Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН

МИССИОНЕРЫ

КАРАВЕЛЛА "СВЯТАЯ ДЕВА". СОРОК СЕДЬМОЙ ДЕНЬ ПЛАВАНИЯ

В страхе и смятении начинаю я эту страницу, ибо корабль, встреченный
нами сегодня, воистину был посланцем дьявола.

Ужасный шторм отделил от эскадры нашу каравеллу и, отнеся ее далеко к
югу, стих. Мы плыли по необычно спокойному бескрайнему морю, не видя нигде
ни островка, ни паруса, когда марсовый прокричал вдруг, что нас преследует
какой-то корабль.

С прискорбием вспоминаю, что из уст капитана, человека достойного и
набожного, вырвалось богохульство - он решил, что марсовый пьян.

Подойдя к борту, в недоумении озирал я пустынную водную равнину, но
затем пелена спала с глаз моих, и я невольно помянул имя Господне. Не
парусник, - скорее призрак парусника, скользил в пушечном выстреле от нас.

Сначала я заметил лишь общие его очертания, и мне показалось на миг,
что он прозрачен, что сквозь него смутно просвечивают шевелящиеся морские
волны. Зрение обмануло меня - это шевелились пятнистые паруса:
зеленоватые, серые, голубые. Сколь непохожи были они на белые ветрила
каравелл, украшающие, подобно облакам небесным, синее лоно вод!

Невиданное судно не уступало по величине нашему кораблю, но борта его
были низки, и обводами оно напоминало остроносые лодки не знающих Бога
островитян.

В тревоге капитан приказал зарядить бомбарды правого борта, я же
вознес Господу молитву о спасении, ибо что доброго могут послать мне
навстречу эти неведомые воды, эти обширные владения дьявола!

И молитва моя была услышана: вскоре я понял, что не зря шевелились
призрачные паруса, - не решаясь приблизиться к нам, язычники готовились к
повороту.

Но как передам, что произошло дальше! Меня высмеет любой, хоть
однажды ступавший на зыбкую палубу корабля.

Я видел это собственными глазами: судно, морское судно поплыло назад,
не разворачиваясь! Его заостренная корма и нос как бы поменялись местами.
Моряки часто грешат небылицами, но слуге Божьему лгать не пристало:
двуглавое, как и подобает посланцу дьявола, оно удалялось от нас, сливаясь
с породившим его океаном.

Лишь тогда различил я, что это не одно, а два судна, непостижимо и
противоестественно скрепленных между собой. И мачты их не устремлялись
ввысь, но, наклоненные навстречу друг другу, перекрещивались верхушками
над общей палубой. В подзорную трубу мне удалось различить в невидимой
отсюда паутине такелажа крохотные фигурки нагих темнокожих матросов.
Дикари? Бесы? Да, но на их пятнистой палубе грозно блестел металл, и мне
почудилось даже, что я вижу обращенные в нашу сторону странные
многоствольные орудия.

Несмотря на протесты испуганных офицеров и глухой ропот команды, наш
капитан приказал выстрелить из пушки вслед уходящему судну. Ядро пролетело
едва половину расстояния между кораблями и запрыгало по воде.

Никому не дано безнаказанно искушать судьбу, и морская даль
отозвалась приглушенным грохотом, подобным реву разбуженного чудовища.
Из-за почти уже неразличимого корабля-призрака встал и протянулся к небу
тонкий столб черного дыма. Протяжный воющий свист, который мы услышали
затем, привел нас в трепет. Но тщетно всматривались мы в небо, ища
источник звука.

Господи, спаси нас и защити! Ибо по воле твоей и во имя твое
вторглись мы в эти пустынные воды. Уже четыре больших и восемь малых
островов узрели свет истинной веры. Дай же довести до конца начатое нами
дело, полное подвигов и лишений!

Так я молился, стоя на палубе и слушая затихающий вдали протяжный
вой. Робость охватывает меня при мысли о том, какие еще порождения бездны
явятся нам. Ибо не зря начертано на карте, развернутой в каюте капитана:
"Здесь есть драконы..."

ЛЕГКИЙ АВИАНОСЕЦ "ТАХИ ТИАНГА".

ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВЫЙ ГОД ВЫСАДКИ. ДЕНЬ ДВЕСТИ ПЯТЫЙ

Разведчик не дотянул до катамарана каких-нибудь пятьсот метров. Еще
мгновение назад он летел, ковылял на небольшой высоте, оставляя за собой
неровную дымную полосу, затем блеснула - как померещилась! - синяя на
синем вспышка, брызнули, закувыркались черные обломки, и невидимая сила
медленно разорвала ракетоплан надвое.

Взорвался спиртобак - больше там взрываться было нечему.

Раз, и... Запоздалый звук тупо толкнул перепонки. Что-то прошелестело
над головами и с легким треском ударило в корму. Сехеи не выдержал и
отвернулся. "Все, Хромой..." - бессильно подумал он, и в этот миг темные
татуированные лица воинов исказились злобной радостью. Яростный вопль в
сорок глоток!

