- Чвака-кака.
другого?
единственный понял это? Ну-ка, идите сюда, вы двое...
Чаарлаха Шооран понял, что слова о его близкой смерти недалеки от истины.
Чаарлах говорил, смотрел и улыбался как и прежде, но рука была такой
холодной, словно в голубые дорожки вен влилась мертвящая влага далайна.
руки! Да не мне... Не любите вы друг друга, а кабы вместе держались, так и
сносу бы вам не было... - Чаарлах усмехнулся. - На себя посмотрите, вы же
оба отмеченные. К кому судьба неравнодушна, того она в щеку целует, а там,
сколько ни мойся - след останется.
бита левая щека, а у самого Шоорана - правая.
потому, что он меня. Согласия меж вами не бывать, один прямой, как гарпун,
второй все закоулки в шаваре видит. Обещайте, хотя бы друг другу не
вредить. У вас разные дороги, ходите по ним.
сторону. - Оно еще долго будет всплывать.
постеленную Ээтгоном шкуру бовэра, закрыл глаза.
еще говорил с ними. Чаарлах медленно приподнял веки.
относите меня в шавар. Я всю жизнь боялся туда попасть. И далайна я тоже
боялся... Может потому и жил так неприлично долго. А теперь, идите все...
Я хочу спать.
младенца поднял на руки легкое тело и отнес на вершину одного из
суурь-тэсэгов. Шооран шел позади. Он видел, что Ээтгон не примет его
помощи, и не предлагал ее. Остальные изгои проводили их взглядами, но
остались в лагере, не решаясь далеко отходить от поребрика.
но думал не о похоронах, а о том, что с вершины суурь-тэсэга он сумел
рассмотреть на соседнем оройхоне белую черту копья и привязанную к нему
алую ветку туйвана. Мудрый Моэртал подавал знак духу шавара.
оройхонами - многорукий бог далайна явился за сказителем, который так
долго ускользал от него.
зато потом они обрушиваются потоком, и думаешь: поменьше бы. Две недели
одонт Моэртал требовал сведений о том, что делается среди изгоев, а тут
разом вернулись двое соглядатаев. И рассказывали они такое... Жирным
одонтам с внутренних земель подобные вещи рассказывают на ночь, чтобы
крепче спалось. Сходились доносчики в одном: среди изгоев прячется илбэч,
на мысе прибавилось четыре новых оройхона. Этому Моэртал поверил, да и как
не поверить, если Ёроол-Гуй выныривает по шесть раз на дню. А вот
дальнейшее... От рассказов шпионки Моэртал сначала попросту отмахнулся, а
вот доклад второго соглядатая заставил его задуматься. Отослав шпионов он
долго размышлял, то садясь в кресло, поставленное под деревом, то
вскакивая и принимаясь быстро расхаживать.
на многие года! Давно известно, что примерно раз в шесть лет изгоев
становится так много, что они начинают угрожать государству, и приходится
начинать с ними правильную войну. А теперь их можно направлять на угловые
земли. Пусть завоевывают себе царство. Победят - значит уйдут. Проиграют -
остатки неудачников легко перебить. Так что, действительно, имеет смысл
пропустить бунтовщиков на запад. Чем он рискует, если будет обманут?
Изгои, запертые в ловушке, уйдут. Но без артиллерии он все равно не может
взять их, особенно если за их спинами восемь оройхонов. - Моэртал
поежился, подумав, как ему придется докладывать о потерянных ухэрах. - Что
еще? Сбежит илбэч... - секунду Моэртал стоял неподвижно, потом опустился в
заскрипевшее кресло. Лицо его просияло. - Так вот, что это было! Не врет
баба! И никуда илбэч не денется. Что ему делать на угловых землях? Там он
заперт, словно загнанная тайза, а илбэчу нужен простор - большой и
пустынный берег. Вот он и просит его. И неважно, откуда он добыл своего
злого духа - на то он и илбэч, - Моэртал нервно растер лицо ладонями. -
Что же делать? Выпустить изгоев, а потом прочесать оройхоны, каждую пядь,
шавар вычерпать... Или, все-таки, окружить земли, но не входить туда, не
трогать илбэча. В конце концов, он хочет строить. Так пусть строит.
