза. Я еще слышал, как они, о чем-то вполголоса разговаривая,
забирались в палатку, но уснул, пока они устраивались. И проснулся, как
всегда, первым. С рассветом.

Было туманно и зябко. Я сходил к ручью за водой, развел костер и к
тому моменту, когда Раджкар, продирая глаза, вылез из палатки, уже успел
приготовить завтрак. Эйгона пришлось будить, и он спросонья не сразу
понял, где находится. Что ж, это надо учесть и ни в коем случае не класть
рядом с ним на ночь заряженное оружие. Мы быстро позавтракали, сложили
рюкзаки и отправились в путь. День предстоял тяжелый.

Долина Кргали открылась из седловины между двумя холмами, и, взглянув
с высоты на лес на том берегу, я, как всегда, почувствовал легкий озноб. Я
знал, что это постепенно пройдет, что там, на месте, я уже не буду
бояться, а если и испугаюсь, то это не будет тем страхом, что парализует
волю. Но перед тем, как оказаться с опасностью лицом к лицу, я всегда,
неизменно мучился от этого страха, и мне казалось, что и голос мой, и мое
лицо выдают его. Поэтому я старался почти не разговаривать и шел первым. И
еще старался вообразить, что опасность уже совсем рядом, чтобы
мобилизоваться. Хотя какие здесь могут быть опасности по пути в страну
айглов? Опасным этот берег становится лишь при возвращении.

- А вот и Кргали, - бодро сказал шедший вторым Раджкар. - Устроим