Леонид КУДРЯВЦЕВ

ВАЛЬХАЛЛА

- В мире нет ни одной вещи, которую можно было бы познать до конца, -
сказал белый крокодил и поудобнее уселся в кресле.

- Не согласен, - возразил я и, придвинувшись к камину ближе, сделал
из хрустального бокала, который держал в руках, глоток вина. - Вещи, о
которых известно все, попадаются буквально на каждом шагу. Что ты,
например, скажешь о биноме Ньютона, пирамидах и яблочном пироге?

- Значит, ты утверждаешь, будто они познаны до конца? - крокодил
приподнялся и взял с каминной полки гаванскую сигару. Повертев ее в лапах,
он слегка улыбнулся, продемонстрировав ослепительной белизны зубы.

- Ну конечно, - кивнул я. - Все очень просто. Бином Ньютона -
простейшее уравнение, которое наши детеныши учат в школах. Что касается
пирамид, то мы легко можем рассчитать их форму, определить объем,
подсчитать, из скольких блоков они сложены. Пирог? Любая хозяйка знает его
рецепт. Таким образом, все эти вещи познаваемы - и баста! Я мог бы
привести еще целую кучу примеров, но думаю, достаточно и этих трех.

Крокодил отправил сигару в пасть и, с наслаждением ей похрустывая,
снисходительно улыбнулся:

- Достаточно? Неужели ты не ничего не слышал о магии чисел? Кто
знает, может быть, тот же бином Ньютона, кроме всего прочего, является еще
и колдовской формулой, например, дающей возможность летать как птица?
Пирамиды? Да, вы можете рассчитать их форму, вес и количество блоков, из
которых они сложены. Но кто мне объяснит, для чего они все-таки, на самом
деле, были построены? И почему имели именно такую форму? Возьмем яблочный
пирог. Безусловно, каждая хозяйка знает, как его испечь, но скажи-ка мне,
почему большинству людей он нравится, и в то же время кое-кто его просто
терпеть не может. Как, присутствием каких веществ, это объяснимо?

Похоже, этот спор, еще не начавшись, был мною проигран. Оставалось
прибегнуть к самому последнему аргументу.

- Все это слова, - как можно небрежнее сказал я и снова отхлебнул из
бокала. - Где доказательства? Без них, как ты знаешь, любой спор не имеет
ни малейшего смысла.

- Реальные доказательства? - белый крокодил хихикнул. - Мой друг, я
ждал, что ты потребуешь доказательств! Каждый раз, когда мы спорим о
чем-то подобном, ты требуешь доказательств, и на этом спор заканчивается.
Однако...

Он сделал эффектную паузу и, наконец, закончил:

- ...На этот раз доказательства у меня есть.

Взяв стоявший на краю ванны серебряный колокольчик, крокодил
позвонил.

Тотчас же явился слуга - здоровенного роста, трехголовый и шестирукий
хахрахх, и принес небольшой плоский ящичек. Поставив его на низкий,
старинный, украшенный великолепной резьбой столик, он удалился.

Белый крокодил встал, не спеша подошел к ящику и стал подкручивать
расположенные на его крышке ручки, нажимать какие-то кнопки. Наконец, он
развернул ящик на сто восемьдесят градусов и бросил на меня лукавый
взгляд.

- Вот, - сказал он - Этот прибор я изобрел совсем недавно. Он
позволяет переноситься в сознание других разумных существ, на какое-то
время как бы становиться ими. Конечно, с его помощью можно лишь наблюдать
и нельзя что-то изменить или внушить объекту наблюдения хотя бы одну свою
мысль, но мне кажется, это совершенно правильно. Какое я имею право
вмешиваться в жизнь любого мыслящего существа?

- Согласен, - проговорил я. - А как этот аппарат работает?

- Очень просто. Если ты внимательно на него посмотришь, то увидишь,
что в стенке у него находится небольшое отверстие наподобие воронки. В
данный момент оно смотрит как раз на тебя.

Действительно. Приглядевшись, я заметил это отверстие. И оно, в самом
деле, было направлено в мою сторону.

- Ну вот, - продолжал белый крокодил. - Достаточно мне сейчас
включить этот аппарат, и ты окажешься в теле одного очень странного
разумного существа.

- Может, не надо? - спросил я, чувствуя, как по коже у меня пробежал
странный холодок. Кто знает, какие последствия могут быть у подобного
эксперимента?

- Надо, надо, - промолвил крокодил, наклоняясь к ящичку.

- Послушай, давай ограничимся... - начал было я, но договорить мне не
удалось. Крокодил нажал красную кнопку, расположенную на крышке
аппарата...

Над головой у меня было странное, серебряное небо. Откуда-то я знал,
что зовут меня Танарис, и что я нахожусь в Вальхалле. Кстати сказать,
здесь было довольно холодно, но я привык не обращать внимания на холод.

