Сиеннесий тянул до последнего. Но купец так и не появился.
корабли подняли паруса и взяли курс на север. Однако Борей был
неблагосклонен к мореплавателям, сбивая скорость и заставляя их то и дело
искать убежище в гаванях островных полисов. В результате киликийцы
опоздали на шесть солнц, вызвав этим гнев Ксеркса. И еще больший -
Артабана. Вельможа даже замахнулся на Сиеннесия, но не ударил - парсы
нуждались в поддержке киликийских пиратов.
мешавший киликийским эпактридам, разметал мосты, наведенные через
Геллеспонт. И произошло это именно в тот день, когда царь и свита
готовились торжественно ступить на землю Запада. Волны здорово потрепали
суда, составлявшие основу мостов. Двадцать кораблей затонули, у многих
открылись течи.
моста и наказать непокорный пролив. Пятерым ионийцам, руководившим
возведением переправы, отрубили головы. Их обезображенные тела бросили в
море. Отсечь какую-либо часть пролива было делом сложным даже для
наместника Ахурамазды, поэтому решили ограничиться тем, что опустили в
воду две тяжелые цепи, которые должны были сковать строптивцу руки, а
затем к воде подступили двенадцать дюжих палачей. Пока они наносили по
гребням бушующих волн три сотни полновесных ударов, стоявший рядом жрец
Ахурамазды провозглашал:
Ахурамазды подвергает тебя этому справедливому наказанию, ибо ты оскорбила
бога и верных слуг его! Великий царь все равно пройдет по тебе, хочешь ты
этого или нет. Смири гордыню, иначе мы не принесем тебе жертву золотом и
сталью. И никто не принесет тебе жертву!
мосты. На этот раз строители постарались на славу, наведя не один, а целых
два моста. Семьсот пузатых грузовых судов, поставленные борт к борту,
составили две длинные цепи, соединившие берега пролива. Суда были накрепко
связаны между собой льняными канатами и ремнями из бычьей кожи, а поверх
их палуб был наложен настил из крепких тисовых досок, покрытый слоем
утрамбованной земли. Дабы уберечь воинов и лошадей от случайного падения,
по бокам настила были сооружены ограждения. Эти огромные мосты были прочны
и надежны; лишь легкое поскрипывание досок выдавало, что под ногами не
земная твердь, а колышущиеся остовы кораблей, а еще ниже - морская бездна.
насладиться созерцанием мощи парсийского флота, царь накануне вечером
приказал боевым эскадрам стать неподалеку от моста. Кораблей оказалось
столь много, что они были вынуждены выстроиться в четыре линии.
привели двадцать эскадр, насчитывающие триста кораблей. Финикияне издавна
пользовались славой непревзойденных мореходов. Их чернобортные
меднотаранные корабли пускали на дно ахейские и троянские триеры, пред
"детьми моря" трепетали Кемт, Хеттия и Кипр. Черные паруса повергали в
панику морских торговцев, заставляя их безропотно расставаться с серебром.
Со временем могущество Финикии ослабло, и она была покорена ассирийцами, а
позднее Парсой. Но и сейчас моряки-пуны славились своей выучкой и отвагой.
Их быстроходные корабли составляли ударную силу парсийского флота.
качествам эти суда уступали пуническим триерам, но зато их экипажи были
хороши в абордажных схватках. Почетом пользовались дети Хапи, чьи огромные
секиры и крючковатые абордажные копья наводили ужас на врагов. Не уступали
им доблестью и карийцы, неожиданно для прочих завоевавшие славу
бесстрашных бойцов.
Ионийцы, фракийцы и подошедшие последними киликийцы во главе с Сиеннесием
замыкали строй.
Отлично снаряженных и готовых к битве.
тиранши Галикарнасса Артемиссии. По слухам в молодости Артемиссия была
дивно хороша собой, но сейчас она растолстела и подурнела. Власть портит
женщин. Теперь это была типичная бой-баба с мужскими повадками. Ее мощные
телеса были втиснуты в чеканный медный панцирь, на голове красовался
массивный шлем. Стоя на корме своего судна, она смотрела в сторону
Сиеннесия и, когда тот встречался с ней взглядом, язвительно улыбалась.
