оставив владельца дерева самого разбираться с похитителем лепестка. Но тут
вмешался Боройгал.
Что-то мне твой голос знаком.
твой мне очень знаком...
другой, так, чтобы не было видно шрамов, стянувших правую щеку.
Удовлетворенно хмыкнул.
подослали убить меня? Да? Не выйдет! Вяжите его!
чтобы можно было успеть раскрутить оружие. Шооран ударил Боройгала в лицо
тяжелой рукояткой, но копье одного из цэрэгов вонзилось Шоорану в
запястье, двое воинов повисли на плечах, Шоорана сбили с ног и, нещадно
заламывая раненную руку, начали вязать. Ай, замершая в первую секунду,
молча метнулась и вцепилась зубами в щеку упавшего Боройгала. Великан
взревел и замахнулся кулачищем. Любую женщину такой удар убил бы на месте,
но Ай оказалась слишком легкой. Она лишь отлетела в сторону, но тут же
вскочила, шипя как рассерженная тукка и готовая вновь броситься в атаку.
шлепающая походка исчезала, и уродинка мчалась впереди многих. Иначе она
не смогла бы вовремя удирать от Многорукого.
зацепив ногой, уронить солдата, рванувшегося исполнять приказ. Пока тот
поднимался, Ай унеслась далеко.
знал, как бессмысленно ловить Ай в зарослях хохиура.
каждый удар достигал цели, иглы башмаков с трудом пробивали толстый жанч,
но уже через минуту Шооран потерял сознание от боли.
изгоев слово "одонт" было как бы под запретом, но как еще назвать
человека, поставленного управлять приобретенными оройхонами? Так что
Боройгал с легким сердцем украсил себя костяным тесаком, а наедине с собой
величал себя одонтом.
Боройгал не думал о возвышении, а дрожал за свою шкуру. При трех последних
правителях он был палачом и затолкал в шавар немало изгоев, так что для
страха основания были. Но потом он решил, что надо быть смелее. В конце
концов, палачи нужны любой власти, а охотников на эту должность не так
много. Поэтому, увидев Суварга, шествующего в окружении охраны, Боройгал
громко крикнул:
Был в его прошлой жизни один шаварный закоулок, в который он не хотел бы
пускать посторонних. До сих пор никто не спросил предводителя изгоев, как
удалось ему не только вывести отряд из владений Моэртала и пройти затем
половину страны, но и увеличить при этом армию изгоев чуть не вдвое.
Бродяги считают, что им так повезло. Тэнгэр оставил мысли о вечном и
позаботился о них. Нет, о них думал предусмотрительный Суварг. Не
договорившись с одонтами такую операцию не провернуть. Но попробуй сказать
об этом вслух, и клеймо предателя уже не смыть. А кто мог знать тогда, что
отыщется эта страна, и сегодня он сможет говорить с ваном на равных и даже
отнимать его земли? Тогда, чтобы выжить, пришлось кое-что обещать, да и
выполнять обещанное. Своими людьми и своей страной он не поступился, а что
до лазутчиков, проходивших с его ведома в области братьев, то надо было
сохранять мир. Только как объяснить это увечным и калеченным членам
совета, которые знают лишь чувство непримиримости? Даже Ээтгон среди этих
закостеневших типов кажется гибким политиком. Ээтгон о многом догадывается
и молчит, но если скандал выплывет, то и он окажется среди противников. А
ведь пока на угловых оройхонах сидел запутавшийся в интригах Тройгал -
всего-то пара недель! - связь с ваном шла через этого громилу, что,
скверно улыбаясь, машет ему рукой.
поставил его главным над этими оройхонами. И то сказать, соглядатая лучше
держать на виду, да и связь с ваном так сразу рвать не стоит. Мало ли, что
может случиться...
Признав в Шооране своего давнего обидчика, Боройгал загорелся местью. Но,
будучи палачом, он слишком хорошо знал, как быстро умирают жертвы даже в
самых опытных руках, а Боройгал хотел мести сладкой и долгой. К тому же,
публичная казнь сразу после назначения на должность, была нежелательной, а
тайная, ежели секрет вдруг выплывет, вовсе грозила крупными
неприятностями.
торопиться с казнью.
Шооран валялся в горячке, вызванной ядовитыми иглами. Все тело вспухло,
там, где иглы вонзились в плоть, образовались язвы, рана на руке
нагноилась. Большую часть времени Шооран не сознавал себя. В темноте к
нему приходил мертвый уулгуй, уговаривал, звал в далайн. Шооран ругался на
него и гнал, а вынырнув к действительности, промывал рану собственной
мочой и вновь проваливался в бред. Все же он выплыл и, очнувшись однажды,
понял, что черный уулгуй отпустил его. С этого дня Шооран пошел на
поправку и начал замечать происходящее вокруг.
по образцу темницы, оставшейся на Западном оройхоне. Так что, очнувшись,
Шооран не мог сказать, каком из помещений насквозь знакомого алдан-шавара
он находится. Углы были спрямлены, вход забран дверью, а стены и пол
выложены плотно пригнанными костяными пластинами. Ногти скользили по
гладкой кости, бессильные зацепиться хоть за что-нибудь. Сделано это было
для того, чтобы скучающие узники не развлекались рытьем ходов в рыхлом
камне. Подходить к двери не позволялось - примерно посредине камеру
перегораживала решетка, открыть которую можно было лишь снаружи. Изучив
свое обиталище, Шооран вынужден был признать, что у Моэртала ничего
подобного не было.
водой и немного чавги или наыса. Шооран не знал, кормят его три раза в
день или раз в три дня, время в глухом мешке остановилось, ни зрению, ни
слуху было не за что зацепиться. Свет слизня, с которым входил тюремщик,
казался ослепительным, но, уходя, сторож забирал его с собой. Любой
человек в таких условиях скоро сошел бы с ума, но Шооран, привычный к
одиночеству, не сдавался. Он пел, рассказывал сказки и истории, воображая,
что тюремщики сидят под дверьми и слушают его.
налеплять на стены ярких слизней. Через минуту в камеру вошел Боройгал.
При виде потерявшего человеческий облик Шоорана его лицо растянулось в
ухмылке.
справедлив. Ты не убил меня, я не убиваю тебя. Или ты уже сам хочешь в
шавар? Тебе помочь?
коробку, осторожно потряс ее. Обострившийся слух Шоорана уловил зловещий
шелест. Перед ним было знаменитое орудие палача - коробка с зоггами.
Как будем играть - в одежде или голые до пояса?
отчаянные люди, потерявшие всякий интерес в жизни. Двое усаживались друг
напротив друга, выпускали на гладкий камень пойманного зогга, затем один
из самоубийц щелчком отправлял ядовитую букашку в лицо другому. Надо было,
подставив ноготь, отпарировать удар, откинув разозленного зогга обратно.
Чаще всего, через полминуты жало вонзалось в цель, и один из игроков
исходил криком под сочувствующими взглядами любопытных. Хотя случались
мастера, которые перещелкивались зоггом до тех пор, пока не погибал
избитый зогг.
собственную ловкость, особенно сейчас, когда просидев бог знает сколько
времени в темноте, он полностью утратил точность движений. Но все же,
что-то в его голосе заставило Боройгала испугаться. Палач проворно убрал
коробку. Некоторое время он грозил, хвастался, ругался - Шооран думал об
одном: останутся ли в камере слизни, когда Боройгал уйдет. Наконец,
распалившись до бешенства, но так и не решившись пройти за решетку,
Боройгал выбежал из камеры. Шооран, с трудом дотянувшись, достал одного
слизня и спрятал под жанч. Может быть служитель и заметил исчезновение
светляка, но не придал этому значения, и в течение нескольких дней Шооран
сидел при свете.
больше заботились, чтобы как следует побить Шоорана, а вот обыскали его
небрежно, поскольку предположить, что у нищего бродяги окажется что-то
ценное - не могли. Так у Шоорана уцелели зашитые в рукав жанча заколки,
когда-то принадлежавшие матери Бутача. Теперь Шооран раздумывал, а не
предложить ли тюремщику белые полумесяцы в обмен на помощь в бегстве. Но
чем больше вариантов он перебирал, тем яснее видел, что либо ему просто не
поверят, либо заколки будут немедленно отняты. Сил на то, чтобы отстоять
Распопов Дмитрий
Махров Алексей
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман