тот дэв, у которого было гнездо, уже вытаскивает из него затычку. Теперь
только бы угадать нужный момент...
смертоносные пчелы. Вот они уже полетели к нему. Самое главное было так
рассчитать свои действия, чтобы пчелы не успели изменить траекторию полета
и пронеслись мимо.
успел заметить, как стена дома, к которому он бежал, вдруг покрылась
десятками сквозных дыр и, дрогнув, рухнула.
пути к спасительным домам, и надо было суметь угадать, когда дэв выпустит
второй рой. Правда, был еще шанс достичь домов раньше, чем это случится.
все же дэв успел выпустить второй рой быстрее. Правда, Хару повезло и тут.
его пути обломок доски и со всего маху покатился по земле, подняв тучу
пыли. В этот момент у него над головой пронесся второй рой пчел, и другая
стена все того же дома, развалившись на куски, рухнула.
домам, до которых было уже рукой подать, с размаху влетел в переулок.
Миновав его, он пробежал через полуразрушенный дворец и только, выскочив
из него через широкий пролом в стене, сообразил, что все уже кончено. Он
прорвался.
и, отдышавшись, стал оглядываться, вдруг осознав, что место, в которое он
попал, было очень странное. Судя по всему, тот кусок города, в котором он
оказался, был нежилой.
приготовился, судя по обстоятельствам, либо задать стрекача, либо вступить
в бой.
черепица. Потом из-за угла вышел и неторопливо направился к Хару самый
настоящий скелет в мушкетерской шляпе. Метрах в пяти от Хару он
остановился и, лязгнув нижней челюстью, крикнул:
Сквозь дырявые паруса виднелись кровавый глаз кометы и усеянное точками
звезд ночное небо. Оркестр состоял из медведя панды, игравшего на гитаре,
горбатого гномика, прилежно дувшего в флейту, двух балабошек, вовсю
наяривавших на старом разбитом пианино, а также большой морской черепахи,
без устали колотившей по панцирям других черепах, поменьше.
потягивал коктейль зеленого цвета, в который для вкуса была кинута живая
пиявка, и меланхолично следил за тем, как нос корабля с сухим шелестом
режет дюны, взметая в небо целые тучи песка. Повернувшись к нему боком и
покуривая палочку флю, Эрик следил за двумя легкими изящными Эльфами,
танцевавшими какой-то старинный, до невозможности красивый танец.
огромное облако пыли, которое сейчас тянется за ним, словно шлейф за
модницей, - пробормотал крысиный король. Он был уже "хорош".
щеках появился румянец, словно он был живой, даже глаза немного
заблестели, а движения, утратив угловатость и замедленность, стали
быстрыми и точными.
еще палочку, и почему бы мне не попробовать то, что пьешь ты...
крутым боком к руке Эрика и, задорно поводя плечами, бросила на него
чарующий взгляд. Глаза ее неестественно ярко блестели. Очевидно, она
накурилась палочками флю по самые уши.
на шее, усмехнулся Эрик. - Ну хорошо... я сейчас, вот только еще десять
минут, и буду готов, как мартовский кот. Вот только десять минут, не
больше. Ты не уходи далеко...
недокуренную палочку и, быстро достав из кармана новую, зажег спичку. Его
несло. Ему сейчас все было нипочем. Лишь бы выкурить достаточное
количество палочек, чтобы пусть на час, на пару часов снова поверить, что
он живой, что стоит ему захотеть, и в груди у него забьется сердце, и он
сможет любить... Да, любить, это самое главное... Именно для этого...
по щеке, пошла прочь. А Эрик выкинул спичку, от которой прикуривал
палочку, и, затянувшись как можно глубже, проводил ее красное платье
долгим взглядом. Толкнув крысиного короля в бок, он глазами показал вслед
девушке. Тот невозмутимо отхлебнул из своего бокала и мечтательно сказал:
хвостик у нее был длинный-длинный, начинался аж от самых ушей, наверное.
Ах, какой же у нее был ровный, длинный хвостик...
