прохладней, чем в наполненных степным зноем теснинах Парсиды. Вместе с
царем отправлялись двор, гвардия, чиновники, маги, столичная знать, купцы,
ростовщики, проститутки, воры, жулики и нищие. Вся эта разношерстная
публика заполняла лидийскую столицу, приводя горожан в ужас.
переделанным Киром. Он был менее роскошен, чем громадный дворцовый
комплекс в Парсе, но отличался уютом, которого последнему не доставало.
Небольшие светлые помещения были заполнены мягкими коврами, драгоценными
безделушками и удобной мебелью. Всюду журчали фонтаны, за стенами
дворцовых построек колыхалось море зелени - пальмы, серебристые тополя,
привезенные из Ливана кедры, жимолость, акация. Прежде здесь было много
цветов, но Ксеркс повелел вырвать их и засеять клумбы травой. Зеленый цвет
успокаивал повелителя, яркие краски соцветий раздражали.
свои места. Чиновники занимали канцелярии, бессмертные - казармы близ
дворца, жены и наложницы - отведенные им покои на женской половине. И
жизнь вступала в обычное русло. Выработанный за многие годы распорядок не
менялся ни на йоту. Проснувшись, царь делал утренний туалет, обильно
завтракал. Затем наступал черед хазарапата, который докладывал повелителю
о случившихся за последние дни событиях. После Ксеркс беседовал с
сыновьями, женою, матерью или развлекался, наблюдая за скачками и
состязаниями лучников. Следовал час обеда, по истечении которого царь
предавался отдыху. После краткого сна он вновь принимал хазарапата,
который приносил на подпись государственные бумаги. То было занятие,
особенно нелюбимое Ксерксом. На смену хазарапату являлся старший евнух,
докладывавший, как обстоят дела в гареме. Ксеркс называл ему имя женщины,
какая должна была прийти к нему предстоящей ночью. Затем подходило время
долгого и обильного ужина, когда за длинным столом усаживались
многочисленные родственники, эвергеты и иноземные гости. Устав от еды,
возлияний и славословий царь отправлялся в опочивальню, где засыпал в
объятиях очередной наложницы. Он спал без снов. А утром вновь звенел
звонок, возвещая о том, что повелитель Парсы проснулся. И так изо дня в
день, почти без каких-либо изменений.
редко. Уже много лет Ксеркс видел перед собой одни и те же лица -
Гаубаруву, сменившего Артабана на посту хазарапата, начальника первой
тысячи Дитрава, начальника бессмертных Гидарна, любимого брата Гистаспа,
сыновей Дария и Артаксеркса, сильно постаревшего Кобоса, ревнивую и
коварную Аместриду. Казалось, время застыло и все это будет тянуться
нескончаемо...
слуги. Один из них поставил на низенький столик серебряный таз, другой
налил в него чуть подогретой родниковой воды, третий встал рядом, держа на
вытянутых перед собой руках шерстяной рушник. Бормоча вполголоса молитву
Ахурамазде, Митре и Ардвисуре [Ардвисура - богиня вод и плодородия у
зороастрийцев], Ксеркс омыл лицо, жирные плечи и покрытую блеклыми
старческими пятнами грудь. При этом он строго следил, чтобы вода,
стекающая с его тела, попадала точно в таз. Досуха вытерев кожу, царь
велел слугам убираться. Те поспешно ушли. Тогда из-под покрывала, комком
лежащего на ложе, несмело выглянула молоденькая девушка,
наложница-финикиянка. Она пряталась все то время, пока повелитель совершал
свой утренний туалет. Девушка не была стыдливой, просто обычаи требовали,
чтобы посторонние не видели лица царской жены или наложницы. Несколько
мгновений живые черные глазки рассматривали обрюзгшую фигуру Ксеркса и
убранство опочивальни, затем вновь исчезли за шелковой бахромой. И
вовремя. Вошли слуги, облачавшие повелителя. Должность Облачателя была
весьма доходной и почетной. Все ношеные царские одежды, если они не
предназначались на подарки приближенным, становились собственностью этих
слуг, которые их с немалой выгодой продавали. Чтобы войти в число
двенадцати Облачателей, требовалось иметь влиятельных покровителей.
