осталось от Аристоники. Последними исчезли розовые пятки, с которых
стекали струйки любовной влаги, яда и пота. Змей, желая продлить
удовольствие, покусывал жертву клыками. Сделав натужное движение мышцами,
он затолкал женщину в свой необъятный желудок. Раздвоенный язык облизал
морду. Затем - Криболай мог поклясться! - он сладко рыгнул...
Аристоника поняла, что умирает. Но ей было уже все равно. Немеющими губами
она целовала вдруг ставшую шершавой кожу мрачного гостя и безмолвно
кричала от восторга. И вот пришел миг, когда она растворилась целиком...
желание убить и этого человека. Не съесть - змей был уже сыт, - а просто
заглянуть в его глаза своими холодными зрачками и сжать трепещущее от
ужаса тело стальными кольцами. Пифон ненавидел людей. Но у него не было
приказа убивать кого-либо, кроме сидевшей на треножнике женщины. Потому он
ограничился тем, что плюнул на ногу Криболая струйкой яда, от которого
плоть загнивает и медленно разлагается, и, тяжело переваливаясь плотно
набитым туловом, пополз обратно под землю. Для того, чтобы уйти, ему
потребовалось сначала вылезти наружу целиком - расселина была слишком узка
и он не мог развернуться в ней. Пифон извлекал свое тело длинной спиралью,
пока не заполнил им половину грота. Бросив в последний раз безжизненный
взгляд на лишившегося чувств жреца, змей сунул голову в ядовитое облако и
заскользил вниз - в бездну. Минуло еще несколько мгновений, и он исчез
совершенно, оставив в гроте разбитого страхом человека и покореженный
треножник, по которому стекала ядовитая слизь...
Ариман, сминая умершую душу в комок. - Сладкая смерть. Я б не желал, чтобы
моя смерть была столь сладкой...
бездне живут чудовища, принять которых наше сознание не в силах. И как
знать, быть может, наступит завтра и они выйдут на свет и нам придется
понять их или убить. Ибо непонятное - опасно.
жреца, героя. Пурпур - цвет власти и отваги.
богом.
исключением. Эмпедокл гордо восседал на поджаром пепельном жеребце, за его
спиной развевались багровые волны фароса, голову украшал небольшой венок,
сплетенный из золотых листьев. На улицах, по которым он следовал, стояли
толпы людей, восторженно приветствовавших мудреца. Многие не
ограничивались радостными криками, но и опускались на колени, моля о чуде.
Даже аристократы и те слезали с коней и почтительно кланялись.
улыбки и он простирал над толпой руку. Поговаривали, этот жест излечивал
от бесчисленного числа хворей. Так это или нет, но доподлинно известно,
что многие неизлечимо больные выздоравливали, будучи осенены перстами
волшебника из Акраганта.
здоровье. Взгляд Эмпедокла даровал мудрость. И многие желали стать мудрее.
также хотели увидеть его, чтобы потом было о чем рассказать по возвращению
на родину. Ведь байки о чародеях вроде Пифагора Самосского или Фалеса
Милетского были с недавних пор чрезвычайно популярны в Элладе. Слава
мудрецов постепенно затмевала славу тиранов и даже победителей Олимпиад.
Ведь мудрецы несли в себе частицу высшего разума, ныне почти утраченного
землею.
сопровождаемый донельзя гордым за своего учителя Павсанием, проследовал к
Зеленому холму, что близ рыночной площади, где должна была состояться
церемония закладки храма Зевса.
терпеливо дожидалась появления мудреца. Конечно же, царедворцы были
недовольны той неспешностью, с какой Эмпедокл прибыл на холм, но ни один
не рискнул упрекнуть его ни словом, ни даже взглядом. Мало того, едва
только мудрец успел слезть с коня, как к нему тут же почтительно
приблизились сам Ферон и его ближайшие советники.
сторону трех зеленеющих дубов. Свита и Павсаний приотстали, чтобы не
мешать беседе великих.
напал на меня?
чуть ниже мудреца, но кряжист и могуч. Поговаривали, что он может поднять
лошадь. Ферон был воин и совершенно не умел притворяться, потому улыбка
его походила скорей на гримасу. Эмпедокл был куда более искушен в подобной
игре. Придав лицу благожелательное выражение, он сказал:
окруженный толпой верных слуг, осведомлен лучше меня.
приставлять к тебе сикофантов. Булочник Терм, живущий напротив, случайно
видел, как через стену, окружающую твой дом, ночью перелезали несколько
молодцов. Булочнику показалось, что у них были недобрые намерения.
людей блестели мечи.
этих людей. Думаю, они поняли, что я уже отдыхаю, и не захотели тревожить
мой покой.
меч. - Но на следующее утро в одном из моих полков недосчитались
нескольких наемников.
твой дом с мечом в руке, да еще и ночью. Я просто хотел бы узнать судьбу
своих воинов.
согласился Ферон. - Наверно они и впрямь дезертировали. Но они не получали
жалованья!
вверх муравья. Тиран внимательно следил за ним.
воины?
десятком вооруженных гоплитов?
ты здесь ни при чем. Но мне очень хочется узнать судьбу этих воинов.
Очень!
наделили тебя даром пророчества.
что хотел?
делами. Нас уже заждались.
строительство и где все было готово к открытию церемонии. Ферон не стал
возражать.
вершину холма...
огромное войско пунов и сикелийские тираны овладели почти всем островом. А
что служит лучшей памятью о владыке, приведшем свое царство к расцвету?
Конечно, храм. Ферон намеревался воздвигнуть храм, равного которому нет ни
в одном эллинском полисе. Гигантское здание должно протянуться на двести
пятьдесят локтей в длину и сто двадцать пять в ширину. Свод будут
поддерживать пятьдесят локтей в длину и сто двадцать пять в ширину. Свод
будут поддерживать пятидесятифутовые колонны, а перед входом тиран повелел
поставить статуи громадных атлантов.
Перумов Ник
Мичурин Артем
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия