Андрей ЛАЗАРЧУК

МУМИЯ

О том, что одеваться надо нарядно, Руська вспомнил в последний
момент.

- Мама! - позвал он. - Слушай, нам Галя Карповна вчера сказала, что
вместо уроков мы пойдем в театр и надо надеть что-нибудь такое...

- Галина Карповна, - автоматически поправила мама, не отрываясь от
плитки. На сковородке скворчали картофельные оладьи. - Подожди, а какой
такой театр?

Не знаю. В театр да и в театр. Какая разница?

Всегда предупреждали... - нахмурилась мама. - Что же ты вчера-то
молчал?

- Забыл, - вздохнул Руська.

- Забыл... ах, ты же...

- Да ну, чего особенного? Подумаешь, в театр. Бывали уже в театрах, и
ничего...

- Может, и ничего, - мама смотрела куда-то в угол, - а может и
чего... и отец ушел...

- Да ладно тебе, - Руська не понимал, из-за чего, собственно,
расстройство. - Ты мне лучше дай какую-нибудь деньгу, я там в буфете
чего-нибудь посмотрю...

- Господи, - сказала мама. - Добытчик ты наш...

Оладьи, понятно, подгорели. Впрочем, Руська именно такие и любил, но
мама почему-то всегда старалась делать бледные, мягкие. Оладьи он запил
большой кружкой приторного морковного чая.

- Вот это наденешь, - сказала мама.

- Он колючий, - запротестовал Руська. - И жаркий.

- Потерпишь, - отрезала мама.

- Но ведь в театр же...

- О, господи, - сказала мама предпоследним голосом. - Не будешь
забывать вечерами... сказал бы вчера, попросила бы Раду Валерьевну, чтобы
выписала тебе освобождение...

Это уже было настолько ни к селу, ни к городу, что Руська перестал
сопротивляться - даже мысленно - и натянул "секретный" свитер. Секретным
свитер был потому, что в него мама ввязала сплетенный косицей волос, так
что от некоторых чар и от дурного глаза свитер оберегал неплохо.

- А вот это - на шею, - сказала мама и завязала на семь узлов
шелковую веревочку. - Будут отбирать - отдай. И говори, что нашел.

- Что я, совсем маленький, что ли? - обиделся Руська. - Учишь как все
равно...

- Большой ты, большой, - сказала мама. - Потому и говорю. С малого
какой спрос...

Ха! Возле школы уже стоял автобус, и Галя Карповна махала рукой из
двери. Класс плющил носы о стекла.

- Вечно ты, Повилихин, приходишь в последнюю минуту, - с полоборота
завелась Галя Карповна. - Ты да Хромой, двое вас таких гавриков...

- Не опаздываю же, - резонно возразил Руська.

- Я сколько раз говорила: приходить за пятнадцать минут до начала
уроков! Звонок не для вас, звонок для учителя! - и что-то еще в том же
духе.

Руська молча обогнул ее с наветренной стороны и двинулся по проходу,
ища место. Ничего нового он услышать не надеялся.

- Ксива есть? Ксивы нет. До свидания, - пробормотал он негромко, но
так, чтобы его услышали. Машка Позднякова, соседка по двору и по алфавиту,
фыркнула.

- С тобой не занято? - спросил Руська.

- Садись, - сказала Машка. - Она все равно не придет.

- Откуда ты знаешь?

- Я все знаю. Вот ты знаешь, например, куда мы едем?

- Ну?

- В Кремль!

- Как - в Кремль? Вчера же говорили, что в театр...

- Ты и поверил, глупышка?

- В лоб дам, - пообещал Руська.

- Ну и как хочешь, - обиделась Машка, хотя уж не ей обижаться. - Вон
- мест много...

- Подожди. А зачем - в Кремль? Что там делать?

- А то ты не знаешь?

- Чего?

- Чего-чего. Не слышал ни разу, что ли?

- Слышал, - неохотно сказал Руська. - Только все это как-то... как-то
не так... Мама рассказывала: их возили торжественно, отбирали
самых-самых... они цветы дарили, рапорт читали...

- Говорят, что всех возят только не велят об этом рассказывать, -
прошептала Машка и резко отвернулась.

- О чем вы тут шепчетесь? - возникла рядом Галя Карповна. - Я миллион
раз говорила, что шептаться нельзя, хочешь что-нибудь сказать - скажи
громко, при всех.

- Вон Хромой идет, - громко и при всех сказал Руська.

Толик Хромой - это у него настоящая фамилия, прозвище у него было
Костыль - запыхавшись, вскочил в автобус.

- Тебя одного и ждем, - сказала Галя Карповна. - Сорок человек тебя
ждут!

- Я опять опоздал? - удивился Толик. - Ну никак не могу к этим
трамваям приспособиться.

- Объяснять будешь директору, - сказала Галя Карповна. - Так, нет
Полубояринова, он болеет, и нет Стеллы Мендельсон... Галя Карповна поджала
губки. - Водитель, поехали!

Толик плюхнулся на пустое сиденье - как раз через проход от Руськи.
Расстегнул портфель, вынул кляссер и подмигнул Руське. Руська привстал -
Галя Карповна как раз отвернулась и говорила что-то водителю - и шмыгнул
через проход.

- Во, как и обещал... - начал Толик, но Руська его перебил:

- Знаешь, куда едем?

- Ну... куда? - вздрогнул Толик.

- В Кремль... - от Толикова испуга Руська немного растерялся.

- Как же так... мне же нельзя, я ведь уже был... - зашептал Толик, -
почему вчера не сказали?.. я ведь был весной, мне нельзя...

- Так скажи Гале, - предложил Руська.

- Не отпустит... а то еще мамке на работу сообщит - и все... ох, как
же это я... осел, ведь так не хотел идти, думаю: ногу бы сломать...

- Так ты там был? - прошептал Руська?

- Ну да, я же говорю - весной, еще когда в той школе...

- Слушай, а что там?

Толик замолчал, уставился куда-то в бок.

- Так что? Почему все так бояться?

- Сам увидишь... да никто и не боится... а так... я не знаю. Я правда
не знаю. Водят, все показывают... Глав-пушку, Глав-колокол... картины
разные, сабли, пистолеты старинные... ну и это...

- К самому?

- Ну... Слушай, Руська, хочешь я тебе все свои марки отдам и
расскажу, что мне один большой парень рассказывал, а за это буду там все
время за тебя прятаться? Потому что ты не ходил еще, тебе можно, а я уже
ходил...

- Хорошо. А что он тебе рассказывал?

- Значит так. Когда-то давно сам умер - или как будто бы умер... и
те, которые с ним были, соратники - они решили: сохранить его тело,
сделать мумию и выставить в музее, чтобы все видели и знали, какой он был.
Ну и вот... сделали мумию, а потом к ним приходит один маг и говорит: а
хотите, я его... ну, мумию, то есть... оживлю? А те без него не знают, что
делать, говорят: хотим. Маг и оживил. Потом много всякого было...

- Опять шепчетесь? - налетела Галя Карповна. - Я сколько раз
говорила: шептаться нельзя! Хочешь что-нибудь сказать - встань и скажи
громко! Повилихин, а кто это тебе разрешил пересаживаться? Сядь немедленно
обратно!

- Так мы договорились? - одними губами спросил Толик.

Руська кивнул.

Их долго не пропускали в Красный Круг - проверяли какие-то бумаги у
водителя, что-то еще. Потом в автобус вошла толстая тетка в черной кожаной
куртке с железной пентаграммой на рукаве и наганом на поясе.

- Какие красавцы! - сказала она, разглядывая класс. - Наше будущее!
Поезжайте, водитель...

Когда автобус пересекал Красный Круг, Руська вдруг озяб. Он покосился
на Машку: у Машки дрожали губы. Ни фига себе... Автобус свернул направо, и
Руська увидел Кремль - во всей его красе: красные с золотом стены,
бронзовые шестиконечные щиты на зубцах, башни с железными пентаграммами на
шпилях - и сверкающая в лучах солнца тонкая, как кружево, золотая
сеть-оберег, натянутая между башнями...

- Ух ты! - восхитился Руська.

- А вот эту сеть моя бабушка вязала, - сказала Машка. - Не одна,
конечно...

Ворота перед автобусом открылись, пропустили его, закрылись.

- Выходите и стройтесь! - скомандовала тетка с наганом. Снаружи остро
пахло ладаном: трое в таких же, как у тетки, кожаных куртках обходили
автобус кругом, махая кадилами и шепча заклинания. Класс топтался,
озираясь.

- Построились, построились! - торопила тетка. - Чему вас только в