вопросительно поднял брови. Девушка вымученно улыбнулась ему и
кивнула.
он, не успев даже освободить тяжелую деревянную цепь, был бы убит
своими же соплеменниками. Но и смотреть на муки Сариты Кулл не мог.
Ам-ра уткнул взгляд в землю, ему было плохо и он упал бы без сил,
если б Хор-нак не положил юноше руку на плечи.
крепкая рука не подвели даже в столь неожиданных обстоятельств -
смертоносный кремень вонзился прямо под левую грудь девушки,
прекратив ее муки до начала пытки.
разочарованием и гневом. Те, кто стояли рядом с тремя вернувшимися
охотниками, обличающе вытягивали руки в сторону Кулла.
наказание - он заменит на позорном столбе казни убитую.
обежав толпу, кинулся к отвесной стене скалы. Он взлетел по ней,
словно у него выросли крылья.
Хор-нак, опомнившийся первым, выдернул из-за спины лук. Во мгновение
ока была вставлена стрела, меткий глаз прицелился. Но в тот миг,
когда пальцы Хор-нака готовы были отпустить тетиву, Ам-ра, кем-то
задетый, нечаянно толкнул своего наставника под локоть и стрела со
свистом ушла в небо.
понимал, что или больше никогда не увидит Атлантиды (но для этого
сперва необходимо выбраться с огромного острова), или же будет
схвачен и его счастье, если он погибнет в схватке. И Кулл бежал так
быстро, как, может быть, не бегал никогда прежде.
и жаждой мести бывших сородичей.
пресную воду, рвался туда.
корабль с порванным парусом и переломанными веслами, вытащенный на
берег. Вокруг на берегу валялись трупы, не пожалели ни рабов-гребцов,
ни немногочисленных женщин, плавающих с пиратами. Исключение было
сделано лишь для Сариты, и то, чтобы казнить ее публично. Засада, по
всему видать, была хорошо подготовлена - ни одного погибшего атланта
на берегу не видно.
горы, стараясь не нарваться на погоню. Он прекрасно отдавал себе
отчет, что на Атлантиде ему не жить. К вечеру гонцы и барабанный бой
оповестят все племена о скрывшемся беглеце, нарушившим и осквернившим
законы чести атлантов. Но и выбраться с Атлантиды пока было
невозможно - даже самый могучий и опытный пловец не в состоянии
переплыть море, отделявшее Атлантиду от Лемурии или материка.
диких животных, пересидеть погоню и дождаться какого-либо корабля,
наняться выполнять любую работу и достигнуть берегов вожделенной
Валузии.
посетившее его в ночь перед тем, как столь резко изменилась его
жизнь. Не поддайся он странному порыву сострадания - когда-нибудь
стал бы мудрым и уважаемым вождем своего народа...
не беспокоило юного варвара - в горах Атлантиды он вырос и
чувствовал себя, как дома.
нож, вырубил из молодого стройного деревца копье. Справил новую
шкуру, выдержав изнурительный поединок с двухгодовалым ягуаром,
оставившим отметины когтей на плече и спине Кулла на всю жизнь.
Однажды он увидел издали белого жителя гор - ужасного монстра,
который издает звуки, напоминающие рев роговых труб, которые
завораживают любое живое существо, будь то хищник, олень или человек,
подманивают к себе и убивают. Каждый атлант, заметив белого жителя
гор, обязан был бросить все, охоту или путешествие к другом племени,
и бежать к ближайшей стоянке, оповещать старейшин о появлении
чудовища. Любой атлант так и поступил бы. Но Кулл никуда не пошел, он
уже не атлант, он - изгой, приговоренный собственным народом к
жуткой казни.
чтобы, прячась в густой листве, посмотреть на море, где за далеким
маревом горизонта скрывалась Валузия, явившаяся ему в чудесном сне.
Он смотрел - не появится ли где в предзакатной мгле корабль, чтобы
пополнить в реке запасы пресной воды.
на валузийский фрегат, ни на быстроходную пиктскую галеру, хотя тоже
был с длинным рядом мощных весел и под парусом.
ведь он приговорен соплеменниками к смертной казни, бросился к
морскому берегу, чтобы успеть к кораблю до его отплытия: долго у
берегов Атлантиды корабли старались не задерживаться.
закатывали по трапу бочки с водой. Кулл подошел к стоявшему в стороне
мрачному мужчине с витой плетью в руке.
я буду выполнять любую самую тяжелую работу.
атлантов. Но тот знал, он смерил презрительным взглядом дикаря и
кивнул на последнюю бочку:
- Посмотрим, на что ты способен, атлант.
по трапу: дивная Валузия уже маячила у него перед глазами. Он
поставил бочку рядом с остальными и повернулся к взошедшему на борт
мужчине с плетью.
слова, произнес огромный лемуриец со свисающими складками густо
поросших волосами груди и живота. Он был в одних широких штанах, даже
без сапог. Лицо его украшала отвратительная гримаса, долженствующая
означать улыбку. - Вставай! Пшел в трюм, там теперь твой дом родной!
переполненное людьми - такими же, как он теперь, рабами-галерниками.
- Не хочешь полюбить меня, птенчик?
из которого он знал едва несколько слов, да и те имели отношение не к
любви, а к смерти.
отвратительной вони. Привыкший к запаху пота и смерти Кулл и то
почувствовал дикие отвращение. С Кулла попытались снять его шкуру,
обернутую вокруг бедер. Кулл оттолкнул незнакомца.
тоне детины не было.
любопытных глаз, раздались подбадривающие галерника возгласы.
надвигается стремительно и времени на раздумья или переговоры нет. Да
он и не собирался вступать в переговоры - перед ним враг. А с врагом
разговор короткий. Кулл словно забыл, что с ним произошло и где он.
левой, чтобы не шибко длинная цепь не помешала удару. Он не бил
кулаком - железо наручника попало прямо по виску насильника. Тот с
диким криком инстинктивно отступил на шаг и кулем рухнул вниз.
же взорвалась десятком криков - слов было не разобрать.
воинов с мечами и плетями. Галерники подались к стенам, указывая на
Кулла и распростертого перед ним мертвеца. Товарищ убитого, что-то
быстро говорил солдатам на лемурийском.
спутанными волосами и искаженным гримасой смерти лицом билась о жерди
лестницы. Один солдат недвусмысленно подтолкнул Кулла, чтобы тот тоже
выбирался на палубу.
сапогах.
в весельную прорезь лился добрый свет, столь неподходящий для
вонючего полутемного помещения, врывающийся снаружи морской ветер
трепал Куллу волосы. Перед ним ровно двигалось весло, которым гребли
трое соседей по скамье.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Флинт Эрик