закрытые ворота, прошел вдоль стены в гущу растений и устроился на земле,
привычно положив под голову куртку. Он решил не пытаться проникнуть в
город ночью, и подремать до утра, а утром посмотреть и послушать,
оставаясь незамеченным, и потом действовать, исходя из обстановки.
приглушенный ритмичный перестук и негромкое нежное звучание какого-то
музыкального инструмента, похожего на гитару. Протяжно пел женский голос.
Павел представил, как мама стоит сейчас у изгороди и ждет, что он придет
или подаст знак, что жив, что прячется в лесу. Знала бы мама, в какие края
его занесло... Хотя какие это края - он и сам не знал.
откуда взялись здесь невиданные фиолетовые цветы с острыми широкими
листьями, возвышающиеся над ним на длинных черных толстых стеблях. Цветы
шумели, качаясь на ветру. Звезды исчезли, по сине-зеленому небу тянулись
растрепанные облака. Павел привстал, посмотрел налево - ворота все еще
были закрыты, стена, сложенная из серых валунов, уходила чуть ли не к
горизонту, и все пространство перед ней казалось колышущейся фиолетовой
поверхностью озера, рассеченной каменными плитами дороги; посмотрел
направо - и замер. Сквозь разрывы в облаках карабкалось в небо огромное
алое солнце, и длинная алая полоса качалась, тянулась, плыла по волнам
бескрайней водной поверхности, заливающей горизонт. Павел бывал на
Балатоне и на Байкале, и с высокой набережной Капернаума любовался
Галилейским морем, но такого простора ему еще не приходилось видеть. Даже
за Галилейским морем угадывалась темная линия леса, здесь же не было и
намека на то, что где-то за горизонтом может скрываться суша. Фиолетовая
долина сбегала вниз от городской стены к этому необъятному морю,
превращалась в широкую полосу красноватого песка. Волны жадно наскакивали
на песок, их шум сливался с шумом цветов, вдоль берега над самой водой
медленно летели большие пестрые птицы, плавно взмахивая широкими крыльями.
На песке лежали крутобокие лодки с длинными килями.
от каких-то звуков за спиной. Он пригнул голову и обернулся на звуки.
Высокие створки деревянных ворот поехали внутрь, раздалось шлепанье босых
ног по камням - и из ворот нестройной колонной потянулись черноволосые
бородачи в коричневых накидках до колен. Вид у бородачей бал заспанный,
они почти не разговаривали, бредя к Священному Холму. За ними медленно
катили три длинных телеги с сучьями, запряженные неповоротливыми на вид
животными с густой рыжей шерстью и квадратными безухими головами. Широко
расставленные глаза животных казались стеклянными и пустыми.
люди, подобрав автоматы и луки, уже шли сквозь цветы навстречу
неторопливой колонне. Фиолетовый от цветов Священный Холм был единственной
возвышенностью в долине, которая вдали сливалась с морем. Обе группы
встретились на дороге, произошла передача оружия, и вскоре ночные сторожа,
переговариваясь, прошли мимо Павла - он услышал знакомый ленивый смех - и
скрылись в воротах.
автоматы что-то ведь да значили. Ворота оставались открытыми. Монотонно
шумели, качались цветы, облака догоняли друг друга, цеплялись лохмотьями,
сливались, как капли воды, наваливались на солнце, подушками обкладывали
его - и затянули-таки, спрятали, выкрали у ветреного утра, стерев
только-только начавшую розоветь дорожку на неспокойной воде.
подошвами крепких высоких ботинок, вышли широкоплечие мужчины в просторных
рубашках, заправленных в подпоясанные шерстяными поясами широкие штаны.
Мужчины шли по двое, один за другим, неся на плечах мачты со сложенными
желтоватыми парусами и длинные весла. Они свернули с дороги, пройдя мимо
Павла, и начали спускаться к морю по тропе, тянущейся вдоль городской
стены. Навстречу им шел высокий смуглый парень в белой испачканной
рубашке. Парень слегка покачивался и, казалось, спал на ходу. Он двигался
прямо на рыбаков и те расступились, и молча пропустили его. Хрипловатый
голос невидимого привратника окликнул парня у ворот:
стеной.
зажал под мышкой и выдернул шнурок из ворота рубашки. Он намеревался
незаметно спуститься к морю, а потом вернуться уже по тропе и тоже войти в
ворота. Но с претворением этого замысла в жизнь пришлось повременить,
потому что из города неспешно выступила очередная процессия. Процессия
показалась Павлу настолько странной, что он чуть не выронил куртку. По
дороге, в сторону Священного Холма, шли молодые женщины с длинными,
распущенными по плечам, темными волосами. Единственной одеждой женщин
(если это можно было считать одеждой) были фиолетовые ленты, обвивающие
шеи. У Павла слегка закружилась голова при виде такого количества голых
бедер, животов, плавно покачивающихся грудей, но головокружение сразу
прошло, когда между этими грудями и животами он разглядел бледно-розовый
плащ с островерхим капюшоном.
колодец? Зачем?
Павел сидел на берегу за вавилонским храмом, там, где Фисон впадает в
Иордан, и Розовый Страж неслышно спустился по широкой деревянной лестнице,
ведущей от храма, и тоже остановился у воды неподалеку. Постоял немного,
взглянул на Павла из-под капюшона и так же неслышно исчез. И вот теперь
Страж здесь?
покачивались белые ягодицы - и засомневался. Слишком уж блеклым был
розовый плащ. А что, если это местный Страж, что, если и тут каждый город
имеет своего Стража? Видно, так было нужно Создателю...
костровищ, остальные вновь прибывшие неторопливо выгружали сучья из телег.
Когда процессия приблизилась, сидевшие у костров поднялись, другие,
побросав сучья, остановились, повернувшись к скоплению обнаженных женских
тел. Женщины легли ничком на камни, обхватив затылки сцепленными ладонями,
а Розовый Страж пробрался между ними и неторопливо направился к Священному
Холму, провожаемый взглядами застывших бородачей. Остановился у подножия,
повернулся к городу, медленно перекрестил воздух и, вновь повернувшись к
холму, начал подниматься по склону. Дошел до конца дорожки, поднял руки с
прижатыми друг к другу ладонями и резко развел в стороны. Дрогнули и
словно расступились фиолетовые цветы, Розовый Страж шагнул в черноту - и
исчез, и опять, как ни в чем не бывало, качались под ветром цветы.
городские ворота, вышел на тропу. Рыбаки расстилали на песке паруса,
ставили мачты; обнаженные женщины тесной группой брели к морю сквозь
цветы. Он взлохматил свои длинные темные волосы, потрогал колючий
подбородок (среди рыбаков, как он отметил, были и безбородые), распахнул
ворот рубашки и, держа куртку под мышкой, направился назад, к въезду в
город, придав лицу, в подражание тому парню, крайнюю степень утомленности.
со стеклянными квадратными фонарями на невысоких деревянных столбах,
зажатую между двухэтажными домами; дома были сложены из того же серого
камня, что и городская стена. Улица круто заворачивала, наткнувшись на
приземистый дом с распахнутыми окнами, крытый красноватой черепицей, как
на картинках в детских книгах. У одного из окон второго этажа сидела
женщина в чем-то голубом и рассеянно смотрела в небо.
автомат.
ворот, вышел второй привратник. Я руках его тоже был автомат.
городские стены, но Павел не собирался начинать с инцидентов. Он всего
лишь хотел разузнать о Земле - или у горожан, или у Черного Стража,
находившегося, безусловно, где-то в городе, - и разузнать, по возможности,
без столкновений.
таких же коричневых, перехваченных поясами накидках, что и люди у костров.
Близко они не подходили, держали Павла на прицеле, и он остро почувствовал
их враждебность. Чем он успел им досадить? Или это у них профессиональное?
роль, устало спросил, мысленно внушая им свои слова и не сомневаясь, что
они его поймут:
верхней губы до виска, медленно двинулся к Павлу, не снимая рук с
автомата. Павел подчинился приказу, краем глаза уловил какое-то движение и
обнаружил, что сзади стоят еще трое вооруженных мужчин - двое с луками и
один с двуствольным ружьем. Откуда они появились, Павел так и не понял, но
почувствовал, что и от них струится враждебная волна. Дино приблизился,
жестом потребовал куртку, тщательно прощупал ее заученными движениями.
Перебросил второму автоматчику, зашел Павлу за спину - у того неприятно
заныл затылок, но он не шевелился, всем своим видом демонстрируя
миролюбие, - охлопал Павла сверху донизу и бросил одно слово:
Русанов Владислав
Браун Дэн
Прозоров Александр
Каменистый Артем
Майер Стефани
Пехов Алексей