долю в каперских экспедициях и в фарфоровой мастерской), использовал, как
полагал Малтэр, исключительно для того, чтобы сохранить свое положение
наместника. Дань майярцам была на треть уплачена ее деньгами и на восьмую
- деньгами Малтэра; Малтэр не рискнул давить на тавинских горожан,
опасаясь бунта. В результате таких мер сургарская принцесса оказалась на
грани разорения, но Малтэр надеялся, что неопытная девушка этого не
заметит. Однако он не знал, с кем связался.
насторожился, заподозрив насмешку. Но Карми была серьезной. - Я бы сама,
пожалуй, не сделала бы лучше. Деньги мне не нужны; сам понимаешь - двор я
держать не собираюсь. Для меня важнее, чтобы Сургара быстрее вернулась к
своему величию. Поэтому мне нравится все, что ты сделал, но... все-таки у
меня есть замечания...
оставляю за собой. Пай в каперах продать. Долю в мастерских пусть выкупят
купцы из Соланхо; они давно этого хотели и наверняка пожелают
воспользоваться моментом. Все добро, что сохранилось в моих покоях, тоже
продай; надеюсь, ты не продешевишь. И все вырученные деньги употребишь на
уплату дани.
означало, что сургарская принцесса собственными руками разоряет себя.
Правда, оставался еще ежегодный сбор налогов с Сургары.
быстрей выплатить установленную контрибуцию, чтобы потом требовать у
Высочайшего Союза признание независимости Сургары, понимаешь? Хотя бы
такой независимости, какой пользуются Байланто и Карэна. Я поговорю с
Павутро - какую часть моих денег он может без убытка для себя отдать.
изумлении.
понадобится, я найду, где взять деньги. - Она усмехнулась. - Убрать бы
только из Сургары майярские гарнизоны, а уж тогда с тавинцами я справлюсь
голыми руками.
тут же понял, что говорит это не девушка, а ангел-хэйо, перед которым
трепещут и небожители.
лучше меня.
выгореть на солнце и несколько износиться.
положены скрученные клубочками три пары вязаных носков - одни толстые, с
пухом, две другие - тонкие.
развалится быстро.
добрые слова.
Портной был мастером своего дела: все было по размеру, а вернее, чуть
больше, на вырост. Сапоги тоже пришлись по ноге. Карми решила выйти, чтобы
порадовать Красту, но задержалась, чтобы посмотреть в зеркало.
непривычная одежда - это полдела; чужим было и выражение лица. Неприятное
лицо было у хэйми Карми. Она попробовала улыбнуться, но и с этой деланной
улыбкой лицо приятнее не стало. "Неудивительно, что все принимают меня за
привидение. Впрочем, ладно! Что есть, то есть".
взглядом комнаты. Больше она сюда не вернется. Никогда.
струйкой фонтана.
мне принадлежать будет. А... скажи, Малтэр, почему ты решил здесь жить?
он, тому принадлежит и власть в Тавине.
подскажу?
выложена стенка бассейна фонтана, подцепила одну из плиток ножом и открыла
небольшое углубление, в котором лежал какой-то сверточек.
На ее ладони лежал Драгоценнейший Оланти.
похоже, испытывал вовсе не те чувства, которые ожидала она.
уберегли боги!
радовался тому, что НЕ НАШЕЛ Оланти, который принадлежал принцессе. Боги
уберегли его от похищения вещи, из-за которой на него могла обрушить свой
гнев могущественная хэйми.
короля Арринхо, не был достроен до сих пор, хотя службы здесь велись с
того времени, когда на массивном фундаменте храма был установлен алтарь.
Карми здесь прежде не бывала, но полагала, что сумеет ввести в храм
глайдер - хотя бы через огромные ворота. Однако, войдя в храм, она
убедилась, что этого рискованного трюка не потребуется. Над храмом не было
потолка. Правда, строители уже почти завершили возведение каркаса для
купола, но смять этот каркас для глайдера не составляло труда.
вмурованный в алтарь Миттауский меч. То, что для этого придется
разворотить алтарь, совершая тем самым святотатство, Карми мало
беспокоило: богов для нее не существовало. Но дать майярскому самомнению
здоровенную затрещину - это, по мнению Карми, могло стать равноценной
заменой мщению, от которого она, что уж тут скрывать, все-таки
отказываться не хотела.
злорадством предвидела уже время, когда Колахи станет Храмом ни на чем. К
алтарю она приблизиться не рискнула, но, присматриваясь издали, решила,
что для манипуляторов глайдера алтарь затруднений не представит.
знакомое услышала в речитативе монаха, сидящего у колонны. Вообще-то все
молитвенные речитативы на один лад, но Карми оглянулась и узнала. У
колонны сидел Агнер, еще год назад бывший учителем малолетней принцессы
Савири Сургарской.
язык сказать: "Хорошо устроился, Агнер!", но она сдержалась, нашарила в
потайном кармашке пояса мелкую монету и бросила в чашку, стоящую перед
Агнером. Тот, заметив это, прервал бормотание и стал ожидать обычной
просьбы помолиться за чье-нибудь здоровье или что-нибудь еще.
изменился от северогортуского выговора:
ему поднимать глаза на женщин, но если бы он даже и поднял глаза к лицу
Карми, он не узнал бы в этой бедной гортуской паломнице свою бывшую
ученицу.
поэтому он заорал на весь храм, привлекая внимание других паломников:
Третьего Ангела, Ангела Судьбы, Ангела, Ведущего в Дорогу?
себя внимание еще нескольких человек, и в чашке для подаяний заметно
прибавилось. Тогда Агнер начал рассказ, одновременно пытаясь заполучить
себе новых слушателей.
в седой древности, а конца ей и не видно! Слушайте о том, как восстал
Третий Ангел против Лучезарного Накоми Нанхо Ванра - а случилось это
совсем недавно по часом небесным! Дед моего деда видел, как сияла в небе
звезда Третьего Ангела, и видел, как вспыхнула она ярко, и видел, как
погасла она. Так слушайте же, вот повесть о мятежном ангеле! - Походили
люди, тоже желающие приобщиться к тайнам небесным, и бросали в чашку
Агнера монеты. Агнер воодушевленно продолжал: - Отец наш Накоми Ванр
правил в Мире под Хрустальными сводами, и никто - ни ангелы, ни демоны -
не решался бросить ему вызов. Иные боги сражались между собой, но все
Афанасьев Роман
Лукьяненко Сергей
Андреев Николай
Посняков Андрей
Шекли Роберт
Афанасьев Роман