Артемиссии на абордаж и получил отпор, какого не ожидал. Меткие
галикарнасские лучники порядком сократили число пиратов, одна из стрел
вонзилась в бедро Сиеннесия и его эпактрида была вынуждена спасаться
бегством. Воинственная тиранша долго гналась за киликийским кораблем,
выкрикивая оскорбления. Теперь им предстояло сражаться бок о бок.
взгляды Артемиссии. Просто порыв ветра донес запах благовоний - это жрецы
воскурили фимиам, ублажая Ахурамазду, - а Сиеннесий не выносил
искусственной вони.
доспехах, строилась в колонну заспанная пехота. Неподалеку рокотали
барабаны, над водой разносились взвизгивания - это авлеты [авлет -
флейтист на корабле, задающий темп гребли] проверяли сохранность своих
флейт.
заискрилась. Но мгновением раньше за холмом, на котором расположились царь
и свита, взревели трубы, возвестившие о появлении светлого лика
Ахурамазды. Звук этот достиг кораблей одновременно с первым лучом.
вельможи пали ниц, приветствуя своего повелителя. Облаченный в парадные
одежды царь подошел к жертвеннику и, сложив руки, вознес горячую молитву
Ахурамазде.
благословие и благодеяние. Предаюсь всему благомыслию, благословию и
благодеянию и отрекаюсь от всего зломыслия, злословия и злодеяния. Приношу
вам, Бессмертные Святые, молитву и хвалу мыслью и словом, делом и силой и
тела своего жизнь.
соком свеклы, губы Ксеркса.
был светел и почти не давал дыма. Взяв из рук Артабана чашу с драгоценным
соком хаомы, царь торжественно вылил содержимое на огонь. Тот слегка
поблек, но затем языки пламени взметнулись еще выше. Ахурамазда принял
жертву, переход должен быть удачен.
благосклонны, но в душе могли затаить обиду на царя, приказавшего наказать
море. Поддерживаемый под обе руки евнухами царь неторопливо спустился с
холма, размахнулся и бросил в воду золотую чашу. За ней последовал меч из
превосходной индской стали. Вода чуть взволновалась, но тут же стала
зеркально гладкой. Боги пролива приняли искупительную жертву. Ксеркс
поклонился воде.
на западный берег Ксеркс, самолично управлявший четверкой лошадей
Ахурамазды. За ним шла свита и первая тысяча. А затем на мосты хлынул
нескончаемый поток воинов. Их было так много, что переправа длилась семь
дней. Их было так много, что хазарапат приказал подгонять замедляющих шаг
бичами. Их было так много, что не выдерживали крепчайшие тиковые доски
настила.
вслед за просыпающимся солнцем.
Базельского университета Фридрих Ницше, садясь в феврале 1883 года за стол
в небольшом домике близ Рапалло, что всего через какие-то шесть месяцев
суждено родиться бессмертному "Заратустре", может быть, самому великому
философскому труду, какой только знает человечество; труду, где
переплелись музыка и поэзия, порожденная совершенством человеческой мысли
философия и изысканнейший литературный стиль. Наверно, нет. Как не
догадывался и о том, что созданный его пером философ-поэт Заратустра
возродит интерес к древней религии, крохотные островки которой оставались
лишь кое-где на нагорьях Ирана и в Индии.
Цивилизованный мир внезапно открыл для себя мудреца и пророка, по глубине
мысли и силе убеждения не уступающего, а порой и превосходящего и
ветхозаветного Моисея, и Христа, и Мухаммеда. Стало ясно - и это было
откровением - что религия древних ариев-иранцев является праосновой для
множества прочих религий, в том числе и мировых, таких как иудаизм,
христианство, ислам. И интерес к зороастризму возрос еще более. Именно
тогда ученые всерьез занялись исследованием личности реального Заратустры,
столь схожего и столь разного с Заратустрой Ницше.
Березин Федор
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Березин Федор
Орлов Алекс
Вронский Константин