причесан, на лицо наложили легкий грим, который должен был скрыть серый
цвет кожи и глубокие морщины, прорезавшие жирные щеки и лоб. После этого
царь неторопливо проследовал в пиршественную залу, где уже был накрыт
стол. Завтракал владыка Парсы в одиночестве, если не считать Вкусителя
яств, человека, пробовавшего пищу перед тем, как ее клали на блюдо
повелителя. Когда-то эту работу исполняли собаки Ахурамазды, но в
последнее время развелось немало умников, пользующихся диковинными
индийскими ядами. Собака, проглотив такую отраву, оставалась совершенно
здоровой, человек моментально умирал. Потому-то Ксеркс и вынужден был
заменить собаку на человека.
изысканную пищу, царь поел, выпил чашу ионийского вина и, сыто рыгнув,
покинул стол. Ему следовало поблагодарить Ахурамазду, пославшего хлеб и
воду, но Ксеркс, как правило, пренебрегал этой молитвой. Времена
изменились. С тех пор как не стало Заратустры, маги потеряли былую силу.
Гаубарува. Когда таинственно исчез Артабан, Ксеркс недолго думал над тем,
кого назначить новым хазарапатом. Этой должности добивались многие, но
царь остановил свой выбор на неприметном и преданном Гаубаруве. И не
ошибся. Гаубарува послушно исполнял все повеления владыки и ни разу не
попытался навязать ему свою волю. Впервые с того дня, как занял трон,
Ксеркс почувствовал себя полновластным правителем Парсы. Все решения
теперь принимал он, а хазарапат лишь покорно доводил до сведения подданных
повеления владыки.
золоченое кресло и буркнул:
развернул скатанный в трубку папирус и начал читать.
отменный. Я полагаю, стоит увеличить размер царской подати.
Может быть, стоит снизить количество царского зерна?
выкручиваются сами. Дальше!
лучших лошадей.
Парсийской державе. Поражения при Саламине, Платеях и Микале [Микале -
местность в западной части Малой Азии, место сражения между эллинами и
персами (479 г. до н.э.); высадившийся с эллинских кораблей десант во
главе со спартанским царем Леотихидом захватил укрепленный персидский
лагерь и уничтожил вытащенные на берег корабли] потрясли военную мощь
империи. Парсы более не могли тягаться с обретшими силу эллинами, чьи флот
и войско вели планомерное наступление на прибрежные владения государства.
За полтора десятилетия При помощи лицемерных афинян скинули власть царя
Самом, Хиос, Лесбос, Фасос, Родос и прочие острова Эгейского моря, а также
ионические города побережья во главе с Милетом, Эфесом, Фокидой и
Галикарнассом. Они освободились от парсийской дани лишь ради того, чтобы
тут же отдать свое золото афинянам. За это они отныне именовались
союзниками великих Афин, но, право, уже многие ионийцы с затаенной тоской
вспоминали славные времена владычества Парсы, чьи сатрапы и сборщики
налогов были куда более милостивы, чем афинские стратеги и казначеи.
Получив в свое распоряжение громадные денежные ресурсы, союзный флот и
войско, афиняне принялись захватывать прочие приморские владения империи.
Были потеряны фракийские города. Сеет и Византий. Эллины овладели
проливами и угрожали походом на Сарды.
безудержную экспансию афинян и вернуть себе господство на море и суше.
Напрягая ресурсы державы, парсам удалось собрать огромное войско и сильный
флот. Однако афиняне под командованием Кимона наголову разгромили
мидийскую армаду, уничтожив сначала флот, запертый в устье Эвримедонта,
затем сухопутную армию, а в довершение и шедшую на помощь финикийскую
эскадру. Это случилось всего три луны назад. После такой ужасной
катастрофы от империи отпали последние ионийские города, до того
сохранявшие верность.
знать. Происходили волнения в Арахозии и Согдиане, неспокойно было в
Кемте, где мутили воду жрецы, недовольные введенными Парсой экстренными
налогами. Бактрийцы и массагеты до сих пор не могли простить царю коварное
убийство Масиста.
катаклизмов. Каждый день приходили безрадостные вести, а Ксеркс был не в
силах предпринять что-либо для предотвращения надвигающейся катастрофы.
Владыка огромной державы был обречен бессильно следить за тем, как
обстоятельства и злая воля богов губят его царство. От него требовали
чуда, но он не мог творить чудес. Чего можно ожидать от старого,
неуклюжего, бесхарактерного человека, когда бессильны маги и самые лучшие
полководцы. Оставалось лишь грозно хмурить брови и сопеть, узнавая о новых
кознях врагов.
Сертаков Виталий
Гуревич Георгий
Круз Андрей
Максимов Альберт
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия