ближайший узловатый ствол, полез вверх, нащупывая ветки потолще. И увидел,
наконец, отблески костров. Трепещущий свет наскакивал на темноту далеко
позади, и можно было выбираться на дорогу - пусть часовые озерных
метателей напрасно караулят хоть до следующего полудня!
когда Грон выехал из леса. Дорога уходила вниз, к необъятным холмистым
пространствам, застывшим под неярким светом, льющимся с высоты.
Пространства казались спокойными и пустынными - и Грон облегченно вздохнул
и расправил плечи, предвкушая отдых на рассвете. Вот только сделать еще
один бросок. Сейчас он пришпорит Тинтана, умчится в глубь этих тихих
пространств, подальше от леса, от озерных метателей - и тоже устроит
привал. Хоть короткий, но все-таки привал.
многократное эхо застучало, заметалось между холмами, уносясь к звездам, и
устремился в лицо душистый поток ночного воздуха, настоянного на
нетронутых травах. И вдруг прокатился над холмами свирепый рев, словно
разом проснулись семьсот семьдесят семь духов черных равнин, словно
исторгли злобный вопль вырвавшиеся из пучины пожиратели звезд, когда-то
низвергнутые с небес в древней битве с духами рассвета. Рев раздирал
ночную тишину, и, казалось, звезды содрогнулись в небе - и Тинтан тревожно
заржал, продолжая мчаться сквозь ночь.
горбатый громоздкий силуэт с багровыми сверкающими глазами и, выхватив
меч, направил Тинтана вверх по склону, потому что дракон, вытянув
когтистые лапы перед собой и продолжая реветь, теснил светловолосого
всадника на белом коне, отчаянно размахивавшего обломком копья. Белый конь
оступился, всадник едва удержался в седле и огромная лапа чудовища накрыла
его. Грон подлетел сбоку, с размаху рубанул мечом раз, другой, третий...
Дракон вздрогнул, захрапел, повернул остроухую уродливую голову к новому
противнику, разинул зубастую пасть - и Грон, вздыбив коня, изо всех сил
ткнул мечом прямо в выпуклый багровый глаз. И оглох от дикого вопля,
сотрясшего небо, и унесся вместе с Тинтаном к груде камней на склоне,
возле которой пытался встать на ноги белый скакун и неподвижно лежал
ночной незнакомец.
хвостом, поднимая пыль, и медленно заваливался на спину. Грон, крепко
сжимая ногами бока коня, кружил рядом, держа меч наизготовку, внимательно
следя за каждым движением издыхающего порождения мрака. Дернулась - и
опустилась трехглазая голова, и иссяк фонтан, бивший из раны.
вновь смотрела на нижний мир отстраненно и печально. Грон быстро спешился,
подбежал к незнакомцу, осторожно перевернул на спину. Незнакомец застонал,
не открывая глаз. Кожа на его щеке была содрана, лицо и спутанные волосы
потемнели от крови, так же как и разодранный лапой дракона плащ. Он был
совсем молод, хотя и не уступал Грону ростом и широкими плечами. На его
груди висел на тонкой цепочке изогнутый нож с белой костяной рукоятью.
дракона громоздилась на склоне шагах в тридцати от камней, все еще
придавливая холм своей тяжестью, но уже медленно опадая, словно
проваливаясь внутрь себя, меняя очертания. Скоро сквозь нее будут видны
звезды, и дракон растворится, уйдет в тусклый неведомый мир, населенный
только тенями, только отражениями, только воспоминаниями обо всех,
когда-то существовавших под солнцем.
Нужно отре... зать кусок... когтя...
себя. Тогда все поправимо.
было спешить, иначе коготь исчезнет вместе с драконом, - а когда вернулся,
незнакомец уже полусидел, привалившись спиной к камню, и постанывая от
боли.
драконьего когтя.
лучше. У меня есть ориосская мазь, ее нужно только немного разогреть.
Тинтан, иди ко мне!
хозяину, подошел, поводя глазом в сторону тающего тела дракона. Грон
порылся в сумке, извлек два туго перетянутых веревками мешочка - темный и
светлый, небольшую медную чашу с вычурными ручками в виде диковинных рыб и
узкий сосуд с остроконечной крышкой, блеснувшей в свете Ночной Сестры.
