доскам, пытаясь хотя бы приподнять повязку. Лишь бы удалось открыть хоть
один глаз, лишь бы удалось взглянуть - и разметать, расшвырять взглядом,
разбить головы о стены, задушить это чудовище, эту нелюдь, принявшую облик
человеческий...
кто-то тяжелый, внутренне сжался, осознавая полнейшую свою беспомощность и
беззащитность, застонал от неожиданного резкого удара ногой по лицу, а от
второго удара в затылок вновь потерял сознание.
полутемного сарая метались сквозняки, через щели в дощатых стенах затекала
черная густая жижа, превращаясь в застывшие студенистые серо-лиловые
лужицы. Пространство под крышей казалось вязким, медленно пробирались к
стенам серые тени, цеплялись пальцами за доски, раздвигали их и беззвучно
вываливались в темноту. Между лужицами бродили Стражи в серых плащах,
сближались, скупыми заученными движениями молча отрывали друг другу головы
вместе с капюшонами, бросали на пол, но головы тут же вырастали вновь.
Сарай был переполнен пульсирующей болью.
наружную темноту. Темнота всосала боль, хлынула в сарай, поглощая
несчастные немые тени с туманными пятнами на месте лиц, поглощая
ненавистные серые плащи. Темнота застыла перед глазами, спеленала по рукам
и ногам, не давая пошевелиться. Павел вновь ощутил тугую повязку на лице,
а еще через несколько мгновений убедился, что руки его тесно прижаты к
бокам, а ноги упираются во что-то твердое. К лицу прикасалась ворсистая
грубая материя. Ему стало ясно, что он лежит в зашитом мешке, перевязанном
веревкой снаружи, и в ногах у него большой гладкий камень. О назначении
камня можно было догадаться без особого труда, даже если не слышать
разговора насчет Иордана-реки в комнате Стража...
угас, столкнувшись с неумолимой прочностью веревки, Павел перестал
метаться, не расставаясь, однако, с надеждой на лучшее будущее. Хотя для
такой надежды не было ровным счетом никаких оснований. Его, связанного,
просто сбросят с какого-нибудь обрыва или моста после приличествующей
случаю церемонии - и оружие сатаны навсегда погрузится на черное дно
здешнего Иордана, избавив мир от опасности.
силы и недооценивал возможностей других, этих господ офицеров
безопасности, он не имел опыта подобной борьбы, а теперь приобретенный
опыт ему уже вряд ли понадобится...
чудовищные нелюди с серо-лиловым студнем вместо плоти, способные почти
мгновенно залечивать свои раны, когда-то изгнали людей с Земли, расселили
по клеткам других миров, заперли выходы-туннели и поставили сторожей в
каждой клетке! Да, здесь, в других мирах, остались именно сторожа - Павлу
стало жарко от внезапной догадки, - а очищенную от людей Землю заняли
другие нелюди с бесстрастными голосами и студенистыми внутренностями. И
поставили сторожей в клетках. Вот оно что! Вот почему свершился Исход...
ответы на все вопросы. Вот почему люди стали другими, вот почему они
выглядят бледными отсветами предков, тенями теней героев книг, вот почему
постепенно пустеют миры - люди находятся в клетках и чахнут в неволе, сами
не замечая этого! Только на Земле, только в единении с ней возможен
прежний расцвет, потому что человек - неотъемлемая часть земли... но никто
не знает об этом, а тот, кто, наконец, догадался, кто понял - скоро ляжет
на речное дно, и тело его будут рвать на куски гладкоспинные черные
твари...
нерасчетлив - и проиграл... Жалко маму, отца, Джуди - что ее ждет здесь, в
Десятиградье? - жалко всех, живущих, нет, прозябающих в Городе У Лесного
Ручья, эдемцев, плясунов, жалко всех, угасающих в разных клетках и даже не
задумывающихся о своем угасании. Жалко, что не сумел дойти до конца,
уничтожить студенистых, заполонивших родину предков, - запертую за
туннелями землю, без которой просто не могут прожить люди...
подошв и тяжелое дыхание несущих мешок, понимая, что это его последний
путь - и все-таки продолжая надеяться и готовился бороться. Он ничего не
собирался говорить им, потому что знал: любые слова бесполезны, он не
убедит их ни в чем, и бесполезно просить пощады. Да и не думал он просить
пощады, унижаться перед этими студенистыми... А люди - что люди? - вот
они-то как раз и есть беспомощные орудия сатаны. Доносчики...
безопасности, которого, подумал Павел, он никогда не видел и вряд ли
теперь увидит. - Аникин, помоги ребятам.
Раздалось чавканье тяжелых ног по грязи, хриплый короткий рев какого-то
животного. Кто-то крикнул раздраженным голосом:
Вокруг телеги - господа офицеры; поклоняющиеся - сзади, в десяти шагах.
Господин офицер Корнеев, скачи в квартал звонильщиков, пусть готовятся, а
оттуда прямо к Иордану. Место освятили?
напрягаясь всем телом.
жестким днищем ему в спину. Потом что-то забормотали вокруг - непонятное,
но, кажется, почтительное, Страж громко сказал: "Приветствую вас,
браться", - послышался отвратительный жесткий шорох плащей и вразнобой
зазвучали одинаковые монотонные голоса: "Приветствую тебя, брат...
Приветствую тебя, брат", - сливаясь в унылый серый поток. Дальше ехали,
негромко переговариваясь о своих делах, о том, что Господь одобряет
решение бюро, да что опять вот дожди зарядили, Игорь Литвинов ногу
вывихнул у Антоновых безбородых, а стеклодувы коней упустили в Протухшей
низине; что за старыми банями всю ночь копали, да бестолку, а три
господина офицера в Змеином городке забрели под окно к лежале и с веселых
глаз пытались перевернуть бронетранспортер...
зашуршали шаги по траве.
монотонно. - Несите, только на край не становитесь - может обвалиться.
он-то может перевернуть бронетранспортер в твоем Змеином городке.
предосторожности.
остановился у телеги - и рванулся навстречу этому чудовищу, до боли
закусив губу от бессилия. Если бы он мог, если бы он только мог!..
сожалею, но мы просто не можем поступить по-другому. Мы ни в чем тебя не
обвиняем и не желаем тебе зла. Но иначе нельзя. Вся твоя беда в том, что
ты пришел слишком рано. Еще не время...
конец, конец, он навсегда уходит из жизни, не разломав клеток, не выпустив
этих несчастных из клеток, охраняемых чудовищами, изгнавшими людей с
Земли... Он понял, что нет никакой надежды на спасение, потому что чудес,
к сожалению, не бывает - и изо всех сил забарахтался в мешке, пытаясь
разорвать веревки и побороться за свободу, и вцепиться в жизнь. В жизнь!..
ноги, ударили кулаком в пах. Понесли, бормоча ругательства - и замолчали
вдруг люди и Стражи, и падала, падала тишина, безжалостная вечная мертвая
тишина, Боль, наконец, отхлынула, и он вспомнил Создателя Мира и
попробовал мысленно воззвать к нему, но и это не получалось. Создателю не
было никакого дела до него, Павла Корнилова, и не было ему никакого дела
до этих миров-клеток, сотворенных вовсе не им, а злыми студенистыми
чудовищами...
отказывался принимать страшную реальность, не хотел сдаваться, признавать
свое поражение, полный, окончательный и бесповоротный разгром - но
заунывным ужасным звуком врывался в уши плеск быстрой воды.
Раскачаем.
Орловский Гай Юлий
Березин Федор
Пехов Алексей
Гюго Виктор
Жюль Верн
Сертаков Виталий