Чтение 117–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

Москве вымерли.

- Это уже по новой, - сказал таксист. - Лужков подбодрил.

- Молодец, - сказал Николай Степанович.

- Молодец, - согласился таксист. - А вы приезжие или как?

- Напополам, - сказал Николай Степанович. - Я из Петербурга.
Точнее, из

Царского Села.

- Это теперь Пушкин, что ли?

- Царское есть Царское. Пушкин там учился, - сказал Николай
Степанович.

- Да: "Один только человек принадлежал нашему обществу, не будучи
военным. Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его
стариком.

Опытность давала ему перед нами многие преимущества; к тому же его
обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние
на наши молодые умы:" Подумать, когда-то я знал наизусть и "Выстрел",
и "Пиковую даму", и "Капитанскую дочку", я уже не говорю о "Полтаве"
или "Гавриилиаде". Зачем? Удивлять подруг?.. - таксист склонился над
рулем. - "Мария, бедная Мария, краса черкасских дочерей! Не знаешь ты,
какого змия ласкаешь на груди своей!.." Откуда же ей знать, бедняге,
она же "мама мыла раму" только и помнит из школы:

- А Шива мыл Вишну, - сказал Николай Степанович.

- Что? А:- таксист хохотнул. - Юмор. Понимаю. Чем-то вы на
Маслякова похожи.

Не родственник?

- Я - на Маслякова? - изумился Николай Степанович. - Да ни Боже
мой!

- Что-то есть общее, - стоял на своем таксист.

- Стрижка, - подсказал Костя.

- Lapsus memoriae, - возразил Николай Степанович.

- А жалко, - сказал таксист. - Так бы хвастался: Маслякова возил:
Вот ваша библиотека.

- Немножко недоезжая, - сказал Костя. - Вон там, на углу.

Николай Степанович расплатился, такси укатило, и Николай
Степанович с

Костей, подхватив багаж, направились ко входу в рум. Он был
замаскирован под декоративную нишу в стене библиотеки. Граф Румянцев с
"Пятым Римом" связан был очень плотно: Из кармана Николай Степанович
достал Георгиевский крест

- свой первый, за успешный поиск на левом берегу Двины,
сохраненный

Фархадом в тайнике дворницкой и каким-то неведомым способом
превращенный им в универсальный ключ ко всем румам (почему именно этот
крест, зачем и при каких обстоятельствах решил Фархад сделать отмычку,
которая имела силу только в руках Николая Степановича - ничего этого
не было в коротком письме, написанным личным шифром малого таинника
Тихого, но рукой маршала

Фархада: дрожала та рука:), прижал его к ключ-камню - и всей
ладонью ощутил проворот механизма, открывающего дверь:

Они спустились по лестнице в тишину рума. Николай Степанович зажег
черную свечу и несколько секунд спустя вместе с Костей шагнул в гомон
и суету "табора" под армянским городом Ехегнадзор:

Итак, ты не хочешь, чтобы тебя мучала

совесть, но не в силах этого избежать.

Чем прийти к такому выводу, лучше вовсе

не размышлять.

Хань Юй

- Надька, цыц, - слабым голосом сказал Коминт. - Тебя тут не: о-о!
Полегче, мать, полегче:

- Молчи, слабый мальчик. Хха! - и Ашхен каким-то сложным
многосоставным движением повернула его руку - громкий щелчок, будто
хлопнули друг о друга две дощечки, Коминт подпрыгнул на стуле и тут же
обмяк с блаженной улыбкой. -

Это тебе не топорами бросать в беззащитную женщину:

- Надежда Ко: - начал было Костя, но Николай Степанович жестом
велел ему замолчать.

- Ты права, Надя, - сказал он. - Я действительно не имел никакого
права вас в это втягивать. Но бросить вас на произвол судьбы я не мог
и подавно.

- На произвол? На произвол? Вы еще смеете говорить о произволе! Да
это вы и есть тот самый произвол судьбы! Появляетесь, делаете все
по-своему, уродуете жизнь, ломаете: Кто вам дал такое право? Кто, я
спрашиваю?

- Бог. Сам, своею милостью.

- И вам не стыдно это говорить? Говорить такие слова? Иезуитство
какое-то:

Николай Степанович покачал головой.

- К сожалению, Наденька, так оно и есть. Ну, подумай сама: как мы
сюда попали?

Из Москвы в Армению - сделав два шага?

- Что вы меня, за дуру принимаете? Этих секретных разработок везде
понатыкано:

- Как же вам смогли задурить головы: Тигран!

- Здесь, командир.

- На твоих глазах человек превратился в дракона. Ты подтверждаешь?

- Да. Сам видел, сам трогал, сам убивал тварь.

- Как - в дракона? - ахнула Надежда.

Тигран пожал плечами и отошел.

- Ты сама, повторяю, сделала шаг - и очутилась за две тысячи
километров:

- Я не понимаю, какое это имеет отношение:

- Такое, милая моя Наденька, что весь твой прежний житейский опыт
сегодня становится бесполезен. Ты, наверное, все еще думаешь, что
неприятности наши начались через то жалкое золото? Что за нами
гоняется какая-то мафия, или контрразведка, или еще кто-то подобный -
зловредный, но человеческий и потому объяснимый? Кого можно понять,
сторговаться или перейти на его сторону? А лучше всего - отвернуться и
не замечать, что он там делает за твоей спиной?

- Я вовсе не собиралась переходить на чью-то сторону. Я просто
хочу жить своей жизнью и не позволять никому диктовать мне: Детям
нужна нормальная школа, черт побери, а не эта деревенская дыра! Я уже