судорожно вцепились одна в другую. - Вас обманули. Подставили. Вы
обеспечиваете алиби опасному преступнику. За его плечами уже десятки
зверских убийств. А сейчас он готовит покушение на сэра Карригана,
будущего президента. Операцию проводит Департамент охраны Палладии,
тамошняя тайная полиция. Потому что сэр Карриган заявил, что будет
бороться с рабством во всем мире. И вам, сыну известного вольнодумца и
убежденного республиканца, не пристало помогать им в этой грязной игре.
неразборчивую надпись. - Я купил две пары фальшивых паспортов, и все. Я не
мог путешествовать по своему...
необыкновенно хороша в постели, не так ли?
дубиной ты был бы для нас не опасен. А наручники - это так: символ
принадлежности к тем, кого бьют. Понял?
Потом сквозь звон и плывущие клочья он услышал:
вам скажу одну вещь, а вы ее обдумайте как следует. С этой секунды
безопасность леди Стэблфорд находится полностью в ваших руках.
увидите. По крайней мере, сейчас.
всемогущая организация. Мы боремся с рабством, тиранией,
несправедливостью, отсталостью. Путь к власти нам уже открыт, и через
десять лет никто не узнает этого тихого мира...
вас не врожденные, а приобретенные.
тогда...
правого или без левого?
Понимаете? Такая это игра. Вас ведь никто не вынуждал начинать ее. Так что
- доигрывайте, а там - платите проигрыш... или огребайте выигрыш. Как
повезет. - Он помолчал и добавил: - Будете делать все, что велю, - разрешу
писать письма.
зависит полностью от вас.
наверное, кивнул.
с вашей стороны - и эта дама станет чуть менее привлекательной.
распорядитесь, чтобы горячей воды дали? Тяжело таким грязным жить...
понемногу набрал силу, погнал волну - и капитан Арчи, так его звали, повел
йол к берегу. Там есть где воткнуть кол, сказал он, и сестра его Дорис
солидно кивнула: да, есть. Они были странной парой. Арчи и Дорис. За
долгие годы совместного промысла они выработали свой язык и лишь в особо
сложных случаях прибегали к английскому, используя отдельные слова и
полуфразы. Зато в разговоре с посторонними, не владеющими их языком, они
становились обстоятельны и велеречивы. А то, что лексика отличалась от
общепринятой - так на то оно и море.
спокойно переносила и качку, и соль. Но полная невозможность уединения; но
вспыхнувшее полузабытое: плотно, один к одному, спящие на палубе, и кто-то
из них уже не проснется, и запах рыбы, смолы, горячего мокрого дерева,
гнили и пота, и непрерывный надрывный плач, и скрип уключин, и тихие
усталые проклятия, и тоска, и тоскливые песни по вечерам, и даже веселые
песни все равно поются тоскливо... чужбина была впереди, была, но не
ждала... и самоедские мысли: дура, дура, дура, испортила все, и даже
последнюю ночь - и ту испортила... перегнуться бы через борт - и на дно
ключом... Что-то не пускало. Но думать об этом было легко, и она стала
думать именно об этом.
телом и духом - и погрузилась во что-то завораживающее. Это тревожило, но
сделать нельзя было ничего - это Олив знала по себе. Она помнила себя,
впервые брошенную... жалкое зрелище. И ничем не помочь, поэтому лучше не
трогать.
забылась в фургончике передвижного театрика, а она сама с карабином в
обнимку караулила рядом, сержант успел сбегать к отелю "Рэндал" и застал
там кучу полицейских, пожарных, солдат... Осторожно он разузнал, что
человек десять мастеровых где-то после полуночи вошли, избили и связали
швейцара и портье, поднялись наверх - и там началась Пальба. Кто и в кого
стрелял, сержант выяснить, конечно, не смог, но видел сам, как вынесли и
погрузили в медицинскую карету носилки, а на носилках лежал без признаков
жизни молодой, лет двадцати пяти, человек со светлыми волосами. Рука его
выпала из-под простыни и волочилась...
к берегу капитан Арчи.
возле Олив и затянула бесконечную сагу о том, как они с Арчи, еще молодые,
наткнулись на отмели на кусок "копченого" янтаря "с мою тогдашнюю задницу
размером". А "копченый", то есть красный, вошел вдруг в моду и стоил
четыре шиллинга за унцию; кусок же тянул на семьсот унций. Да и деньги
тогда были не то что нынче: те четыре шиллинга на два нынешних фунта лечь
могли и на них отоспаться. А был такой Арчи друг, а ее почти жених Верм,
вот уж имечко родители нашли, лучше бы сразу Червяк - и не мучиться. И
уговорил их этот Верм не продавать сразу, а погодить, цены, мол, еще
поднимутся. И стали ждать, и цены действительно все поднимались и
поднимались и вот поднялись так хорошо, что сели они все втроем в дилижанс
и поехали в Тристан, а оттуда поездом в Меркьюри. Там самые лучшие цены
были. Приехали - бабах! Правительство возьми да объяви новый налог на
добычу янтаря, да такой, что у всех все опало. И как мужчины приняли
вечерком с горя, так и продали этот кусок какому-то хлюсту фунтов за
тридцать или за сорок. А через неделю отменили тот налог... Сбежал тогда
от них Верм с какой-то цыганкой. Говорят, видели его потом в таборе - на
дудке играет...
чувствовалось: слушает.
ясно... Теплый, душноватый туман - и сквозь него скользит острый и
холодный, как стальной клинок, незамутненный островок сознания. Как бы -
чужого... Это странно, не страшно - может быть, потому, что - туман,
теплый душноватый туман... Но благодаря этому клинку, его остроте и
холодности, Глеб знает: Светлана им не досталась! Умница, она сумела
ускользнуть, скрыться... не погорячись, не поддайся, продержись...
стен. Открыл глаза. Изгибы...
Куликов Роман
Ильин Андрей
Круз Андрей
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Самойлова Елена