Чтение 10–й страницы книги ~Бэтмен возвращается~

"Интересно, куда он денет мой труп", - это было последнее, о чем
подумала умирающая секретарша.

- Ха, - вдруг сказал мистер Шрекк.

И Селина увидела, что она почему-то еще не умерла, а совсем напротив,
стоит перед боссом. И он улыбается и стоит уже не над ней, а в двух шагах.
И ничего страшного не произошло.

- Ха, - повторил он.

Идиотская улыбка стала непроизвольно расползаться по испуганной
мордашке помощницы, и она расхохоталась.

"Действительно глупо. Чего это я?"

- Честно говоря... Ой! Вы меня действительно напугали, - она совсем
расслабилась, поправила очки и сделала шаг от окна.

Макс отвернулся от нее. И в эту же минуту его правая рука нанесла
Селине хлесткий удар по лицу. Одним молниеносным прыжком он налетел на
девушку и со страшной силой бросил ее на оконное стекло. Оно взорвалось,
не выдержав удара.

Селина почувствовала, что падает в холодную пустоту ночного города.

Дикий истошный крик. Эхо, отраженное от соседних домов...

Последнее, что она увидела - это желтый прямоугольник окна на черном
мрачном здании. Он удалялся, стремительно уходя вверх.

Макс выглянул из разбитого окна. На снегу неподвижно лежала мисс
Кайл. Матерчатый тент с изображением все той же кошачьей рожи зиял черной
рваной раной там, где раньше скалились острые зубки. Кошка Шрекков сожрала
не в меру добросовестную юную секретаршу.

"И чего это ноги болеть перестали? Стоп. И не только ноги... И тело
почему-то не чувствуется. Нет, правду говорят: "Если ты проснулся утром, и
у тебя ничего не болит, значит ты умер". Но... Где я? Так-так... Мусорка
какая-то. Грязная. Женщина в снегу лежит. Красивая. Боже мой! Знакомое
лицо! И имя ее... На языке вертится, щекочет, а не вспоминается. Ну... Ой,
а что это с ней, интересно, произошло? Как бы не замерзла. Ну, сейчас.
Сейчас я. Давай... А! А! А!.. Руки! Где? Взять ее не могу! Где я? Я?! Я?!

Ага... Вот я. Это, значит, я лежу, и я хочу. Значит... Действительно,
уже ничего не болит. А жаль. Миссис Киска одна останется. Позвать бы.
Миссис Киска! Кис-кис! Ох! Кричи не кричи... Все равно никто не услышит.

- Почему это не услышит!

- Кто ты?

- Глаза разуй, детка.

- Ой, киска, ты пришла! Моя хорошая! Я тебе так благодарна. Я,
понимаешь ли, умерла...

- В который раз?

- ?..

- Ой, извини, я забыла. Это у кошек девять жизней. И поэтому, когда
мы умираем, то девять раз понарошку, в вот в десятый - уже навсегда.
Хочешь попробовать?

- Ну... Я не знаю. Я все-таки не кошка. Я - помощница, секретарша...

- Ну и будешь опять секретаршей! Никто тебя не заставляет на
четвереньках ходить. И вообще, за людьми обычно приходят либо сверху с
золотым сиянием, либо снизу с чернильными волнами. А за тобой что-то никто
не торопится. Не пришли. Совсем. Значит, ты не человек.

- То есть как? Всю жизнь была секретарша, человек, а теперь умерла -
и никто?

- Кошка, наверное. Ну... В душе, конечно. У нас тоже так. Девять раз
никто не приходит. Хочешь оживай, хочешь так, без шкуры привидением бегай.
Но вот только, если шкуру уничтожат, то ты так привидением навсегда и
останешься. Хочешь?

- Не знаю...

- О святой Томас! Для чего я тебя, тупую крысу, уговариваю?! Ну
подумай сама. Всю свою дурацкую жизнь ты провозилась с кошками. А кошка
кошку видит издалека. Так?

- Ну... Всю или не всю...

- Так! Уж я-то знаю. Столько лет вместе в одной кровати проспали. Это
раз! Живешь ты в каком-то кошачьем домике, только бантика на шее не
хватает. Так? Так! Создала себе корзинку и спишь там. Одомашнилась. Это -
два! И, между прочим, за тобой не пришли. Это уже три! Хватит?

- Ну, дожила! Ругаюсь с собственной кошкой!..

- Это не "дожила", это называется по-другому. Ну так что, будешь
оживать или поговорим через недельку?

- Подожди! Не убегай! Я как-то... Ну... Я не думала...

- Думала - не думала. Не видишь что ли? Остываешь уже! Тебя потом
что, неделю реанимировать?

- Да, действительно. Вот и кожа уже синеет. Боже мой! Ведь на
мусорке! Как некрасиво! Нет! Ни за что! На мусорке мне умирать совсем не
нравится! Может, пойти другое место поискать? Как ты думаешь?

- Поищи, поищи. Вот и я говорю. Грязно здесь. Негигиенично и
непоэтично.

- Ладно, давай. Как это делается?

- Все просто. Сейчас других котов позову. Отогреют тело. Ну, просто
лягут вокруг и отогреют. А ты подойдешь и ляжешь прямо сверху. Как только
температура приблизится к нормальной, ты провалишься внутрь. Там темно, но
ничего, пытайся сразу открыть глаза, пошевелиться, почувствовать хоть
что-нибудь. Главное - не бойся. Мы рядом, мы поможем. Ну что? Мяу?

- Мяу!

Желтая дверь с изящным витым номерком распахнулась в темный
коридорчик, который незаметно переходил в гостиную и кухню. Маленькая
уютная квартирка, расположенная на втором этаже, отличалась редкой
опрятностью и чистотой. Глядя на большие, круглые, идеально вычищенные
половики и сверкающую кухонную утварь, расставленную по своим местам,
можно было подумать, что здесь никто не живет, что это просто рекламная
квартира или студия.

Но нет.

На пороге появилась растрепанная, необычайно бледная девушка с
кровоподтеком на лбу. Она включила свет и проговорила безжизненным
голосом:

- Дорогой, я уже дома. Ой, я забыла, я же не замужем.

Затем дошла до ближайшего стула, положив на него изящную черную
кошку, которую до этого, как папку, держала под мышкой, сняла изодранную
драповую куртку и аккуратно повесила ее на спинку. Подойдя к холодильнику,
девушка вытащила пакет с молоком и, так и не захлопнув дверцу, подошла к
кошачьему блюдечку. Она двигалась медленно и четко, словно заведенный
автомат, глядя прямо перед собой и не обращая ни на что внимания.

Селина плеснула молока, рука с пакетом "задумалась", и молоко
пролилось на пол. Не обращая внимание на образовавшуюся белую лужу, она
подошла к столу, поставила локти на его край и отхлебнула из пакета. Рука
снова чуть промедлила, и струйки белой жидкости побежали по лицу, по
платью, вниз, вниз, словно два молочных водопада.

Вздохнув, девушка вновь поднесла пакет к губам и, обливаясь молоком,
но не отрываясь от пакета, медленно подошла к этажерке, на которой стоял
телефонный аппарат с автоответчиком. Нажала кнопку перемотки. Отошла от
этажерки, все еще обливаясь молоком, и остановилась возле стола.

Включился автоответчик:

- Селина, дорогая, это твоя мама. Позвони мне.

Она отняла пакет от губ.

- Селина, это твоя мама, - приставал аппарат, - почему ты мне не
позвонила?..

- Алло? Селина Кайл? - из динамиков вновь донесся хорошо поставленный
женский голос из рекламного отдела парфюмерной фабрики. - Мы звоним вам,
чтобы спросить, Вы уже пользовались нашими новыми духами? Попробуйте их, -
настаивал голос, - и ваш шеф попросит вас задержаться после работы.

Она взвыла и бросила в автоответчик пакет с молоком. Белые брызги
разлетелись по всей комнате, оставив следы даже на потолке. Но тот
продолжал соблазнять:

- Попробуйте, и он пригласит вас на ужин. В ресторан! Эти духи мы
приготовили специально для таких работающих девушек, как вы.

Селина подошла к аппарату и, вырвав его из сети, ударила об угол
этажерки. Пластиковый корпус лопнул, и детали внутренностей брызнули во
все стороны.

Глаза девушки блеснули, в них внезапно появилась жизнь, губы
растянулись в улыбке. Казалось она наконец проснулась и поняла, что надо
делать.

Отшвырнув растерзанный автоответчик и опрокинув этажерку, она
бросилась к диванчику, сгребла с него плюшевых мишек и тряпичных клоунов и
понесла их к кухонной раковине. Тихонько напевая и хихикая, она вынула из
ящичка стола нож и принялась вспарывать животы игрушек. Она резала и рвала
их матерчатые тела, тучи ваты и тряпок поднимались в воздух. Сейчас Селина
походила на расправляющуюся с птицей кошку, рвущую пух и перья, в надежде
добраться до вожделенной сладкой и теплой плоти. Затолкав останки игрушек
с ток раковины, она включила измельчитель. Взревел моторчик, и из
отверстия слива, как из жерла вулкана, фонтаном полетели клочья пушистой
обшивки и пуговицы глаз.

Отшвырнув нож, она взяла с плиты тяжелую чугунную сковородку и
двинулась в гостиную, орудуя ею, как булавой, обрушивая страшные удары на
все, что попадалось на глаза.

Срывались маленькие картинки, билось стекло ажурных рамок, на их
месте на стене оставались глубокие рваные провалы от ударов сковороды.
Ухнула и разлетелась вдребезги зеркальная полочка с тюбиками кремов,
флакончиками дезодорантов и фарфоровыми фигурками поющих птиц.