спиной замаячили каменные лица конвоиров.
не отдашь халат доброй волей, мы спустим лестницу и заберем его силой.
Холодно здесь, помру я! Оставьте одежду, святые братья! Даже римская
стража над Искупителем так не зверствовала!
нечего о зверствах говорить - по полста лет люди в таких камерах жили!
Халат!
святых братьев. - Он еще имя Искупителя своим грязным языком трепать
будет! Давайте...
не хватало! В один миг я сорвал с себя халат, скомкал, и швырнул вверх,
прямо в лицо надзирателю.
уверятся, но плакать совсем не хочется. Когда в душе одна лишь злость -
откуда слезы?
осуществляться со всем тщанием, но без лишней жестокости!
кто желал заняться моим воспитанием.
халат... а поясок, поясок!
доброй воле здесь решит задержаться...
фарта. Обходись тем, что есть. Головой.
с тюрьмой знакомство сводить. Ну, если за пьяную драку присудили тебе
месяц конюшни чистить, или за мелкую кражу добряк-судья год каторги
пожаловал - это дело простое. Устраивайся, обживайся, учись, как обитать
за решеткой. А вот когда попал на пожизненную... ну, или на десять лет
рудников, что верная смерть - то готовься бежать.
полу, в стражниках. И жди момента. Не дергайся раньше времени. Но и не
упусти свой шанс. Не перегори. Тюрьма, особенно одиночка, тем ужасна,
что волю убивает. И тело еще не ослабло, и мысли двигаются, а воли нет -
и пропал человек. Перед ним дверь открой, ключ на столе забудь, оружие
оставь, а он будет тупо смотреть, шага к свободе не сделает.
Эх, будь у меня хорошее Слово, а на Слове... лестница, к примеру. Или
хотя бы веревка с крюком, веревку можно и на слабое Слово положить. Ну и
пила, конечно, чтобы к люку добравшись перепилить брусья...
дверь в коридор открывать. А во-вторых, нет у меня Слова.
для этого мешать придется, но... Можно, наверное. А когда камера вся
доверху водой заполнится, подплыть к решетке, попытаться с замком
справиться...
наперед я зарекся смеяться.
- утону. Но тогда уж проще жилы на руке перегрызть, да и отправиться
медленной скоростью на тот свет...
приносит.
гренландец или исландец, привыкший среди льдов жить, на морозе нужду
справлять и снегом умываться. Холодно! Все время холодно, а ведь сейчас
теплая ранняя осень стоит. Холод мешал спать, холод не давал думать,
холод тянул силы. Хоть бы одеяло какое! Хоть бы одежду оставили!
пытаясь зарыться в опилки - тогда ледяной пол высасывал из меня тепло,
то сгребая все под себя - тогда мучил холод, идущий от каменных стен.
Пошел в угол, к воде и сливу, да и наткнулся на что-то круглое и мягкое,
лежащее на полу.
маленькую репку, ломоть хлеба и кусок соленой трески. Еда была помятой,
видно ее попросту, без церемоний, скинули через решетчатый люк. Вот и
рухнул еще один мой план - подкараулить надзирателя в тот момент, когда
он будет разносить еду.
картофелину - интересно, скоро ли я перестану ее чистить, и начну жрать
с кожурой? - да и стал есть, вприкуску с треской.
муки. И рыба не вонючая, такую и на воле с удовольствием едят.
попробовать. Это ведь миску потребуется спускать в камеру. Значит есть
риск, что отчаявшийся узник бросится на тюремщика... а риска святые
братья не любят.
вокруг себя опилки, будто птица, в гнезде поудобнее устраивающаяся, и
стал размышлять.
не добраться, подкоп не сделать, затопление устраивать никакого смысла
нет. На самый худой конец я оставил попытку дыру сливную расковырять, да
в канализацию прыгнуть. Наверняка об этом архитекторы подумали, и ждет
меня либо крепкая бронзовая решетка, либо труба такая узкая, что не
протиснешься. Это та же смерть, только совсем уж позорная - в нечистотах
захлебнуться.
тюремщике моем ненаглядном, в человеке с мертвыми глазами. Тщание, но
без лишней жестокости... хорошо говорит, как по писанному. Неужели нет у
него слабых мест? Корысть, азарт, трусость... Только ведь и подкупить
мне его нечем, и не запугать никак. А самое плохое - вовсе он не
собирается со мной разговаривать. Даже еду по ночам разносят, вот чего
удумали!
подремать. Получилось, и даже сон мне сниться начал. Снилось, что мы
снова бежим по темным, ночным улочкам Неаполя, с опаской поглядываем на
Арнольда, что тащит беспамятного Маркуса, одним лишь каменным лицом
редких прохожих распугивая... Но в отличии от настоящего нашего бегства,
всего три дня назад случившегося, я прекрасно знал - мы прямо на засаду
движемся. Знал - и не мог о том сказать. Знал - и шел вперед. Как
Искупитель, навстречу римским солдатам с апостолами движущийся...
Минула его смерть постыдная, принес он в мир Слово...
защитников обрести... в порту до беспамятства дрался, себя не щадя, лишь
бы он спасся...
апостолы были? Те, кто раньше торжества веры погиб?
живым деревом пахнущие, и думал. Не о побеге. Об Искупителе. О Маркусе.
О Святом Слове. О Святом Писании.
мессия! Пусть даже еще маленький...
помог! Даже когда одиннадцать проклятых его предали и отвернулись -
разве укорил он их? Напротив! Каждому должность немалую предложил,
каждому хотел Слово дать. Другое дело, что они в своем заблуждении не
раскаялись. Давным-давно я проповедь одну слушал, хорошо священник
излагал, даром что брат в Искупителе, а не в Сестре. Как молил
Искупитель ослушников: "Истинно говорю вам - я есть Царь Земной и Царь
Небесный. Покайтесь в грехах своих, ибо кто из нас без греха? Нынче же
будете со мной на римском престоле!" Вот только не покаялись
апостолы-отступники. И сказал тогда Искупитель: "Прощаю вам все грехи
земные, а грехи небесные не в праве простить. Идите, и больше не
грешите!" Обнял верного Иуду Искариота, и ушел во дворец, и скорбел три
дня и три ночи...
зиндан, чтобы там раскаивались в грехах небесных.
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Акунин Борис
Каменистый Артем
Никитин Юрий
Махров Алексей