Чтение 5–й страницы книги ~Горец 1~

медведя с длинным плюмажем из конского волоса, закрепленным на вершине, и
протянул шлем хозяину.

- Мак-Лауд - сильные воины. Я бы не стал рисковать своей шкурой ради
какого-то одного...

Мэрдок поправил капюшон шерстяной накидки, наброшенной поверх
панциря.

Рыцарь надел шлем. В обрамлении мощных клыков его бледное лицо
выглядело как маска самой смерти.

- Скажи, Мэрдок, что ты знаешь о Конане Кодкелдене из клана Мак-Лауд?

- Я ничего о нем не слышал, - вождь Мак-Кримонс покачал головой. -
Тугл Мак-Лауд - хороший воин, а Кодкелден... Нет, не слышал.

- Это совсем еще мальчишка...

- Зеленый сопляк? И ты ищешь встречи со щенком?!

- Да. Но мне он нужен живым. Только живым.

- Это бой, смелый Мак-Крагер. Я ничего не могу гарантировать.

- Можешь. И постарайся не перепутать. На нем будет короткая накидка
поверх кожаной рубахи без металла; кроме того, у парня длинные каштановые
волосы, голубые глаза... Короче, если хоть кто-нибудь из твоих головорезов
его тронет, будет иметь дело со мной.

- Ну-у, как хочешь... Это твое дело, и я в него не лезу. Я, конечно,
предупрежу своих людей о твоей просьбе, но... - Мэрдок сделал шаг в
сторону, собираясь уйти, но вдруг, у вновь развернувшись к своему угрюмому
собеседнику, спросил: - Сколько я тебе должен за этот бой? Ты мне так и не
назвал цену. А я привык заранее договариваться с наемниками.

- Тысячу! Тысячу полновесных звонких монет!..

- Что? Но ведь это...

- Тысячу получишь ты. Если Кодкелден сегодня останется жив и
встретится со мной. Я тоже люблю заранее договариваться с наемниками.

У Мэрдока отвисла от удивления челюсть. Ничего не ответив, он
заспешил к уже начинающим построение воинам. По дороге вождь погладил
бороду и задумчиво пробормотал:

- Сумасшедший. Впрочем, какая мне разница...

- Помни о нашем договоре, Мэрдок! Мальчишка - мой! - крикнул вслед
черный рыцарь, потрясая над головой двуручным эспадоном и подобрав свою
волчью шкуру, тоже пошел к войскам.

Из-за длинного свеженасыпанного вала выбежала цепь воинов, держащих
большие деревянные щиты, обшитые бычьей кожей со стальными многогранными
бляхами в центре. Построившись в сплошную стену, воины дружно выставили
вперед копья, организовывая непроходимое препятствие для вражеской
конницы. За ними выстроились лучники и тяжеловооруженные отряды
пехотинцев.

Над холмами мелодично, но грозно запели волынки, призывая к бою, и
резкие голоса боевых рогов тяжело подхватили боевой призыв. Звуки сплелись
в один протяжный гул. Желтое полотнище, возникшее из-за гряды, развевалось
на пронизывающем ветру, и при каждом новом порыве ветра казалось, что
голова черного быка опускает рога, направляя их на вражеский стан и
готовясь поднять на их острия противника, подбросить его в воздух и затем
растоптать мощными копытами. Застучали барабаны, вынуждая кровь быстрее
пульсировать в венах.

- Смерть Мак-Лауд! - закричал Мэрдок при виде ненавистного знамени.

Хриплые грозные голоса вознесли этот клич высоко в хмурое небо...

...Тугл провел пальцем по лезвию своего меча и, разминая плечи,
покрутил клинок над головой.

- Сегодня славный день, Конан, - сказал он и похлопал молодого
Кодкелдена по плечу. - Не раскисай сразу. Помни, что твой враг не будет
жалеть тебя. И в конце концов все зависит от того, кто нанесет удар
первым. В случае чего, все равно мы все встретимся в нашем шотландском раю
на Аваллоне. Вперед! И не замочи свой килт! - в его густой бороде
промелькнула необидная улыбка.

- Да здравствует Мак-Лауд! Смерть Мак-Кримонс!

Конан обнажил свой меч и вместе с остальными бросился бегом в ложбину
между холмами, где их уже поджидали отряды противника.

Что вы знаете о битве? О той битве, когда ледяной ветер обжигает
лицо? О настоящей битве, которая по традиции происходит всегда рано утром,
чтобы солнце успело увидеть кровь. Когда все мужчины твоего клана,
вооруженные дедовскими мечами-клейморами, в клетчатых килтах и со старым
родовым знаменем на Т-образном древке, с восторженно-злыми лицами
спускаются по склону холма навстречу таким же людям, но из другого клана,
из другого рода, и уже поэтому не заслуживающих этой жизни. Она просто
слишком хороша для таких ублюдков, которые - как, впрочем, и ты - жаждут
только одного - твоей смерти и смерти всех твоих родичей. Поэтому чувство
звериной ненависти переполняет тебя и, предвкушая возможность убить врага,
ты несешься вперед, обнажив меч; несешься навстречу этим людям, навстречу
злым горящим глазам и перекошенным в дикой ярости ртам. Бежишь, ожидая
решения, которое должно снизойти свыше - оттуда, с небес - и дать или не
дать тебе шанс выжить... Но нет. Это не главное. Перед боем об этом не
думаешь. Просто пришла пора драться, и поэтому тебе страшно и весело
одновременно, и остро чувствуется утренняя прохлада. Особенно остро. Как
никогда.

Раскат грома заставил Конана остановиться и замереть.

Подняв глаза, он посмотрел вверх. Голубое небо было чистым и
безоблачным. Откуда же гром?

Неподалеку на остром уступе отвесной скалы был отчетливо виден
всадник на вороном коне.

Блестящее лезвие широкого клинка незнакомой формы сверкнуло в его
руке. Черный плюмаж шлема развевался на ветру, словно косматый темный
штандарт. Конь воина то и дело вставал на дыбы, выбивая копытами искры из
гранитного постамента.

Ослепительный зигзаг молнии - словно бог полоснул огненным мечом -
рассек небо и обрушился прямо на всадника. Гром чуть не оглушил Конана,
наполнив голову вибрирующим звоном. Странное, почти животное чувство
подсказывало ему, что удивительный всадник и молния в ясном небе неспроста
появились в это утро. Конан видел черного воина впервые, но ему почему-то
почудилось, что он знает этого рыцаря. Знает очень и очень давно, всю
жизнь, а может, и больше. Страшная боль вспыхнула в груди - и тут же
пропала, унесенная порывами холодного ветра, проникающего ледяными
кристалликами под доспехи.

Оцепенение прошло, и Конан с головой погрузился в звон и рев
окружающей его битвы. Ряды смешались, и он очутился в самом центре
кровавой схватки. Тугл, забияка и насмешник Тугл, постоянно опекавший его,
исчез - и Конан никак не мог найти его оленью пятнистую накидку в бушующем
море спин, мелькающих вокруг.

- Мак-Лауд! - пронзительно закричал Конан, но его голос потонул в
скрежете стали и воплях умирающих людей.

Солдаты в незнакомых юбках пробегали мимо него, размахивая длинными
клинками клеймор и древками алебард со сверкающими полумесяцами лезвий.
Конан поднял меч в надежде, что бегущий навстречу враг не успеет нанести
удар первым, что он опередит смертоносное движение. Вот Мак-Кримонс все
ближе, ближе...

Но искаженные гримасой ненависти лица проносились мимо, как будто не
замечая Конана. С воплем он бросился на одного из бегущих. Это был
коренастый бородач в тяжелом панцире и с секирой в громадных волосатых
лапах. Но тот лишь парировал сокрушительный удар Кодкелдена, отклонившись
в сторону и оттолкнув его рукояткой секиры, и побежал дальше.

Юноша ничего не понимал. Он - молодой воин, жаждущий славы, и в этом
бою он оказался в положении невидимки. Неизвестно почему, но никто не
замечал его, просто не обращая на Конана никакого внимания. Даже копья и
стрелы, летящие над головой, огибали юношу, как заколдованного. Он
двинулся навстречу вражескому всаднику, бешено размахивающему широким
палашом, отбиваясь сразу от четырех окруживших его противников.

- Сразись со мной! - в очередной раз завопил Кодкелден, бросаясь на
всадника и подставляя свой меч под удар палаша.

- Пшел, щенок! - рыкнул всадник, уводя оружие в сторону.

Сильным ударом ноги он отшвырнул Конана в грязь, куда через мгновение
рухнул круглолицый детина с большим мясистым носом и выпученными круглыми
глазами. Из-под съехавшего на затылок шлема выбивались слипшиеся от пота и
грязи пряди жестких и курчавых волос.

- Сразись со мной! Ну хоть ты!.. - взвыл в отчаянии Конан,
набрасываясь на упавшего.

Детина зажмурил глаза и, плюнув липкой слюной в юношу, отшатнулся,
поднимаясь на четвереньки. За его спиной появился пожилой горец из клана
Мак-Лауд, держащий в руках длинный кинжал с большой крестовиной и
крестящий им воздух, как настоящим распятием. Увидев врага у своих ног, он
ловко схватил его за шиворот и приподнял, запрокидывая голову несчастного
назад. Лезвие проползло по горлу, разделяя дергающийся кадык надвое.
Фонтан крови брызнул из перерезанного горла, заливая клинок и руку,
багряным потоком покрывая грудь бьющегося в предсмертной пляске тела. Рука
убийцы разжалась, отпуская голову; окровавленное лезвие исчезло в широком
рукаве льняной рубахи. Горец зачем-то перекрестил захлебывающегося в
собственной крови детину и метнул непонимающий взгляд на все еще лежащего
в грязи Конана. Юноша опустил испуганные глаза, боясь, что его заподозрят
в трусости. И утирая рукавом плевок, поднялся на ноги.

Разбрасывая могучими ударами наседавших врагов, Тугл вынырнул из-за
переломанных прутьев повозки, над которой до сих пор торчало древко с
черным стягом с желто-голубыми цветами трех лесных фиалок по полю.

- Ну как? Еще не наделал под себя, братишка? - тяжело дыша, прохрипел
он, приближаясь к Конану.

- Никто не хочет сражаться со мной, - пожаловался юноша. - Наверное,