Я сидел на большом камне, наполовину закрывавшем вход в пещеру
старика Минотавра, и задумчиво чистил огненное копье. Оно было у меня уже
давно, с тех самых пор, как я попал в Вальхаллу, но все равно - каждый
раз, разбирая и вновь собирая его, я не мог не полюбоваться его изящными
очертаниями, красотой, которая возможна только у доведенного до
совершенства оружия.

Уверенно и четко я собрал копье и прицелился в паривших над железным
замком гарпий.

Эх, а ведь их сейчас вполне можно срезать! Вот только зачем? Ни к
чему это вовсе.

Я опустил кончик огненного копья вниз и задумчиво огляделся.

Ни души, только возле гранитной пещеры, расположенной неподалеку от
железного замка, суетились злобные карлики. Вот с этими можно было и
повоевать, просто так, безо всякой причины. Только больно уж далеко они
находились. Не хотелось мне ради них топать так далеко. Мне почему-то
казалось, что хорошая драка, или что-то вроде нее, найдет меня прямо
здесь.

Так оно и получилось.

Не прошло и пары минут, как из ближайшей к пещере скалы выскочил
Хармод. Видимо, он отмахал порядочный кусок через сквозной переход, потому
что сразу же остановился и подслеповато заморгал глазами, дожидаясь, когда
они привыкнут к свету.

Этим просто нельзя было не воспользоваться.

Я направил на Хармода огненное копье и выстрелил. Сгусток пламени
попал Хармоду прямо в грудь и прожег в ней аккуратное, размером с
кокосовый орех отверстие. Тот рухнул как подкошенный.

Я довольно погладил огненное копье. Нет, все-таки оружие просто
великолепное!

Эх, если бы иметь такое там, на Земле, в прежней жизни. Уж я бы
тогда...

Бросив взгляд на оставшуюся от Хармода сморщенную оболочку, я
довольно улыбнулся.

Вот теперь вполне можно расслабиться. Теперь есть полная уверенность,
что в ближайшие полчаса мне ничего не угрожает.

Взглянув вверх, я несколько мгновений любовался летевшим по небу
косяком золотистых рыб, очень эффектно выглядевших на серебряном фоне.

Где-то там, в этом небе, на своем троне сидит Один, первый и главный
ас, сын Бора и Бестлы, дочери великана Бёльторна, муж Фригг и отец других
богов из рода асов, хозяин Вальхаллы.

"Взглянуть бы на него хотя бы одним глазком... - подумал я. -
Впрочем, здесь это вполне возможно. Просто надо показать себя еще более
отважным и умелым воином, доказать, что ты лучше всех остальных, попавших
в Вальхаллу, и тогда... тогда..."

Я мечтательно вздохнул и погладил огненное копье.

"А еще убить бы сильного, свирепого выворотня, самому! Вот было бы
здорово! Да где уж там... В последнее время выворотни попадаются все более
слабые да неумелые. Или заколдованные. Ишь, моду взяли, заколдовываться. В
них стреляешь из огненного копья, стреляешь, а им хоть бы что, идут себе к
последней границе, идут, и в ус не дуют."

Я бросил взгляд в сторону злобных карликов.

Те все еще суетились возле гранитной пещеры.

Да и куда они могли от нее деться? Может быть все же махнуть к ним
подраться, и прежде чем они меня ухлопают, отправить десятка полтора из
них в безвременье? А что?..

Я вскочил с камня, взял огненное копье поудобнее и, прежде чем
отправиться к гранитной пещере, чисто машинально опять взглянул на небо...

Косяк рыб уже улетел. Небо было чистым, и только молнии... Молнии! Ну
да, молнии в небе теперь сверкали не переставая. Они были жутко огромными.
А это являлось знаком того, что здесь, в Вальхалле, снова появился
выворотень. И время мечтать кончилось. Началось время охоты, настоящей
охоты.

"Только бы выворотень в этот раз попался ловкий, сильный, хитрый, и
не заколдованный", - как заклинание повторял я про себя, пробираясь в
глубь пещеры старика Минотавра, к сквозному переходу.

Старик Минотавр неуклюже переступил с лапы на лапу и плюнул в меня
серной кислотой, что являлось верхом непочтительности. Я увернулся от
едкой струи и покачал головой.

Конечно, можно было бы в Минотавра и пальнуть, вот только сейчас
важнее всего как можно скорее включиться в охоту за выворотнем. Судьба
предоставила мне шанс, и упускать его не стоило.

Наконец я достиг сквозного перехода и прыгнул в него. Сделал я это
несколько поспешно. На выходе меня ощутимо тряхнуло, да так, что,
казалось, мышцы на руках и ногах завязались узлом. Правда, это ощущение
скоро прошло, а стало быть, было не более чем пустяком, на который не