Чтение 27–й страницы книги ~Самолет по имени Сережка~

Мама вышла. А я не двинулся. Я смотрел на маленький L-5.

Что же делать-то?.. А может быть, он прямо сейчас превращается в
Сережку?

Но тогда Сережка будет крошечным, как оловянный солдатик!

Нет, он станет настоящим сразу! Затем он и прилетел ко мне!.. Правда,
Сережка! Давай же! Превращайся! Ну!..

Самолетик шевельнулся. Тихо-тихо поехал к близкому краю стола. То ли
от моего взгляда, то ли потому, что стол был чуть наклонный. Я обмер.

Самолетик катился - все быстрее, быстрее...

Я осмотрел, будто замороченный. А край стола - ближе, ближе... А
мотор-то не включен! И скорости нет! Самолет не успеет ни спланировать, ни
взлететь, он крылом или носом - о паркет! И только кучка лучинок,
лоскутиков и обрывков фольги...

До стола было метра три. Не доползти, не поймать! "Мама!" - хотел
крикнуть я, а из горла только сипенье...

Край уже - вот он!

Сережка, не надо!

- Не на-адо!!

Я рванулся! Я вскочил! Ударом ноги отшвырнул с пути кресло! Я поймал
самолетик в ладони уже в воздухе!..

И правда в нем сердечко: тук-тук-тук...

Испугался, малыш? Ничего, ничего, сейчас....

Первый раз в жизни я был главнее Сережки. Решительней...

Я поставил самолетик на стол. Сказал строго:

- Включай мотор.

Винт шевельнулся - раз второй. И с шуршаньем растаял в воздухе.
Самолетик задрожал.

- Молодец. А теперь - старт. И сразу в окно! Понял? Внимание...
взлет!

Самолетик задрожал сильнее. Двинулся. Поехал, помчался!

Взмыл над кромкой стола, в секунду миновал окно и балкон. И стал
удаляться, делаясь все больше и больше. Пока не стал в небе настоящим
самолетом!

Он промчался невысоко над сараями и тополями. Качнул крыльями. Мне
качнул!

Я засмеялся вперемешку со слезами. Что бы там ни случилось, А Сережка
по-прежнему мой друг. Я выскочил на балкон, замахал самолету, перегнулся
через перила. И махал, пока Сережка-самолет не растаял в голубизне...

Тогда я за спиной услышал хриплый вскрик. Мама стояла у дверного
косяка и держалась за горло.

- Что с тобой? - Я кинулся в комнату с балкона.

- Ромочка... ты...

Что я?.. И только сейчас понял - я на ногах! На ногах дома, в а не в
далеких лунных краях. Я - иду!..

От неожиданности упал я на колени, но сразу опять встал.

Левое колено отчаянно болело.

Если бы вы знали, какое это счастье - живая боль в разбитой
коленке...

КОНЕЦ ЛЕТА

Ну, а дальше началась сплошная медицина. Через час у нас дома была
куча докторов. Это в нынешние-то времена, когда обычно скорой помощи и
участкового врача не дозовешься!

Главным был профессор Воробьев (настоящий профессор, в очках с седой
бородкой и вежливыми манерами). Он утверждал, что случай феноменальный.

- Да-да, бывало такое и раньше, в итоге сильнейшего стресса, но чтобы
вот так сразу восстановились все функции...

С ним одни соглашались, другие почтительно спорили. Всякие научные
слова сыпались. Меня ощупывали, простукивали, заставляли двигать ногами и
рассказывать, как это случилось.

- Не знаю, как... Вдруг толкнуло что-то. И я встал...

Я не говорил про самолетик.

Среди медицинских лиц (вернее, позади них) мелькало бледное
перепуганно-счастливое мамино лицо.

- Коллеги, здесь необходим комплекс исследований. Ваша гипотеза,
уважаемый Эдуард Афанасьевич, весьма оригинальна, но требует проверки.

- Анна Гавриловна, позаботьтесь, чтобы полный рентген...

- Коллеги, а не даст ли облучение нежелательный эффект?..

"Не даст! - смеялся я про себя. - Потому что Сережка меня не забыл! А
законы Туманных лугов и Заоблачного города теперь действуют и здесь!.."

Вечером я оказался в госпитале при филиале Медицинской академии (есть
у нас в городе такой, научный). В маленькой, но совершенно отдельной
палате - будто генерал или депутат какой-нибудь. Это профессор Воробьев
позаботился. Не ради меня самого, конечно, а чтобы удобнее было
исследовать и наблюдать.

И наблюдали, исследовали, всякие анализы брали. Наконец доктор Анна
Гавриловна сказала, что "ребенка совершенно замучили" и что "так и у
здорового человека ноги могут отняться".

Но я не чувствовал себя замученным. Я просто не обращал на все
медицинские дела внимания, словно это не со мной происходило. Я был окутан
облаком счастья и ждал ночи. Потому что не сомневался нисколечко: Сережка
отыщет меня, придет.

В девять вечера мне дали стакан кефира и велели "ни о чем не думать и
спать". Я послушно улегся. Палата была на первом этаже, окно выходило в
сад. Там сперва золотились от заката листья, потом загустели сумерки. И
тогда из кустов появилась темная гибкая фигурка...

Окно не открывалось, но в нем была широкая форточка, я ее распахнул.
Сережка скользнул в палату без единого шороха. Мы сели на кровать, обняли
друг друга за плечи и сидели молча минут пять.

Наконец я спросил:

- Ты тогда сильно обиделся, да?

- Обиделся... А главное, испугался.

- Чего?

- Что тебе больше не разрешат дружить со мной...

- С какой стати?!

- Тише... Мне так подумалось. Ну, и вот такая смесь... обиды и
страха. Я ушел на пустырь за разбитой домной. Помнишь? И превратился в
самолет. И взлетел оттуда среди бела дня... И летал, летал, пока не
измучился. А потом чувствую - обратно превратиться не могу. Будто
закостенел от всего от этого...

Ну, какая же я скотина! Горевал, терзался - и все из-за себя! Из-за
того, что Сережка покинул меня! И даже в голову не пришло, что с ним, с
Сережей, может случиться беда!

- Ты меня прости... - выдавил я.

- За что?! Ведь это ты меня спас! Взял в руки и будто согрел! Я
оттаял. Вылетел из окна, и почти сразу... Потом прибежал тебе, а у тебя
там... целый медицинский симпозиум...

- Сережка... Не я тебя, а ты меня спас. Когда я рванулся, чтобы тебя
подхватить...

Он посопел, повозился рядом со мной.

- Когда-нибудь все равно это должно было случиться...

- Почему?

- Это была главная цель.

- Какая цель? - почему-то испугался я. - Чья?

Он молчал.

- Сережа! - Меня наконец осенило. И тряхнуло нервным ознобом: - А
ты... ведь нарочно поехал по столу! Чтобы я бросился на помощь! Да?

Он тихонько дышал рядом.

- Да?! - повторил я.

- Да...

- А если бы я не успел? Ты смог бы взлететь?.. Говори.

Я почувствовал, что он качнул головой: не смог бы...

- А там... когда штопор... ты это тоже нарочно? Орал: "Жми на
педаль!"

И опять он кивнул, будто признавался в какой-то вине.

- А если бы я не нажал... ты сумел бы выйти из штопора?

Он проговорил еле слышно:

- Не... Но ты не бойся, с тобой ничего не случилось бы.

- А с тобой?! С тобой-то что было бы?

Тогда он сказал жестковато, будто самолет...

Я впервые в жизни почувствовал злость на Сережку. Сильную. Смешанную
со страхом:

- Какое ты имел право?! Так рисковать!..

- А как без риска? Иначе тебя на ноги было не поставить...

Я чуть не разревелся.

- Дурак! А зачем мне ноги, если бы тебя не стало?!

- Ну-у... - Сережка опять словно отодвинулся. Сказал, будто взрослый
ребенку. - Это не страшно, ты привык бы... Вспоминал бы иногда, а потом
стало бы казаться, что я тебе просто приснился в детстве. По сути дела,
так оно и есть...

Я хотел возмутиться, а вместо этого - новый страх:

- Почему... "так оно и есть"? Ты с ума сошел?

- Ничуть... - грустно усмехнулся в сумерках Сережка. - Ты потом
поразмышляешь как следует и поймешь, что сам меня выдумал. Специально,
чтобы спастись от болезни.

Я молчал. А душа моя барахталась в тоскливом страхе, как утопающий в
холодной воде.