Присел, развязал веревки, высыпал на землю немного белого порошка из
одного мешочка, добавил черного, похожего на толченый уголь, из другого,
перемешал лезвием кинжала. Раздалось тихое шипение, что-то затрещало - и
высыпанное из мешочков содержимое вдруг стало багровым, словно драконий
глаз, и Грон прикрыл рукой лицо, заслоняясь от жара. Откупорил сосуд,
наклонил над чашей - потянулась из горлышка густая прозрачная масса;
поставил чашу на багровое горячее пятно. Незнакомец настороженно следил за
действиями Грона.
раны и тебя сразу потянет в сон. Ты уснешь, а утром будешь таким же, как
до столкновения с этим чудовищем. Наберись терпения, скоро боль пройдет.
залил водой из фляги горячее пятно из смеси чудесных порошков и немного
постоял, задумчиво глядя на звезды. Он ни на мгновение не забывал о
ночующих в лесу озерных метателях. Двинувшись дальше в путь, они, конечно,
заметят следы копыт на дороге и, безусловно, постараются узнать, кто и с
какой целью из обогнал. И куда спешит. Но бросить чуть не ставшего жертвой
дракона неосторожного юношу было просто невозможно. Что ж, надо подождать
до утра. "Утро мудрее, чем вечер", - подумал Грон и усмехнулся: кажется,
он придумал неплохое высказывание, достойное семи мудрецов Искалора!
подняться на холм; туша дракона бесследно растаяла, чудовище погрузилось в
мир теней. Когда он отрезал кинжалом коготь для незнакомца, то заметил,
что из земли возле раздвоенного конца длинного драконьего хвоста словно бы
истекает слабый дрожащий свет. Тогда не было времени полюбопытствовать,
что же это за странный свет - нужно было спешить к израненному юноше. Так
почему не сделать это теперь?
драконы, не ревели, сотрясая небеса, не бросались на одиноких неопытных
всадников. Хотя кто на кого напал, было пока неясно. Почему всадник
свернул с дороги и оказался на холме? И зачем ему драконий коготь? Может
быть, именно из-за этого когтя юноша так опрометчиво и напал на дракона?
недавно метался по земле хвост чудовища. И увидел круглое углубление в
половину человеческого роста. Странно гладкие, словно зеркальные, склоны
все еще слабо светились, но тускнели все больше и больше. На вогнутом дне,
рядом с какими-то палками, похожими на обломки копий, и набитыми чем-то
мешками, лежали, раскинув руки, два обезглавленных тела. Грон невольно
стиснул кинжал и сдавленно выругался, помянув пожирателей звезд. Жертвы
дракона? Он вгляделся получше и изумленно поднял брови. В яме лежали не
трупы, а диковинная черная одежда с узкими длинными рукавами и штанинами.
Словно стянули кожу с человека и бросили в яму.
одежду. Склоны потухли, словно кто-то задул спрятанную внутри, с обратной
их стороны, слабые свечи. Сидя на корточках, Грон перебирал и разглядывал
то, что, вероятно, охранял дракон, и быстро все сообразил. Черная одежда -
не простая одежда. Удивительно легкая, скользкая на ощупь,
беспрепятственно растягивающаяся, но тут же принимающая прежнюю форму,
стоит только разжать пальцы. Странная гладкая ткань, словно бы
изготовленная не на ткацком станке, а целиком отлитая из какого-то
неизвестного материала. Грон пытался порвать ее, разрезать кинжалом,
проткнуть насквозь, однако она не поддавалась. Почти невесомая, но
удивительно прочная защитная одежда, творение неведомых мастеров. Нет, не
зря ее охранял дракон! Уж не небесные ли искусники, живущие на Ночной
Сестре, изготовили ее и укрыли от чужих глаз в этих таинственных краях?
походили на изделия ремесленников Искалора. Тонкие, полупрозрачные, с
широкой шероховатой лямкой, чтобы надежно держаться на плече. Стрелы были
гибкими, с легким жестким оперением, их острые наконечники, без сомнения,
вполне могли насквозь проткнуть не только человека, но и коня. И стало
ясно назначение двух гладких трубок с поперечной дугой и продольными
прорезями. Трубки были арбалетами необычной формы, их дуги удобно
упирались в плечо.
Ночной Сестры - стрела со свистом унеслась в неподвижный воздух - и,
собрав боевое снаряжение, отправился обратно.
разорванный плащ. Теперь, пока действует ориосская мазь, ничто не сможет
разбудить его, даже рев сотни драконов.
копченое мясо, хлеб, остро пахнущий сыр. Накалывая куски на острие
кинжала, медленно ел, запивая душистым цветочным вином. Вот теперь,
наконец, можно было немного поспать, а потом следить - не появятся ли
внезапно озерные метатели? Ориосская мазь залечит раны юноши не раньше,
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия