ставишь знак "Венера", а я говорил "медь", и значит, ты должен был писать
"купрум". Знаком "Венера" одни обозначают медь, другие олово, а некоторые
- аурипигмент. Запомни, если ты хочешь, чтобы твои работы послужили
потомкам, в них не должно быть разночтений. Одно неверно понятое слово в
рецепте может стоить жизни больному.
увидеть скрытую медь. Но ведь такой же анализ можно найти и для золота!..
аламбик или на решетку керотакиса, мы можем заметить момент рождения
совершенного металла, а по усилению окраски заключать: правильно ли мы
ведем нагрев, и приводят ли наши операции к умножению золота...
о невозможном! Ты зря потратишь время, здоровье и деньги. Ты лучший мой
ученик, Петр, и мне хотелось бы видеть тебя настоящим ятрохимиком. Поэт
сказал: "Опытный врач драгоценее многих других человеков". Путь химии -
это приготовление лекарств. Это наш путь!
стол.
говорит здесь немало жестоких слов о нашем искусстве, но это жестокость
хирурга. Клянусь Геркулесом, этот человек много сделает для науки, и, если
он подписал книгу своим настоящим именем, то значит Англия второй раз
дарит миру Бэкона. Особо обрати внимание, что пишет Бэкон о значении для
науки эксперимента и о пригодности аристотелевой логики.
Он надел широкий подбитый мехом плащ, теплый берет с наушниками,
попрощался с учеником и вышел. Петр Глязер - бедный студент, не имел
своего дома и жил при лаборатории.
которой он утром купал зазнавшегося дворянина. Либавиус попытался обойти
ее, но вспомнил, что забыл трость. Так иногда бывает: целый день бегаешь
как мальчишка, без плаща и палки, а под вечер все семьдесят прожитых лет
разом наваливаются на плечи.
отдал науке, с великим трудом оторвался от мечты отыскать философский
камень, сделал множество изящных открытий, а теперь не знает, будет ли из
этого толк. Достаточно вспомнить Бернара Палисси, замечательного
химика-практика. Палисси умер, не оставив учеников, и тайна его прекрасных
глазурей и эмалей умерла вместе с ним. Потому-то Либавиус и старался
записывать все свои наблюдения как можно подробнее и яснее. К тому же,
быть может, Петр продолжит его дело, если его не увлечет химера
златоделия. Окна флигеля светятся, неутомимый Петр сидит за книгами.
перед ним лежал огромнейший фолиант Луллия. Глязер читал вслух, нараспев
произнося слова:
сумерки на север, измени воду в черную землю, поднимись через разные цвета
к востоку, где показывается полная луна. Земля и вода превращены в воздух,
мрак исчезает и является свет...
Несчастная химия, будешь ли ты когда-нибудь заниматься делом?
Суворов Виктор
Андреев Николай
Дальский Алекс
Акунин Борис
Лондон Джек
Андреев Николай