был, собственно, не пропуск, а бумага, на которую записывали перечень
выданных книг. Когда человек приходил в архив, пропуск оставляли в здании,
а взамен давали эту бумагу с перечнем, и он проходил через семь ворот с
этой бумагой. Идари, всхлипывая, заполнила бумагу, расписалась и приложила
отцовскую печать. Идари заполнила бумагу всем, что пришло на ум, и
последней почему-то записала "Повесть о Ласточке и Щегле". Киссур забрал
бумагу и ушел.
преследуя воинов тьмы; земля закачалась на нитях золотых лучей, как
драгоценная чаша, - настало утро, канун Государева Дня.
входом садовники в синих куртках, отделанных серебряной тесьмой, рубили
старую катальпу. На глазах Варназда вдруг показались слезы.
матери. Государя томили покои старого дворца в середине Небесного Города.
Все напоминало там о прошлом царствовании, все дышало вымученным
великолепием, деспотизмом и гнилью. Все было невероятно огромно: переходы,
покои, опять переходы, анфилады, галереи... Государь плакал, когда ему
рассказали, во что обошелся этот страшный дворец народу.
однако, чтоб было меньше золотого и больше палевого, чтобы не бородатые
львы, а изломанная ветка на прозрачном экране, и экран чтобы тоже был
маленький и изломанный. Он хотел уединения и в первый же год выбрал место
далеко-далеко за Левой Рекой, в глухом уголке государева парка. Глубокая
лощина, ручеек, холмы и валуны. Выбирал не только за красоту, но и с
хитрым расчетом, с тем, чтобы сам ландшафт не позволил больших расходов и
большого дворца. Так, один этаж, десяток комнат, - домик, убежище.
оставлять их ночевать по десятку в комнате, тем паче - прогонять обратно.
Выстроили флигель, потом другой. Потеснили холмик; снесли горку; снесенной
горкой засыпали лощину; отвели ручеек, раз и другой. Государство взяло
свое. Уединенный домик вырос еще только до трети старого дворца, а уже
встал впятеро дороже.
три годовых дохода с империи. Нан - тот понимал, как тяжело Варназду, Нан
его ни разу не упрекнул. Тогда Варназд сам стал жаловаться. Нан предложил
поставить еще один домик, в новой лощине. Государь и министр неделю искали
место и наконец нашли. Вместе облазали лощину, колени и рукава промокли от
росы. Варназд веселился, как ребенок, а потом опомнился и сказал:
донесений, Андарз позабавил государя совершенно нахальным памфлетом.
Государь смеялся памфлету, а потом подозвал Нана и сказал:
дворцовых чиновников!
красив, государь сам работал с архитекторами. Но у государя был тонкий
вкус, и Варназд видел, что теперь эта старая катальпа в начале аллеи -
неуместна.
рухнули вниз; вот сняли верхушку; сыплются гнезда и старая труха, запах
свежей коры мешается с запахом росовяника и осенних ландышей... Тут из-за
поворота аллеи выскочила на конях кавалькада дворцовых чиновников. Кто-то
с хохотом перемахнул через завал из сучьев; кто-то подхватил с ветки
пустое гнездо и подкинул его плеткой в воздух. Гнездо поймали и пустили
дальше, началась забава.
понял он, что, да - все зло от дворцовых чиновников; и империя, - как
старая катальпа, а корона - как старое гнездо.
упразднении дворцовых чинов. Нан, как всегда, огорчался и говорил, что это
нарушает традицию. Государь попросил Андарза подготовить особый доклад.
Андарз подготовил, но государь колебался - оглашать доклад завтра или нет?
И вот сейчас, глядя, как рубят катальпу, Варназд понял: оглашать,
оглашать, оглашать, - первым пусть будет этот доклад.
потайным, для них двоих сделанным ходом он прошел в покои первого министра
и в тоне, не терпящем возражений, сообщил о принятом решении. Андарз
(министр полиции был в то время у Нана, оба ползали по каким-то шелковым
картам), расплакался и стал целовать промокшие носки сапожек.
настолько наивен, чтобы воображать, будто государь не понимает, кто на
самом деле стоит за толками о вреде дворцовых чиновников. Однако Варназд
был благодарен Нану уже за то, что тот, не считая случая с чернильным
пятном, был неизменно вежлив к Мнадесу и избавлял государя от тех
унизительных и частых скандалов, которые то и дело разыгрывались в его
присутствии между Мнадесом и Ишнайей; или, во всяком случае, учтивостью
брал в них верх. Однако ж и министру не мешало быть внимательней к своему
государю: вот и сейчас, сидят между картами, а как поехать на охоту:
"Дела, дела".
в одиночестве, за какой-нибудь полезной работой. Он сменил нешитые одежды
на удобную курточку садовника и решил заниматься любимым делом:
обихаживать сад. Не всем же - умничать и составлять планы; если никто не
будет обрабатывать землю - что толку от хитроумных планов?
шелковым картам, на которые император даже не обратил внимания. Со стороны
казалось, будто два взрослых министра снова играют в солдатики.
завоевательные планы, лишь отчасти ограничивающиеся восточными землями.
Господину Нану не хотелось поднимать этот вопрос, не имея полной власти,
потому что в империи было мало войск, и всякого полководца, собирающего
войско, обыкновенно обвиняли, что он собирает войско против императора, а
не против варваров, которых легче одолеть подарками, чем войсками.
Господин Нан не хотел, чтоб на него посыпались подобные обвинения.
тем, наведывались в империю, и, с точки зрения господина Нана, результаты
были омерзительные. Например, северо-западная Аракка оставалась
провинцией, с араваном и наместником. Но жили в Аракке в основном
красноухие варвары: понастроили себе замков, нахватали медноногих котлов и
широкогривых лошадей: расточили весь основной капитал государства: села и
дороги, управы и мосты, - только города не сумели взять. И никто с Араккой
не торговал и не общался: а называлась она провинцией только потому, что
варвары не спешили ее назвать никак иначе: они жили себе в своих усадьбах,
драли три шкуры с местных жителей и разбойничали в нижнем течении Лоха, а
государства собственного не образовывали.
уголочек подсох в пустыне, - и опять-таки пятьсот лет назад принадлежала
империи, а теперь валяется, неприбранная, под варварами. Так же и бассейн
Неритвы: с одной стороны, империя им никогда не владела, а с другой - там
много железа.
платит этим, в козлиных шкурах, дань? Лучше бы брать с них налоги...
тех, кого сгоняют с земли? Не восстаниями же им заниматься? Лучше этим
людям драться против варваров, чем против правительства. Но поскольку эти
оборванцы все-таки не годились против варварских князей, и могли быть в
первом сражении опрокинуты, и бежать, чего доброго, от границ до самой
столицы, господин Нан с господином Андарзом придумал... А впрочем, что он
придумал, выяснится, к великому беспокойству участников нашей истории, из
последующих глав.
ворот, - ворота деревянные, медные, железные, гранитные, нефритовые,
серебряные, - и седьмую золотую арку, - и очутился в Небесном Дворце.
мастерских; небо в серебряную сетку; и еще отдельно государев парк на
тысячи шагов. Киссур, еще со времени учебы в дворцовом лицее, помнил, что
здание дворцовой тюрьмы - далеко-далеко у левой реки. Но чтобы пройти к
тюрьме, надобна была не бумага о книгах, а настоящий пропуск, а для
пропуска надо было раздобыть где-нибудь в одиноком месте одинокого
человека.
больше прочих, схоронился над кружевным чепчиком грота и стал ждать. Ждал
он почти до вечера. Много людей проходило мимо, проезжали всадники, - но
группами.
баранчиков и наступило время гвоздик и желтых роз. Днем пришли садовники в
синих курточках с желтыми тележками, вынули из клумбы ирисы, время которых
прошло, а на кустах-баранчиках обрезали увядшие цветы и заменили их
хрустальными шишками с золотым наплывом.
некоторое время работали вместе, а потом прочие ушли, а опоздавший остался
со своими коробочками. Он рассаживал цветущую гвоздику: Киссур залюбовался
Панов Вадим
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Лукин Евгений