отдался этому занятию, поскольку при этом у него создавалась иллюзия, что
он дышит, по-настоящему дышит... Что вот сейчас все свершится, и он
проснется завтра, чувствуя, как под кожей струится самая настоящая,
взаправдашняя кровь.
стоят того, чтобы на них тратить много времени. Махни на нее хвостом. В
конце концов все, что у нас с ними происходит - неоправданно и глупо. А
потом приходит протрезвление и становится гадко.
самого себя взъярился. - Глупо, говоришь? А что не глупо? Нет, ты мне
скажи, что, по-твоему, не глупо? Шататься по этому выжженному дотла
городу? Пытаться понять, кто ты есть такой, что с тобой случилось и как ты
здесь оказался? Спрашивать у себя, та ли это загробная жизнь, о которой
все так мечтали, все, кто верил в бога? Ну хорошо, я не знаю, верил ли я в
бога, но ведь есть же масса других, которые верили, но все же, независимо
от этого, попали сюда! И даже если это именно та загробная, будь ты трижды
проклятая, жизнь, то что нам с ней делать? И к чему мне такое счастье? И
кто я теперь? Зомби? Человек? Не знаю. Я живу, если это только можно
назвать жизнью, я мыслю, но вот человек ли я?
человек может задавать такие глупые вопросы. И злишься ты чисто
по-человечески. Стоило красивой бабенке состроить тебе глазки, как сейчас
же ты, как истинный человек, захотел показать, насколько умен, или
несчастлив, или глуп. Брось, не стоит все выеденного яйца.
на норму. По дороге он то и дело перешагивал через ползущие из трюма, для
того чтобы погреться в свете звезд, обрубки рук, похожие на больших
пятиногих пауков. За ним полетел какой-то балабошка, то сжимаясь в лицо с
бородавкой на носу и щеточкой рыжих усов под ним, то расплываясь в
бесформенное облако. Он летел за Эриком и канючил, что ничуть не хуже его,
что всю жизнь работал и много сделал, а оставил после себя такую память,
что в этом мире может быть только балабошкой и не больше. И не мог бы
Эрик, поскольку он материален, отправиться к самому Ангро-майнью и
попросить сделать так, чтобы его имя занесли там, в жизни, в какой-нибудь
документ. Тогда он, балабошка, станет таким же зомби, не хуже других, и
отблагодарит так... будет ему пятки лизать... станет его рабом и прочее...
прочее.
мачтам, да так неудачно, что коснулся огонька святого Эльма, который
прожег в его боку дыру. С протяжным стоном балабошка взлетел еще выше и
исчез в ночном небе. А Эрик продолжал брести к корме, то и дело натыкаясь
то на парочку брауни, уныло попивавших шотландское виски и судачивших о
вересковых пустошах и искусстве игры на волынке, то на безмятежно
попыхивавшего палочкой флю такого же, как и он, зомби, то на нескольких
ведьмочек, сосредоточенно рассуждавших о пи-цепях сцепления и
недостаточной тяге подъема.
умудрился зацепиться за ее край и выползти обратно на палубу. Кстати,
сделал он это вовремя. Через секунду из дыры появилось тяжелое щупальце,
пошарило по сторонам и уползло обратно в трюм, из которого послышалось
разочарованное уханье.
народу было значительно меньше, поскольку здесь уже чувствовалось
следовавшее за "Летучим голландцем" пылевое облако. Впрочем, Эрику на это
было наплевать. Правда, ко вкусу палочки флю теперь стал примешиваться
вкус песка, который заскрипел у него на зубах, но Эрик решил не обращать
на него внимания.
поразвлечься. Он спрятался за стоявшую на корме телефонную будку и стал
поджидать того, кто мимо нее пройдет. И, конечно же, это оказался
карликовый грифон. Эрик выпрыгнул из-за будки и, преградив ему дорогу,
грозно спросил:
Каргалов Вадим
Перумов Ник
Корнев Павел
Смоленский Вадим
Прозоров Александр
Чернецов Андрей