Ольга ЛАРИОНОВА
ЧАКРА КЕНТАВРА
неминуемый, а сторожевые вьюнки, свисавшие со стрельчатых прохладных арок
филигранных комнаток, следующих друг за другом, как составленные в ряд
шкатулки, уже уловили присутствие постороннего и пугливо свернули свои
паутинные стебельки в упругие спиральки. Нездешние цветы и травы, чеканные
накладки стен и потолков... Здесь все оставалось так же, как было при
жизни Тариты-Мур - властной и одинокой хозяйки этих покоев, любившей
проводить предзакатные часы нелегких раздумий в уединенной тишине своего
зимнего сада.
зеленого и когда-то счастливого Джаспера, был полновластным и единоличным
хозяином всего необозримого в своей протяженности замка, и только сервы,
позвякивая членистыми манипуляторами, исчезали при его приближении; но,
кроме всей это безликой полупресмыкающейся армии, ни единой тени не
возникало в древних прадедовских стенах.
он гнал от себя это воспоминание, ибо в настоящем этому уже не было
места...
того, что здесь возникло неощутимое.
нарочито сдержанно, пряча природное высокомерие - кем бы ни оказался его
невидимый собеседник, он заведомо ниже по роду и титулу; но раз уж этого
разговора не избежать, то надо хотя бы постараться побыстрее его
закончить, а сдержанность - сестра краткости.
чересчур звонкий для комнаты-шкатулки. - Высокородный эрл, как велит нам
закон предков, мы собрались у наших летучих кораблей; нас девять, и у
каждого из нас на перчатке тот, кто ждет выполнения Уговора.
вызова. Потому что десятым кораблем должен стать именно корабль Асмура.
Ему - вести армаду, им, - подчиняться. Тот, кто говорил сейчас с ним, был
самым юным, хотя на все время похода эти девять становились равными друг
другу. Но право докладывать командору о готовности отряда по многовековой
традиции предоставлялось младшему.
самих обитателей. Асмур устало откинулся на спинку узенького материнского
кресла, так что черноперый крэг, задремавший был на его плечах, недовольно
щелкнул клювом. Лицо владетельного эрла приобрело то внешне безмятежное
выражение, которое не соответствовало мучительному состоянию его души,
обуреваемой горестными заботами - от мелких житейских неурядиц до скорбных
и безнадежных дум о судьбах всего Джаспера.
тоном, в который против его воли проникла излишняя суровость.
выполнения Уговора и в последние годы стало даже чем-то вроде традиции
хорошего тона, но Асмур, последний из равнопрестольного рода Муров, мог
позволить себе нарушить скороспелый обычай, чтобы в этот последний вечер
на Джаспере еще несколько часов побыть одному.
душа крэга..."
- Гаррэль.
если даже не спесь. Ведь именно младшему, ненаследному, - и честь и почет.
Так повелось с Черных Времен. Тем не менее в его интонациях проскальзывало
нечто, напоминавшее приниженность и уязвленность, ставшие привычкой.
Отчего бы?
чуть ли не обязывало его предложить Гаррэлю явиться лично в замок Муров, и
тогда сразу стало бы ясно, что там неладно у младшего отпрыска
многодетного рода Элей. Он этой традиции не последовал - значит, нечего и
гадать. Завтра все само собой прояснится. Завтра.
отправимся в путь в то время, которое укажет нам предначертание. Обратимся
же к нему, не мешкая, чтобы те, кто хочет что-либо завещать ближним своим,
могли это сделать заблаговременно.
оставлять завещания, он одинок, как крэг, и вряд ли Гаррэль и те, кто
окружает его на пустынной стоянке звездных кораблей, не знают этого. Он -
последний в роду, и все-таки каждый из его дружины горд и счастлив тем,
что его поведет сам владетельный Асмур.
от этого движения тусклые серебряные когти, привычно замкнувшиеся на его
запястьях, стиснулись еще крепче - крэг давно привык к стремительности
движений своего хозяина. Наклоняясь под каждой аркой, чтобы свисавшими с
потолка вьюнками не потревожить остроклювую голову, лежащую на его белых
волосах, точно пепельный капюшон, он прошел всю анфиладу, залитую закатным
светом, и остановился перед маленьким домашним алтарем из чернокости,
внутри которого хранилась ониксовая фигурка священного крэга. Он возложил
на фигурку правую ладонь, и тут же в основании алтаря словно сам собой
раскрылся тайник, откуда с мелодичным звоном выдвинулся неприметный до той
поры ящичек.
из ящичка небольшую, но тяжелую колоду карт. Ему показалось, что при этом
его крэг начал часто-часто дышать. "Что за чушь", - сказал он себе. Крэги
вообще не дышат, это знает даже ребенок.
игра. Наконец, решился и перевернул колоду нижней картой вверх.
тайнику, тоже ничем себя не выдал - ни вздоха, ни возгласа. А ведь ночные
козыри не только предписывают час вылета - они еще и предсказывают то, что
кто-то из них не вернется из этого похода. Кто-то. Если - не все.
определил на уровне окна.
самое загадочное _Н_И_Ч_Т_О_. Вероятно, абсолютная пустота, гораздо более
пустая, чем межзвездный вакуум. Столь же непостижима была переброска
реальных предметов через эту самую пустоту. Понимания никакого здесь и не
требовалось, этому просто учили в раннем детстве: нужно представить себе
прозрачную вертикальную плоскость, за которой начинается это самое
бесконечное _н_и_ч_т_о_. Оно чуждо реальному миру Джаспера и мгновенно
выталкивает обратно любое постороннее тело, но, как когда-то выяснилось,
вовсе не обязательно в ту же самую точку, откуда было оно послано.
Достаточно мысленно увидеть - только со всей четкостью, до мельчайших
деталей - то место, куда адресуешь свою вещь, и она окажется там в тот же
миг.
книгах, напечатанных еще до Черных Времен - когда существовали институты,
университеты, исследовательские лаборатории... Он нашел множество
непонятных слов: гиперпространственная трансгрессия, континуум
субизмерений, имманентная телекинетика. Смысл их был утерян безвозвратно,
и ему пришлось отказаться от своих поисков и продолжать бездумно
пользоваться чудесной способностью посылать в любое место - хоть на другую
планету! - любую вещь, или человека, или самого себя. Или только голос.
долетел до оконной рамы и исчез, словно растаял - это значило, что там, у
своих кораблей, Гаррэль протянул руку в _н_и_ч_т_о_ и принял переданное.
Вторую карту Асмур положил перед собой. Он приблизил воображаемую границу,
чтобы не терять лишнего времени, и следующую карту швырнул без
предупреждения - она пропала, едва отделившись от его руки. Молодец
мальчишка, перехватывает по едва уловимому шелесту и не промахивается. А
ведь это еще самый младший из его звездной дружины. Асмур сдал всю колоду,
и игра началась. Он не следил за тем, какие карты выпадали ему, и теперь,
разом раскрыв многолепестковый веер, он почти с изумлением обнаружил у
себя на руках чуть ли не всю темно-лиловую козырную масть.
не бывает выигравшего. Потому что играют они не вдвоем с Гаррэлем, а
втроем, и третий партнер - это судьба. И чем бы ни закончился кон,
выигрывает только она.
негнущиеся прямоугольники, последняя выигравшая карта должна была означить
цель их путешествия.