Оказывается, не все еще было кончено. Из разваливающейся машины
выпала черная человеческая фигурка. Летит сгруппировавшись - значит, жив.
А впрочем... Жив! Фигурка раскинула руки, и над ней с неслышным отсюда
хлопком раскрылось треугольное "крыло". Источник, кто же это? Анги или
Хромой?

- Быстрей! - сквозь зубы приказал Сехеи.

Ити, не оборачиваясь, пронзительно выкрикнула слова команды, и
стратег покосился на нее в раздражении. "Турбину запусти", - чуть было не
процедил он, но вовремя сдержался. Конечно, Ити видней. Командир
катамарана - она.

"Тахи тианга" ("Стальная пальма"), косо раскинув пятнистые паруса,
шел вполветра, глотая одну за другой гладкие - в обрывках скользкой
радужной пленки - волны. Под острым штевнем малого - наветренного -
корпуса шипела серая пена.

Часть хвостового оперения, подброшенная взрывом, все еще кувыркалась
в воздухе. Лишь бы какой-нибудь обломок не зацепил пилота! Ему и так
приходилось трудно - явно поврежденное, "крыло" заваливалось вправо,
дымило и наконец вспыхнуло. В то же мгновенье пилот разжал руки и камнем
полетел с десятиметровой высоты в воду. Хромой! Это мог быть только
Хромой.

С наветренной стороны в десятке метров от катамарана пологую волну
резал высокий кривой плавник. Плохо... Белая акула-людоед. В водах,
прилегающих к Сожженным островам, их видимо-невидимо. Кажется, только они
и могут здесь обитать - остальная рыба плывет брюхом кверху. Вон еще один
плавник, и довольно близко к Хромому...

Ити скомандовала, опять-таки не оборачиваясь. Она вообще никогда не
оборачивалась, командуя. "У Ити-Тараи третий глаз меж лопаток - спиной
видит..."

Высокая светлокожая девчушка-снайпер неспешной грациозной походкой
перешла на палубу малого корпуса, на ходу подготовив оружие к стрельбе.
Опустив раструб ракетомета на плечо, привычно оглянулась, нет ли кого
сзади...

Хромой, как всегда, вел себя очень спокойно. Левой рукой он держался
за обломок посадочного поплавка, в правой руке у него был нож. За борт
полетел узловатый канат, и Хромого одним рывком выхватили из подернутой
пленкой воды. В последний момент он поджал ноги, и тут же из-под днища
малого корпуса вывернулась брюхом вверх белая акула. Высокая светлокожая
девчушка без выстрела проводила чудовище движением ствола.

Опытная, видать, девчушка. Чуть пониже ключицы - шрам, татуировка на
груди перекрыта шнурком с шестью человеческими клыками. Хотя имеется на то
давнее и категорическое распоряжение Старого: никаких ожерелий, никаких
зубов на веревочках...

Шевельнув четырьмя огромными плавниками, "Тахи тианга" слегка изменил
положение, снова зачерпнули ветер пятнистые паруса, и боевая машина
двинулась, не разворачиваясь, в обратный путь - за перевалившим зенит
солнцем.

Хромой, сгорбившись, сидел на покрытой циновками палубе, и над его
обожженным плечом уже колдовала Ити - намазывала жирной желтоватой мазью.
При этом губы не шевелились - будто и впрямь колдовала.

- Докладывай, - сказал Сехеи.

Братья были совершенно не похожи друг на друга. Сехеи - повыше, поуже
в плечах, а кожа такая светлая, что среди молодых воинов который год
упорно держался слух: дескать, быть Сехеи со временем одним из Старых.
Слух - глупый, как и положено слуху: Старые не татуируются - можно,
казалось бы, сообразить... Хромой - тот темный, широкий в кости, одно
плечо ниже другого, но это у него не врожденное, как и хромота, - он
искалечился еще при штурме Тара-Амингу.

А вот выражение лица у братьев похожее - безразлично-усталое, что у
того, что у другого.

- Вышли на цель со стороны Трех Атоллов, - монотонно заговорил
Хромой, не поднимая головы. - Сразу же были обстреляны. После второго
попадания Анги доложил, что ранен, и больше не отзывался. Прошли над
заливом по солнцу. Третий флот вечерних...

Сехеи слушал глуховатый невыразительный голос брата и понимал, что
разведка, как и предполагалось, ничего не дала.

Третий флот вечерних по-прежнему заякорен у Гнилых рифов. Сорок семь
боевых единиц. Из них одиннадцать - последнего поколения. Ракетопланы - на
катапультах, зачехлены. Количество катамаранов охраны... Наибольшая
плотность огня...

Завтра утром Сехеи повторит разведку. Он будет повторять ее изо дня в
день, даже если каждый раз ему придется терять при этом пилота и