Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН

ГОСУДАРЫНЯ

По роду службы ему часто приходилось вторгаться в мир чьих-либо грез
и, причинив этому миру по возможности минимальный ущерб, приводить
человека обратно - в реальную жизнь.

Проклятая, признаться, должность...

Вот и сейчас - ну что это за строение возвышалось перед ним? Храм не
храм, дворец не дворец - нечто безумно вычурное и совершенно непригодное
для жилья.

Он осторожно тронул костяшками пальцев металлическое кружево дверец,
и все же стук получился громким и грубый. Как всегда.

С минуту все было тихо. Потом из глубины дворца послышались быстрые
легкие шаги, тревожный шорох шелка - и двери отворились. На пороге,
придерживая створки кончиками пальцев, стояла синеглазая юная дама
ошеломительной красоты.

- Фрейлина государыни, - мелодично произнесла она, с удивлением
разглядывая незнакомца.

"С ума сошла! - обескураженно подумал он. - Да разве можно окружать
себя такими фрейлинами!"

В двух словах он изложил причину своего появления.

- Государыня назначила вам встречу? - переспросила фрейлина. - Но кто
вы?

- Государыня знает.

Синеглазая дама еще раз с сомнением оглядела его нездешний наряд.
Незнакомец явно не внушал ей доверия.

- Хорошо, - решилась она наконец. - Я проведу вас.

И они двинулись лабиринтом сводчатых коридоров. Он шел, машинально
отмечая, откуда что заимствовано. Таинственный сумрак, мерцание красных
лампад... И хоть бы одна деталь из какого-нибудь фильма! Можно подумать,
что государыня вообще не ходит в кино.

- А где у вас тут темницы? - невольно поинтересовался он.

- Темницы? - изумилась фрейлина. - Но в замке нет темниц!

- Ну одна-то по крайней мере должна быть, - понимающе усмехнулся он.
- Я имею в виду ту темницу, где содержится некая женщина...

- Женщина? В темнице?

- Да, - небрежно подтвердил он. - Женщина. Ну такая, знаете,
сварливая, без особых примет... Почти каждую фразу начинает словами
"Интересное дело!.."

- Довольно вульгарная привычка, - сухо заметила фрейлина. - Думаю,
государыня не потерпела бы таких выражений даже в темницах... если бы они,
конечно, здесь были.

Коридор уперся в бархатную портьеру. Плотный тяжкий занавес у
входа...

- Подождите здесь, - попросила фрейлина и исчезла, всколыхнув складки
бархата.

- Государыня! - услышал он ее мелодичный, слегка приглушенный
портьерой голос. - Пришел некий чужестранец. У него странная одежда и
странные манеры. Но он говорит, что вы назначили ему встречу.

Пауза. Так... Государыня почуяла опасность. Никаким чужестранцам она,
конечно, сегодня встреч не назначала и теперь лихорадочно соображает, не
вызвать ли стражу. Нет, не вызовет. Случая еще не было, чтобы кто-нибудь
попробовал применить силу в такой ситуации.

- Проси, - послышалось наконец из-за портьеры, и ожидающий изумленно
приподнял бровь. Голос был тих и слаб - как у больной, но, смолкнув, он
как бы продолжал звучать - чаруя, завораживая...

- Государыня примет вас, - вернувшись, объявила фрейлина, и ему
показалось вдруг, что говорит она манерно и нарочито звонко. Судя по
смущенной улыбке, красавица и сама это чувствовала.

Поплутав в складках бархата, он вышел в зал с высоким стрельчатым
сводом. Свет, проливаясь сквозь огромные витражи, окрашивал каменный пол в
фантастические цвета. В тени у высокой колонны стоял резной деревянный
трон - простой, как кресло.

Но вот вошедший поднял глаза к той, что сидела на троне, и
остановился, опешив.

Все было неправильно в этом лице: и карие, небольшие, слишком близко
посаженные глаза, и несколько скошенный назад подбородок, да и нос излишне
длинноват...

Каким же образом все эти неправильные, некрасивые черты, слившись
воедино, могли обернуться столь тонкой, неповторимой красотой?!

- Простите за вторжение, государыня, - справясь с собой, заговорил
он, - но я за вами...

- Я поняла... - снова раздался этот странный глуховатый голос, после
которого все остальные голоса кажутся просто фальшивыми.

- Вы выбрали крайне неудачное время для уединения... - Он чуть ли не
оправдывался перед ней.

Не отвечая, государыня надменно и беспомощно смотрела куда-то в
сторону.

- Мне, право, очень жаль, но...

- Послушайте! - яростным шепотом вдруг перебила она. - Ну какое вам
всем дело!.. Даже здесь! Даже здесь от вас невозможно укрыться!.. Как вы
вообще посмели прийти сюда!

И что-то изменилось в зале. Видимо, освещение. Многоцветные витражи
побледнели, краски начали меркнуть.

- Ну что делать... - мягко ответил он. - Работа.

- Паршивая у вас работа! - бросила она в сердцах.

Пришелец не обиделся. В мирах грез ему приходилось выслушивать и не
такие оскорбления.

- Да, пожалуй, - спокойно согласился он. - Но, знаете, не всегда. Дня
три назад, к примеру, я получил от своей работы истинное наслаждение -
отконвоировал в реальность вашего замдиректора.

- Что?.. - Государыня была поражена. - Замдиректора?.. И какие же у
него грезы?

- Жуткие, - со вздохом отозвался он. - Все счеты сведены, все
противники стерты в порошок, а сам он уже не заместитель, а директор.
Предел мечтаний...

- А вы еще и тактичны, оказывается, - враждебно заметила государыня.
- Зачем вы мне все это рассказываете? Развлечь на дорожку?

Стрельчатые высокие окна померкли окончательно, в огромном холодном
зале было пусто и сумрачно.

- Пора, государыня, - напомнил он. - Вы там нужны.

- Нужна... - с горечью повторила она. - Кому я там нужна!.. Если бы
вы только знали, как вы не вовремя...

- Но вас там ищут, государыня.

Похоже, что государыня испугалась.

- Как ищут? - быстро спросила она. - Почему? Ведь еще и пяти минут не
прошло.

Он посмотрел на нее с любопытством.

- Вы всерьез полагаете, что отсутствуете не более пяти минут?

- А сколько?

- Два с половиной часа, - раздельно выговорил он, глядя ей в глаза.

- Ой! - Государыня взялась кончиками пальцев за побледневшие щеки. -
И что... заметили?

- Ну конечно.

Портьера всколыхнулась, и вошла синеглазая красавица фрейлина.
Красавица? Да нет, теперь, пожалуй, он бы ее так назвать не рискнул. "В
них жизни нет, все куклы восковые..." - вспомнилось ему невольно.

- Государыня! К вам Фонтанель!

Стрельчатые окна вспыхнули, камни зала вновь озарились цветными
бликами, и стоящий у трона человек закашлялся, чтобы не рассмеяться.

Стремительно вошедший Фонтанель был строен и пронзительно зеленоглаз.
Немножко Сирано, немножко Дон Гуан, а в остальном, вне всякого сомнения, -
какой-нибудь сорванец из переулка, где прошло детство и отрочество
государыни. Придерживая у бедра широкую, похожую на меч шпагу, он взмахнул
шляпой, одно перо на которой было срезано и, надо полагать, клинком.

- Я прошу извинить меня, Фонтанель, - явно волнуясь, начала
государыня. - Поверьте, я огорчена, но... Срочное государственное дело...

Мастерски скрыв досаду, зеленоглазый бретер склонился в почтительном
поклоне, но взгляд его, брошенный на пришельца, ничего хорошего не обещал.
Цепкий взгляд, запоминающий. Чтобы, упаси боже, потом не ошибиться и не
спутать с каким-нибудь ни в чем не повинным человеком.

- Это... лекарь, - поспешно пояснила государыня, и взор Фонтанеля
смягчился. Теперь в нем сквозило сожаление. "Твое счастье, что лекарь, -
отчетливо читалось в нем. - Будь ты дворянин..."

- Да вы хоть знаете, что такое "фонтанель"? - тихо и весело спросил
пришелец, когда они вдвоем с государыней выбрались из зала.

- Не знаю и знать не хочу! - отрезала она.

Лабиринт сводчатых переходов вновь натолкнул его на мысль о темнице,
где должна была по идее томиться сварливая женщина без особых примет,
однако от вопроса он решил тактично воздержаться.

Вскоре они пересекли ту неуловимую грань, за которой начинается
реальность, и остановились в пустом прокуренном коридоре. Дверь отдела
была прикрыта неплотно.

- Слышите? - шепнул он. - Это о вас...