Харваха больше у того, кто добр с сушильщиком. - Моэртал представил, как
на севере появляется не два, а дюжина сухих оройхонов, и сладко поежился.
- Он не станет подобно Ууртаку просить, чтобы эти земли отдали ему.
Большая провинция - это большие хлопоты и большая зависть врагов. Он
предложит на совете одонтов создать там новую провинцию, которая прикроет
его от вечно бунтующего побережья. Он сам станет жирным одонтом внутренних
земель, и цэрэги ему будут нужны лишь для почета и славы. Лишь бы илбэч не
обманул, лишь бы не сбежал... Но ведь должен хоть кто-то в мире держать
свое слово!
дюжины пусть отойдут на сухое и ждут приказов. А на мокром поставить на
дальний суурь-тэсэг копье и привязать к нему это, - Моэртал, не глядя,
протянул руку и обломил большую ветвь туйвана, украшенную алыми цветами и
плодами, похожими на неумеющее лгать человеческое сердце.
выяснилось, что Моэртал, должно быть испугавшись Многорукого, отвел
войска, уходить решили все.
вычерченную карту. - Смотри: здесь страна вана, это угловые оройхоны, а
здесь, за огненными болотами - пустая земля. Там сухие оройхоны: хлеб,
вода и много бовэров. Я знаю, ты мне не веришь, но сходи - и увидишь сам.
только потом я смогу пойти в эту землю.
оставались глаза. - Я пройдусь по этой полосе и посмотрю, что там.
голосом:
бросил сумку, собранную лишь для виду, и отправился к далайну. Его не
оставляло странное ощущение, словно он вернулся на год назад и строит
дорогу в страну добрых братьев. Возможно, это оттого, что он вновь один на
огромном пространстве, где даже с самого высокого суурь-тэсэга нельзя
никого увидеть. А может быть, оттого, что он, пусть не называя имени,
сказал другому человеку, что без Яавдай ему не нужна самая распрекрасная
земля.
Кажется, он поверил, но ничуть не обрадовался. И вообще, Ээтгон странный
человек. В каждом его слове, в каждом движении сквозит ненависть. Почему?
Ревнует к Чаарлаху, что тот с первой минуты выделил Шоорана из толпы?
Оскорблен, что в их схватке Шооран оказался сильнее, и жив Ээтгон лишь
благодаря великодушию победителя? Или, если это все-таки чудом спасшийся
Бутач, он не может простить своего нечаянного уродства?
обращаясь к далайну:
бы ему не помешал Ёроол-Гуй. Он не выметнулся на берег единым махом, а
долго раскачивал в небе бесконечным множеством гибких рук, выбирая, откуда
напасть, а Шооран, напружиненный, готовый к прыжку, отступал по поребрику
и, словно Ван из древней легенды, кричал:
не столько нужный людям, сколько мешающий Ёроол-Гую, которому теперь,
чтобы попасть с западного побережья королевства вана на восточное,
пришлось бы сделать изрядный крюк.
выстроил оройхон там, где большой мыс граничил с отдельно стоящим островом
изгоев. Владения бродяг в результате уменьшились, зато у Моэртала
появилось разом два сухих участка.
уйдет отсюда. Нечего зря искушать судьбу. Многорукого он не боится, а вот
людей... У каждого из них только две руки, но все вместе они куда цепче
Многорукого. Не успеет схлынуть вода, как на сухое бросятся толпы народу,
и чем дальше он будет в это время, тем лучше.
удобней скрыться, но пробираясь между тэсэгов в сгущающейся тьме, вдруг
услышал свист. Шооран замер, всматриваясь. Рослая фигура стояла в тени
Самойлова Елена
Березин Федор
Корнев Павел
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Шилова Юлия