упал на снег острыми стеклянными обломками. Черная полоса леса свернулась
в кольцо, и Костя вдруг понял, что это не кольцо, а чья-то исполинская,
обтянутая кожаной перчаткой рука. Рука дотянулась до низкого неба и с
треском разодрала его, словно ветхую простыню. Синие потоки хлынули на
землю, но сливаться друг с другом и не думали, текли по отдельности,
искривлялись, пульсировали, а потом вдруг разом превратились в бледные
круги перед глазами, вспыхнули напоследок голубым пламенем и растаяли во
тьме.
вздохнув, открыл глаза.
линолеуме от нее протянулась бледная дорожка. Тишину нарушало лишь ребячье
сопение.
Похоже, болезнь разрастается. Сегодня Белый говорил с ним куда дольше, чем
в прошлый раз. И в памяти почти все осталось. Что же это все-таки было?
Сон? Или галлюцинация? Одно другого не лучше. Самое страшное - это Белый.
Кто он такой? Впрочем, вопрос довольно глупый. Ясно ведь - плод больного
воображения. Но почему воображение такое странное? Мама какая-то,
градусник...
улицу, а ребята ведь заходили, звали в хоккей погонять, клюшка у него была
уже новая, синяя с белой надписью "SPORT", тетя Аня подарила на день
рождения... Что, опять?! Опять продолжается бред? Да что же это такое?
Какая еще клюшка, какая там тетя Аня? Черт знает что. Нет, пока не поздно,
надо Серпету во всем признаваться. Может, и не такая уж страшная у него
болезнь. Вылечат и возьмут в Стажеры. Главное - не запустить.
было - если недоспишь, вскочишь по звонку на подъем, встрепанный и злой -
тут уж весь день добра не жди. Даже если ничего такого и не случится, все
равно не избавишься от мелких пакостей. То одно прилепится, то другое.
Они, пакости, если уж заведутся, так не скоро отвяжутся. На опыте
проверено.
красовались тарелки с омерзительно желтой кашей из пшенки. Давно ею не
кормили, Костя уже и расслабился было - и на тебе подарочек! Он ненавидел
эту кашу всей ненавистью, на какую был способен. Еще бы, липкая, вонючая,
с незаметными комками, от которых тянет блевать. Но, разумеется, ты
глотаешь эту гадость, давясь от отвращения, и подчищаешь тарелку серым
кусочком хлеба. Попробуй не доесть - тут же кляузу в Журнал накатают. А то
и в Изолятор потащат, проверять здоровье. И обнаружат ту самую болезнь.
Нет, лучше не рисковать. И мало того - приходилось за пацанами смотреть,
все ли едят как следует. Помощник должен обеспечить "стопроцентную
съедаемость". Он помнил, как когда-то давно Андрюха Кошельков, тогдашний
Помощник, брал его своей потной ладонью за волосы и тыкал лицом в
недоеденную тарелку. После чего уводил в палату воспитывать. Даже сейчас,
хотя с тех пор протянулась вечность, от этих воспоминаний тоскливо ноет в
животе. Но делать нечего, сам теперь Помощник, сам следи за порядком...
отправилась минут через десять после того, как на мойку была отнесена
последняя тарелка. Это оказалась Рыжовская тарелка, и Костя тоскливо
подумал, что надо же еще заниматься с придурком, координацию развивать.
Что поделаешь - сам Серпет велел. А когда заниматься, если до обеда школа,
в тихий час - нельзя, а потом - тренировка с куревом? Ох, не сорвалось бы
дело! А ну как их заловит Валера, неожиданно войдя в пропахшую дымом
раздевалку? Впрочем, ладно, смелость города берет. И, однако же, Костя
чувствовал, что добром Лехина затея не кончится.
- высокие потолки классов, стены, затянутые коричневым бархатом,
исчирканные шариком парты, "шлемы познания" - железные колпаки с
тянущимися куда-то в пол проводами. Такой колпак полагалось напялить на
голову, нажать вмонтированную в парту черную кнопку - и все, отрубаешься.
А потом приходишь в себя за пять минут до звонка, осоловело смотришь на
доску. Там аккуратным почерком выведены оценки по всей Группе. Насколько,
значит, усвоили очередную тему. И вновь появляется непрошенная мысль -
чему же их все-таки учат? Но знать не полагается, потому что - рано. Вот
после Распределения, когда они пройдут сквозь Откровение - тогда другое
дело. Тогда вся заложенная информация высветится в голове, тогда...
знать, каковы дела в Группе. Чтобы написать Серпету очередной отчетик.
Смехота - неужели без Костиных отчетиков он об отметках не узнает? Но
порядок есть порядок.
никто тебя не учит во сне, там все самостоятельно...
считать очередной Васенкинской двойки. Совсем Саня распустился! Это же
надо - кролика погладил! Вчера он хоть пробовал что-то сделать, а сегодня
оборзел до крайности. Так прямо и заявил Василию Андреевичу: "Что хотите
делайте, а мне его жалко!" И, взяв кролика на руки, погладил.
челюсть отвисла от таких наглых Васенкинских фокусов. А Костя почему-то
подумал, что кролик, наверное, теплый, и что у него испугано колотится
сердце. Впрочем, нечего глупостями голову забивать. Главное, это новая
Санина двойка. О которой надо писать Серпету рапорт.
Васенкину. Тот молча кивнул.
там интересоваться, и так все с Саней теперь ясно.
с какой-то непонятной досадой. - За двойку, само собой, накажу, как
обычно, а на Первый-то тебе зачем? Ты пойми, вся Группа из-за тебя
страдает. А на Первый попадешь - нас в худшую категорию переведут. Может,
хоть сейчас исправишься?
убивать. Они ведь живые... Как мы с тобой.
Петровичу.
тебе сам велел.
так, странное чего-то сегодня творилось с Васенкиным, не похож он казался
на самого себя, а может быть, наоборот, слишком похож - но Костя только
сейчас это заметил. Может, не только в Сане дело?
Наблюдательницы - сегодня за дежурным столом восседала Марва со своим
вечным вязанием - он спустился по крутой лестнице ярусом ниже, в
раздевалку. Там уже многие сидели, хотя до начала занятия оставалось еще
четверть часа, если не больше.
остальные промолчали. Косте это почему-то не понравилось.
поинтересовался он. - Будем?
кедах. - Больно шустрый выискался. Еще тренировка не началась, а уже
лезет.
отличался особой сдержанностью.
похоже, достала его жизнь, и потому он то и дело срывался на крик,
отвешивал подзатыльники, заставлял бегать кругами по залу. Нерадивых
подгонял пинками. Косте хоть и не попало, но и без того подпорченное
настроение окончательно скисло.
все происходит по расписанию. В нужное время раздастся резкий, бьющий по
ушам звонок, и Валера перестанет зверствовать.
раздевалку.
Теперь снаружи в раздевалку никто войти не мог.
бросился к своему шкафчику, долго возился там, после чего торжествующе
помахал нераспечатанной пачкой сигарет.
новенький коробок.
пачку. - Значит, так, кореша. В очередь стройтесь, сам буду выдавать.
Емилина Ника
Сертаков Виталий
Доставалов Александр
Афанасьев Роман
Грабб Джеф
Сертаков Виталий