взял.
Роджерс!
взятки и умение толковать о справедливости. Потому что если бы я не взял
этих денег, господин Айцар, ни в чем не виноватый, сказал бы: "Этот
чиновник ведет себя вызывающе", - и я бы погиб. Потому что имущество
чиновника заключается в связях, а связи покупаются подарками; потому что
всякий указ исполняется лишь за деньги; потому что новый араван Харайна
заплатил за свое место шестьсот тысяч, и рассчитывает вернуть эти деньги с
народа к осени.
винограда, чуть шевелились тяжелые знамена со знаками счастья, и шелковый
потолок, круглый, как небо, возвышался на восемью колоннах, опирающихся о
нефритовый пол, квадратный, как земля.
Столбы на площадях подмокли от крови, чиновников не хватало, они сидели в
управах прямо в колодках. А брали невиданно много - за риск.
лучшие люди будут стремиться не к обогащению, а к власти. Дети крестьян
захотят стать чиновниками, а дети чиновников захотят остаться чиновниками.
Те, кто выбился наверх, будут казнить друг друга. Те, кто остался внизу,
будут добиваться своего восстаниями. Если люди стремятся к наживе, им
нравится спокойствие. Если люди стремятся к власти, им по душе смута. Если
люди стремятся к наживе, сердце правителя спокойно. Если люди стремятся к
власти, сердце правителя в тревоге, и он каждый день казнит людей,
предупреждая заговоры. Такой правитель говорит: "Народ мой беден, но зато
я имею больше власти". Но разве казнить людей - это значит иметь больше
власти?
незаконного рынка; всех чиновников и воров. А половина воров - члены
еретических сект.
земли в город, и все больше честных чиновников - уклоняться от службы.
Тогда богачи будут все больше обирать народ, а народ будет все громче
говорить о том, что богачи его обирают. А если народ не будет знать, что
ему говорить, уклонившиеся от службы чиновники его научат. Тогда одни
общины превратятся в легальные формы существования еретических сект, а
другие распадутся, и крестьяне из них уйдут в контрабандисты и разбойники.
Тогда справедливые воры перестанут действовать поодиночке, а станут
объединяться в союзы и партии. Тогда в провинциях разгорятся мятежи, а при
дворе разгорятся споры, кому подавлять мятежи, потому что при подавлении
мятежа можно выгодно нажиться.
чтобы выжить - тогда позовут на помощь конницу варваров. Тогда государство
бросит притеснять богатых людей, ибо поймет, что всякий, имеющий дом,
бережет и дуб, под которым стоит его дом, а не имеющему дома дуба не
жалко. Тогда-то государство увидит в зажиточных людях свое спасение, и
позволит им организовывать отряды самообороны. Боясь во время мира
предоставить самостоятельность хозяйственную, во время смуты предоставит
самостоятельность военную. И после этого, государь, уже неважно, кто
победит: варвары, повстанцы, или люди с оружием. Государство погибнет, и
люди будут убивать друг друга из выгоды и поедать друг друга от голода.
Нан оглянулся: улыбка на лице государя была совершенно как у ребенка,
которому пообещали волшебную дудочку.
точно буду проклят, если все не исправлю".
фаворита, уже толпились придворные. У круглой решетки фонтана громко рыдал
начальник дворцовой охраны, ближайший друг арестованного Ишнайи.
преступника!
безошибочны, кисть так и летала по бумаге. Нан поднял безумные глаза и
вежливо сказал:
документы отца Сетакета, и протянул записку: "Господин Шаваш! Сожалею, что
ввел вас в ненужные хлопоты с документами и, разумеется, прошу никого не
разыскивать по поводу моей смерти. Передайте, пожалуйста, господину Нану,
что в монастыре ему очень благодарны за то, что он нашел и вернул кота
настоятеля".
нем души не чает, а по-моему, жирная животина.
тамошних булочников кинулся вниз. Там такое течение, что тело так и не
вытащили. Я...
еще печатями на именах. Глаза у него, при виде имен, стали круглые и
восторженные. Все желтые монахи вылетели у него их головы.
аресты. Никто из близких господина Ишнайи не мог быть спокоен за жизнь
свою и имущество. В первые часы арестовывали больше именем государя, а
вскоре - именем господина Нана.
явился к другу первого министра, министру финансов Чаренике, начинавшем
карьеру финансиста еще при государыне Касие. Чареника был человек мелкий и
злобный, пытал людей по пустякам. Глазки у него лезли на переносицу, про
таких говорят: не будь носа, глаза бы друг друга съели. Впрочем, в
полнолуние он постился и мыл ноги нищим. До Чареники финансы были просты:
каждый крал, сколько мог. С Чареникой стало хитрее.
Наборные потолки впятеро выше разрешенных в частном строении. Наборные
потолки были выше вот отчего: государыня Касия несколько раз выпускала
государственный заем. Получить по нему стало трудно, и маленькие люди
продавали билеты за два-три процента от стоимости. Другое дело люди
уважаемые - те покупали билеты маленьких людей и получали от казны полный
выкуп. (Никто никого не обманывал: маленькие люди ведь не обязаны
продавать билеты, так? И государство ведь обязано платить по займу хотя бы
некоторым, так?)
потолок.
Шаваш показал ему пачку документов.
зеленым, как заросший ряской пруд.
государю. Он не понимает, каким образом на них могла оказаться ваша
подпись. Он считает, что эта подпись поддельная. Он поручил мне оставить
эти бумаги у вас и ждет вас завтра с исчерпывающими разъяснениями.
и полз на ним некоторое время, а потом перевернулся на спину и стал
кататься по ковру и по бумагам и хохотать, как филин, пока лицо его из
зеленого не стала красным, как глиняный кирпич.
девушка. Это была та самая девушка, которая так звонко хохотала, когда
Шаваша вчера утром облили помоями. Глаза от ужаса большие, как блюдца,
волосы без шпилек... Впрочем, Шаваш заметил, что она сначала уложила
волосы, а потом вынула шпильки. Шаваш переложил пустую папку с яшмовой
застежкой в левую руку и почтительно поклонился девушке. Девушка ахнула и
упала ему на руки, понимая, что отец это одобрит.
к министру полиции, Андарзу.
неравнодушный к мальчикам и девочкам, с красивым крепким телом цвета
топленого молока, с крупной головой и большими глазами орехового цвета.
Нос у него был с горбинкой.
которой промок государь, так, чтобы отныне в реке не утонула даже курица.
Мурич Виктор
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Суворов Виктор