находиться около него, как говориться, спал бы с ней в одной постели и ел
из одной миски. Высокий же сан требовал уважения к этой голоногой
девчонке.
него тлело убеждение, что он совершает ошибку: Логри приставил к беглой
принцессе Гелати.
ее мнения никто не спрашивал. Однако девушка, которую велел ей опекать
Логри, показалась ей довольно занятной. Карми была похожа на хокарэми - и
в то же время была совершенно другой. "И это принцесса? - поразилась
Гелати. - Да нет, Логри шутит!"
тебе покои, где ты будешь жить.
госпожой называют... Ведь я - Карми, я говорила уже...
любого, но не хокарэма.
поищем Логри.
завтракать.
госпожа? Я просто Карми.
приставляя к тебе служанку, что будет лучше, если она будет обращаться к
тебе, как это принято в Майяре.
Зачем мне служанка. Я все могу делать сама.
Гелати будет присматриваться за тобой...
это меняет дело. - Она обратилась к Гелати. - Пойдем, сестренка...
Комната уже давно не знала жильцов; пыль и сор лежали толстым слоем. В
нише за грязным обтрепанным занавесом стояла большая кровать - сколоченный
из досок ящик, заполненный соломенной трухой и тряпками. Рядом с большим
полукруглым окном валялся на полу щелястый щит-ставень; холодный осенний
ветер свободно гулял в этом неуютном жилье.
- равнодушно подумала Карми, созерцая грязь и беспорядок. Ни в какое
сравнение с Руттуловым домом в Тавине эта комната идти не могла.
далеко высунулась из окна и заорала, обращаясь куда-то вдаль:
ты, Даллик, искупаться потом успеешь, идем помогать, слышишь?
Потеплее одевайся.
на него слежавшуюся солому из кровати. Карми взялась помогать. Пришла
Даллик - девушка, которая за завтраком сказала, что Смирол смеялся над
Гелати, заглянула нелама, поманила за собой Даллик, увела. Появился с
двумя ведрами на коромысле коренастый подросток. Гелати тут же погнала его
за стремянкой и палками - обметать пыль и паутину с потолка. Вернулась
даллик, принесла с собой три соломенных веника. Потом пришла еще одна
девушка, Тануми, тоже взялась за работу.
удастся, но уже через два часа комната преобразилась. Покоробившуюся
ставню выкинули во двор; Ролнек в это время сколотил раму и оббил ее
промасленным полотном, он же поправил чуть покосившуюся расшатанную
кровать и как следует укрепил жердь, на которую потом навесили новый
занавес. Принесли гору душистого сена и заново наполнили, вместо матраса,
ящик. Нелама дала Даллик плотные домотканые покрывала и пуховые подушки,
полость из меха серого тохиара и этого же меха огромное одеяло из двух
слоев шкурок - действительно царское ложе. Карми с раннего детства не
доводилось спать по-северному, в мехах, она с сомнением потрогала постель
рукой, не решаясь лечь. Зато Гелати сомнений не имела: с воплем восторга
прыгнула в кровать, потянув за собой Даллик. Даллик покорно откинулась в
серый мех.
тебе в гости приходить, Карми? Понежиться в постели...
одеяло.
вставала.
ступеньках, Караиту приволок почерневшую жаровню. Следом за ним Ролнек, с
трудом поворачиваясь на тесной лестнице, внес широкую доску, с одной
стороны обитую сеткой из бронзовых проволочек. Все это было поставлено в
угол, и Ролнек велел Караиту принести растопку, а сам рухнул на кровать,
придавив ноги Карми и Даллик. Даллик немедленно отогнала его; Ролнек
откатился к края кровати, растянулся во весь рост на спине, закинул руки
за голову.
госпожа моя, такой постелью, наверное, не удивишь. Всю жизнь, небось, на
таких спала?
проговорила Даллик.
тепло круглый год. Редко в какую зиму вода ледком покрывается.
южнее Ваунхо, а на Ваунхо зима бывает. Паршивая, правда, зима - слякоть да
снежная каша.
горами закрыта, а с юга ветел не холод, а дождь приносит.
плаще ходила, а у вас здесь она летней считается.
принес в охапке поленья и сложил в углу. Следом за ним тенью появился
Логри. Увидев его, Ролнек и хокарэми тут же покинули постель. Карми села,
натягивая на спину угол одеяла.
должны знать, что ты из высокого сословия.
Логри, не обращая на него внимания.
боялась так раньше, оказался местом совсем не страшным. И радушие
обитателей замка целебным бальзамом проливалось на сердце. Карми, правда,
знала, что в этом радушии мало действительно дружеских чувств; она отлично
понимала, что хокарэмы бесстрастно относятся к любому, кто не принадлежит
их замкнутому клану.
суровыми, но как раз к пленникам отношение было самым мягким. Труднее
всего жилось младшим ученикам - коттари; именно среди них была самая
высокая в Майяре смертность, именно им доставалась жизнь, полная
опасностей и тревог. Однако если коттари ухитрялся дожить лет до
четырнадцати, он считался уже взрослым, совершеннолетним, почти
полноправным хокарэмом; в этом случае его называли уже гэнкар. После
сурового детства жизнь гэнкара казалась райской, однако не надо забывать,
что не всякий посторонний человек выдержал бы то обилие тренировок,
которыми продолжали заниматься гэнкары. В это самое время к ним
присматривались посланцы высоких принцев, подыскивающие своим господам
хокарэмов. И после принесения клятвы кому либо из майярских государей
гэнкары становились товиахо-танай, "услужающими" или, как это точнее
переводится с древнего языка, "рабами". Вывести хокарэма из этого
состояния могла либо смерть хозяина - и тогда хокарэм назывался райи,
"свободный", либо неизлечимая болезнь или тяжелое увечье, и тогда он
становился гелаки, "отосланным".
товиахо-танай, Ролнек гэнкар, Гелати и Даллик - гэнкари, Таву-аро и
Караиту - коттари, Логри и Герхо - райи, а Нелама - гелаки.
товиахо-танай, а безвестно сгинувший Маву попадал в разряд "молчащих" -
Орлов Алекс
Панов Вадим
Буркатовский Сергей
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Якубенко Николай